Константин Малофеев едет в Новосибирск рекрутировать элиту в «империю». Или, точнее, в подданные сами не знаете какого императора. Бизнесмен-финансист, один из инициаторов проекта «Новороссия», учредитель СМИ с прямым выходом на Путина – теперь он ещё и писатель. Презентация его книги ожидается в среду. Автор трактует историю от начала времен до нашей удивительной эпохи, когда история стала пользоваться псевдонимами. «Спецоперация», к вашим услугам.
Если политик берётся писать книги, он претендует на что-то особенное. Экстраординарное. На концептуальную последовательность своих слов и действий, вот на что! А это не просто, точно труднее, чем постфактум судорожно реагировать на поступающие «вызовы» и хамелеонить сообразно текущей ситуации. Тем более в России 2000-х, где «вызовам» априорно уступлена инициатива каких бы то ни было изменений, то есть источник динамики помещён вовне, чему соответствует махровый приоритет внешней политики над внутренней. «Мы бы и рады были позаниматься более плотно экономикой, реформами институтов, социалкой, медициной, но кругом враги, они не дают покоя, вынуждают отвлекаться» – гласит основополагающий, он же на самом деле основоотрицающий тезис отечественного (не совсем) патриотического мировоззрения.
Курьез в том, что даже если руководство таки нисходит взором – не пыточным, но пытливым – до экономических нужд, то тоже токмо под нажимом врагов. До чего же интригующе было слушать главу государства на ПМЭФ, когда в разгар войны (Запада против нас, тогда как мы ни с кем не воюем, но лишь проводим спецоперацию!) Путин сулил либеральнейшие времена российскому бизнесу (нет проверкам, нет посадкам, нет бюрократическому гнёту) – и всё это естественно не иначе, как чисто в пику агрессорам, не иначе, как сугубо назло исчадию либерализма, каковой адски угрожает России в облике недружественных стран. Год, два, пять, десять назад об этом же не было и речи – а что изменилось в стране или за ее безбрежными пределами, что сподвигло или, вернее, кто? Ну, допустим, речи может и были, но не совсем намерения. А вот сейчас… выхода другого нет. Подевался куда-то.
Скажи-ка, дядя, ведь не зря? Прорывы и тупики в осмыслении спецоперации ВС РФ на Украине
А производственный бизнес, который цветет буйным цветом, импортозамещаясь, благодаря санкциям? Санкции же, как всем известно, Запад предпринимает исключительно по собственной ревности к нашим успехам, желая форсировать и умножить таковые. Что ему, кажется, наконец-то окончательно удалось – достали! Кажется, настолько, что среди этих успехов в последнее время, возможно, наметилось и смутное, если не сказать робкое, желание попытаться осмыслить происходящее иначе, чем в терминах «оборона», «реакция на внешний раздражитель» и усвоенных мантр-формул: «ответить на агрессию НАТО», «спастись от нацизма», «они первыми начать хотели». Вдруг обнаружились признаки того, что можно назвать традиционалистским дискурсом и не только в гендерных вопросах. Наш официозный консерватизм под небывалым нажимом Штатов выпрыгнул из штанов – на недостижимую ранее космическую высоту. Запримерялся к короне Петра Великого, заговорил о продолжении царского дела. Насколько серьезно смотрится новшество, можно спорить.
Книга, которую Константин Малофеев собрался представить в Новосибирске, призвана добавить уверенности этим попыткам обрести солнце над почвой под ногами. Это, как можно предположить, Программа – которой Путину надлежит вооружиться, чтобы быть уже собственно над «вызовами», ментально и метафизически превосходя злоумышляющую реальность. В общем, штука посильней, чем ракеты «Сармат». В теории.
Но насколько убедительна та теория?
Гиркина уже послали. Выпускаем Саргона
Биографическую справку на Константина Малофеева даёт да хотя бы википедия. Человек работал в МДМ банке, затем создал компанию для управления деньгами инвесторов, покупал и продавал активы в чьих-то интересах. Но широко заговорили о нем в 2014 году как об организаторе экспедиции Игоря Гиркина-Стрелкова на Украину. 12 апреля 2014 года гражданин РФ и экс-сотрудник службы безопасности Малофеева Игорь Гиркин перешёл на территорию Украины во главе вооруженного отряда и начал брать под контроль населенные пункты Донбасса. Украина оценила это как вторжение извне. До того момента в Донбассе не стреляли. После начали, не могут остановиться и посейчас.
Когда в 1994 году Чечня отказалась подчиняться Москве, где в октябре 1993 году прошел государственный переворот, и насильственно сформировавшая сама себя «антинародная власть» весьма неплохо соответствовала понятию «хунты», Москва с сепаратистской риторикой не согласилась и отправила в непризнанную республику войска. Киев поступил в общем-то аналогично. И, в сущности, сказанного достаточно для понимания и оценки дальнейшего, но, дополним, там поверх много чего ещё наросло. В определенном описании, а именно, несущем ощутимую отечественную фольклорную метку, мир предстал гигантской матрёшкой: мировой «Запад» ловит и не хочет отпускать от себя в самостоятельное плавание Россию, которая ловит и не хочет отпускать от себя в самостоятельное плавание Украину, которая ловит и не хочет отпускать Донбасс. Россия осуществляет по отношению к Украине гнобительную роль Запада по отношению к России, тогда как Украина гнобит ЛДНР, думая, что тем самым похожа на Россию, которая гнобит Украину.
А тем временем Константин Малофеев, пославший Гиркина «спасать русских на Донбассе» (история умалчивает детали, как ему это удалось – не спасти, но послать), решил написать книгу. Книгу, конечно, рано одобрять или осуждать прежде, чем прочитаешь. Но вот цитата из её авторской аннотации: «Тысячелетиями растёт под солнцем сияющая светоносная Империя, единая во всех своих проявлениях – от Саргона Аккадского, Хаммурапи и Цезаря до Ивана Грозного, Александра III и Путина. А противостоит Империи мрачный ростовщический Ханаан, в котором между олигархами Карфагена и спекулянтами с Уолл-стрит также не существует принципиальной разницы». А в изложении консультанта автора Егора Холмогорова сочинение посвящено дилемме: «Всемирная монархия чести или глобальная олигархия денег». Детали сообщит сам виновник торжества новосибирцам, собравшимся по такому случаю в среду. На территории РПЦ, между прочим, в здании епархиального управления.
Но, не стану скрывать, аннотация непрочитанного внушает тревогу по поводу способности текста, который за ней скрывается, достичь многообразия упомянутых выше целей – стать «Программой», не игрушечной, а настоящей.
Не зря прозвучало уже утверждение, что взявшийся за книги политик, вероятно, больше не «разбрасывается». Теперь он претендует на самосогласованность предпринимаемого и утверждаемого. На связность и непротиворечивость слов и действий, которые далеки от броуновского тремора других, случайных политиканов – тех хорошо известных хрестоматийных персонажей, у кого по любому вопросу сегодня за, завтра против, а то и одновременно, и кто, поэтому, исторически непродуктивен: бултыхается на колеблющейся поверхности, но ничего не создаёт, ничего «на века» не строит, поскольку просто не думает об этом.
Для такого политика и для такого автора Малофеев всё ещё слишком противоречив, чтобы делегировать непротиворечивость кому бы то ни было, хотя бы тому же Путину и укрепить тем самым наш загадочный недогосстрой. И как политик, и как автор, он ускользает от вопроса «так кто же ты?» Что касается азов заявленной им в книге концепции, то хотелось бы пригласить автора перво-наперво определиться со своей базовой идентификацией – православный он или совсем нет. Молва с википедией и сайтом «Царьград» утверждают, что очень православный. Но православный человек – читаем снова аннотацию и дивимся – должен ведать, что в христианском восприятии все эти «Саргоны», поклонявшиеся языческим божествам, оцениваются как слуги сатаны, а сооруженные ими державы – как бесовские царства. Малофеев же не снимая креста ухитряется видеть в них нечто «блестяще-сияющее» и убеждать вести к ним родословную. Скандально-с. Дерзко.
По крайней мере цель заинтриговать публику достигнута. Но, может я не прав, однако в библейской традиции истинная сакральная царственность проявляется только с фигурами Мелхиседека, а потом Давида. И никаких рядом Саргонов с Ашшурбанапалами, тем паче «светоносных», что в переводе на латынь означает «люциферичные». Так, конечно, менее интересно, но «положение обязывает», если положения – исходные – взаправду существуют и они, извиняюсь, христианские. А может их нет? Что лучше – следовать выбранным аксиомам или менять их по ходу движения как наперстки на базаре? С точки зрения шоубиза и быстрого профита – последнее, конечно, предпочтительно. «Сияющий светоносный Хаммурапи», принимающий адептов на площадке новосибирского епархиального управления – аттракцион довольно завлекательный. Грех такой пропустить.
Существо вопроса
Ну, разумеется, если писатель на берегу декларирует верность не Христу, а Юпитеру, или, скажем, не скрывает, что дислоцируется где-то на поляне «языческого империализма» имени Юлиуса Эволы, с него другой спрос.
Проблема в том, что сегодня в политико-идеологической среде всё реже заметна склонность соотнестись с какими-либо принципами. Это можно дежурно назвать постмодернизмом, а можно – умственной анархией и неряшливостью, но эта принципиальная беспринципность точно характеризует менталитет активно рассуждающих и действующих жителей страны. Поэтому, кстати, страна и продолжает непрерывно балансировать на грани либерализма – и даже остаётся анекдотически верна ему в своём, казалось бы, бескомпромиссном восстании против него (что справедливо отмечалось в следующем тексте).
Люди удивительно свободны от «догм». Точнее, с догмами. А именно, творчески комплектуют себе произвольные взаимоисключающие наборы из них на своё личное усмотрение – а потом ухитряются не моргнув глазом одновременно отображать искреннюю приверженность каждой твари из политеистического зверинца, мало совместимой с другой. Суеверие, идолопоклонство – все эти слова, пригодные для описания духовной ситуации, прошедшей многократные библейские экспертизы, подворачиваются как нельзя кстати. Это такое стихийное недоязычество, которое, кстати, на практике предстаёт недоязыческой недостроенной недоимперией, починить каковую как раз и явились Малофеев с Саргоном и Холмогоровым на подмогу, но не справятся, почему-то думается мне.
Александр Бойко: «После 24 февраля осталось только право сильного, право кулака и право шоблы»
Такова правящая тенденция. Одно дело, когда в Новосибирск приезжает изгнанный в Россию Валерий Гергиев и в зале им. А. М. Каца с мрачной иронией тщательно и весело исполняет в рубрике Пасхального фестиваля 2022 года 4-ую симфонию Брукнера. Вот там-то у автора блеска, медного и стального, и зловещей светозарности хоть отбавляй, но там всё на месте, всё логично и целостно. В ней даже не кимвал бряцающий, в этой «романтической» симфонии, а мегамолот, регулярно бьющий по головам, как по наковальне. Или это мифический исполинский пра-дракон залёг в горах и время от времени яростно пускает в дело хвост, сокрушающий скалы, так, что дрожит земля? Слышен ведь – особенно в четвёртой части – и ритмичный утробный многообещающий зов-сигнал этого гигантского существа, вечно живого, никогда не останавливающегося, экзотерически-успокоительно интерпретированный для музыковедческой публики как «охотничий рог», жалобный, трагический, строгий, ужасающий, торжественный, неумолимый. Анонсирующий голос силы с глубоких высот, медитативно-погруженной в себя, рефлексивно-брутальной, свирепой и беспощадной, никуда не спешащей, всё превозмогающей и превосходящей и обладающей знанием об этом. И столько всего в немногих звуках. «И сколько рейхов он построил за вечер?», оставалось написать в whatsapp знакомому, слушая пасхального Брукнера. Композитор из Линца, всю жизнь почитавший себя добрым католиком, сочинил самую нехристианскую музыку в мире на момент её появления – и, наверно, самую имперскую, обходя даже Бетховена, имевшего перед глазами всего-навсего Наполеона. Но у Брукнера перед глазами был Бисмарк с рейхом номер два, а впрочем, в третьем, выползшем из того же Линца, музыканта чтили больше.
Другое дело, когда разговариваешь с известным новосибирцем, авторитетным депутатом-бизнесменом-филантропом, и он в одной тираде успевает сообщить о том, что Христос раздавит этих язычников-нациков, «смерть им, гадам», допетровская история Руси изолгана и скрыта, но он точно знает, что тогда жили люди возрастом в 300 лет, и жили они долго, потому как в гармонии с природой, с землёй-матушкой etc. С христианством подобные хтонические воззрения согласуются разве что в рамках сильно апокрифической гипотезы о том, что библейское грехопадение совершилось с восшествием Петра на трон и не где-нибудь, а в России, а до того окрест наблюдался полный Эдем. Но это уже совсем экстравагантная неохронология, она же ересь, хотя фольклорно, на уровне «сборника блатных песен и сказаний сибирского края и мехмата МГУ», сойдёт. Но как? Как, пропагандируя «близость к природе» (т. е. язычество), синхронно желать истребления гнусных язычников именем Христа?? Это уже не Брукнер, это какофония. Сумбур вместо музыки. Впрочем, аналогично любому православному восхвалению конфликта, в котором православные убивают православных.
Так вот тенденция-мэйнстрим – в этом, в последнем. Уклоняясь влево распадающаяся суицидальная стихия, не способная осознать себя, достичь рефлексии и синтеза. «Не способная осознать себя» – значит и лишённая возможности «узнать своих». Мы это сейчас и лицезреем: как правые убивают правых, костеря друг друга фашистами погаными. Из-за какой-то деревни Гадюкино, о которой издевательски талдычат нам фронтовые сводки. Под улюлюканье и смех либерального мира.
Сумбур вместо Брукнера. Саргон вместо фараона.
У Брукнера получилось (сделать гимн «вечному началу»). Получится ли у Малофеева?
Но в музыке не может быть лицемерия. В этом её сила. А включаешь телеканал «Царьград» и видишь, как бывший новосибирец Юра Пронько сидит и глядит в рот обожаемому работодателю, почтительно внимая, как хозяин поносит капитализм, диктатуру работодателей, печётся о рядовых работниках и работницах и т. д. Дело-то хорошее. Но смирное выражение глаз ведущего картину портит. Они хоть бы поспорили для виду, что ли. Фальшь антикапиталистического капитализма впечатление расстраивает.
Финансист, обличающий финансовый «Ханаан». Правый, запустивший историю, в которой правые уничтожают правых. Православный, стоявший у истоков конфликта, в котором православные убивают православных. Гиркин с подачи шефа отправился защитить русских Донбасса, а вместо спасения вольно или невольно обрек на жизнь в условиях театра военных действий – на «восемь лет обстрелов и геноцида» (тупо воспроизвожу официальную историософию).
Не слишком ли часто этот человек отрекается, любя?
И вот теперь книга. Она, конечно, нужна. Была ещё вчера. Русские с украинцами потому и выясняют отношения на поле боя, что её не было. Книга – это же по сути лучший способ не воевать: победить интеллектуально, создать такую культурно-ценностную платформу, к которой захотят присоединиться и без кнута. Понятно же, что «Калибрами» и «Солнцепёками» мы сейчас восполняем собственную несостоятельность – отсутствие программы, с которой можно идти к «братьям-славянам» в расчете на взаимность. Это несостоятельность того же рода, как и та, о которой когда-то, в 1983 году, говорил Андропов на излёте социализма: мы не знаем, какое общество мы построили. Мы не знаем, чего это такое вообще. Чёто построили, но вот чо? Как это вообще называется, не соответствующее никаким приличным критериям и дефинициям, которые встречаются в академическом обиходе? Вот этот социум с вот такой ролью спецслужб и силовиков, вот таким местом бизнеса, с таким имущественным неравенством, с такой социально-уравнительной риторикой, с фантастическими госбанками и госкорпорациями, с культом сервильности, к которому сводятся все и без того нехитрые идеологические изыски? Столько лет прошло, а Юрий Владимирович до сих пор удручающе прав. Как вот с этим безымянным чудом выходить на завоевание мира, куда нас потихоньку начинает тянуть? Да это мы скорее даже и не «выходим», а нас выносит. Или разносит. Мы растекаемся, расплываемся под собственной тяжестью, как всё, чему забыли придать внятную форму. Непорядок. Так нельзя.
Малофеев, если я верно чувствую посыл, стремится хотя бы постфактум наречь яхту именем поприличнее, авось прилипнет, да она и впрямь туда поплывёт.
Речь идёт об экстренной институциализации кома, пока не впали в кому, окончательно потеряв себя и запутавшись в своих ничего не значащих словах и умолчаниях, о кодификации рыхлого неопределенного содержания. Мы же сейчас как жесткий диск до форматирования. Как монголы до Ясы: Чингисхан вот уж начал походы и гарцует перед строем на «Аурусе», только книжку забыл написать, т. е. продиктовать, не зная, что так полагается. Или как евреи до Моисея и его скрижалей. Застрявшие в плену у Саргона, простите, у фараона… а может в пустыне где-то на полпути между тем и другим. (С непутевыми нацистами до «Майн Кампф» точно сравнивать не буду: Роскомнадзор не велит.)
Архаики весёлая краса: «Дидона и Эней» в новосибирской опере
«Реальность ушла вперёд, сознание отстаёт от неё, рудиментарно болтается рядом с ней, ни к селу, ни к городу». Диагностика хода событий по состоянию на середину весны указывала центральную позицию, где требуется «пофиксить», выйти на уровень, подняться до самих себя: «Теперь «империя» должна обрести ранг высшей ценности. Но попробуй-ка в мартовской или апрельской России 2022 года заикнуться о том, что мы пришли на Украину строить империю. Невозможно. Запрещено!» Кажется, и пафос автора трехтомника сосредоточен на исправлении этого недоразумения. Спецоперации ВС РФ требуется ещё одна спецоперация – духовно-ценностного свойства. Однако взять штурмом и преодолеть Украину будет в разы легче, чем взять и преодолеть самих себя. Сложность задачи на данном направлении такова, что нам до её решения ровнёхонько как до неба. При возникновении империй «отправной пункт всегда солнечная ясность взгляда на себя и на мир». А у нас в головах пасмурно-смутно. И снова сомнение – достанет ли писателю ресурсов развеять этот морок. Да достижимо ли то? – при максимально неблагоприятных стартовых условиях, как сейчас, когда весенний тест на солнечный прорыв обнаружил самым насущным и первоочередным императив демистификации, а не каких-либо иных фантазийных де-.
Вирус короны
В последней «предвоенной» колонке «Хотят ли русские войны» я напоследок задал в пространство безответный вопрос: если Путин – «новый Бисмарк», «кто тогда у нас Вильгельм I ?» Смысл был в том, что король, затем император, вовсе не присутствовал в разряде статиста при деятельности великого канцлера, кстати, подобно тому, как и Людовик XIII не совсем зря имел честь входить в окружение знаменитого Ришелье :). Оба короля создавали своих министров – а уже они создавали новую Германию или новую Францию. Что для таких-то людей, как Ришелье или Бисмарк, конечно, не являлось секретом, хотя часто укрывалось от поверхностно глядящих потомков.
Дело ещё и в том, что Бисмарк без Вильгельма I, то есть без традиционалистски отформатированного социально-политического пространства, если вообще и мог бы существовать, то только не самим собой. Бисмарк максимально зависел от собственного государя и считался с ним. Но вот уж Муссолини, в разы более радикальный персонаж, но тоже демиург – создатель «новой Италии» – тот точно держал короля в собственной тени. Решительное конструирование общества с минимизацией оглядки на прежние порядки, формирование «с нуля» новой социальности, искусственной, технически обеспеченной и потому гипертрофированной (как паровоз в сравнении с каретой), а с ней новой солидарности, новой иерархии, как раз и получило название «фашизм». Ну а Гитлер был ещё радикальнее и в грош не ставил деятелей «старого режима». Ещё и попрекал дуче, что тот терпит рядом с собой монарха и «феодальную клику». Однако делал почтительное исключение для Бисмарка. Так вот: Бисмарк, превращенный в исключение, изолированный от аристократической социальной структуры, в которой он вырос, Бисмарк, говоря условно, лишенный Вильгельма I над собой, Бисмарк без берегов – это и есть «Гитлер».
«Вильгельм» – первое, но не единственное решение проблемы обоснования и системности власти. Но мы на сей раз решили не ходить другим путём.
Как уже разнеслось в информационных лентах, Малофеев предлагает Путину продолжать заполнять собой лакуны российского «недогосстроя» и возложить на себя бремя не только правления, но царствования. Путин даже больше, чем сейчас, должен быть везде, должен быть всем. Иными словами, надо думать, что проект «империя» транслируется автором в монархической версии, можно даже допустить, что ставится знак равенства между двумя нетождественными понятиями. В то же время римская история применения термина imperium свидетельствует против такого смешения. Рим сотни лет был империей и до Цезаря. Редуцировать общее к частному, подгонять мировую историю под текущие российские политтехнологические потребности – ложный подход, который опять же ни к чему хорошему не приведёт. Но, к сожалению, очевидно: разговоры о институциализации, коллегиальности – вещах, связанных с греко-римским пониманием власти и античным наследием – которые мы вели в рамках проекта «Трансфер» три года назад, оказались преждевременными. И хоть бы кто-то из гарантированно лояльных единороссов-собеседников издания, Александр Карелин или Константин Костин, допустил: нет-нет, конечно, всё гораздо надёжнее держится, когда висит на одном стареющем человеке. Все при глубоких расспросах «голосовали» за снижение роли единственной личности в российской истории, выражали уверенность, что «идём к другому». Но подобные ожидания, кажется, перечеркнуты.
Смотрим еще раз внимательно самоаттестацию идеолога русского неомонархизма: нет, не империя римлян, аккадцев или русских его интересует – но Саргона и Цезаря. «Империя» для него – конгломерат подданных императора. Его «хозяйство», его «добро». Но, во-первых, возможны, как сказано, и другие интерпретации. И, во-вторых, о какой «чести» толкует консультант автора (см. выше)? Что такое «монархия чести», возведенная на гранит идеала, если «честь» – достояние аристократии, знати, не бюрократии, тогда как любая монархия означает долгосрочный тренд на бюрократизацию и демонтаж социальных структур, способных стать преградами на её пути. А, в третьих, с первым членом дихотомии Холмогорова уже не приходится печься о втором – он следует автоматически из первого, заранее заложенный внутрь. Словно паразит, проникший внутрь чужого организма, и растущий там – «логический паразит», напомнил бы я. Честь аристократична, она логически несовместима с монополизацией власти. История Европы свидетельствует как раз об этом: монархический абсолютизм – просто перевалочный пункт на пути к буржуазно-олигархическому управлению, зачатки которого формируются в недрах коррумпированной дворцовой бюрократии. «Хуже всего, когда сознание власти тотально выкачивается из сообщества и монополизируется в единственной исключительной персоне» (там же, «Заговор мычания»). Это чревато.
Эпистемологический нюанс: используя ключевые понятия «с дефектом», с «заводским браком», можно потом не тратить много времени на объяснение причин деградации системы, построенной из подобных бракованных кирпичей. Вот почему нет нужды долго разглагольствовать о «Ханаане», будто бы внешней причине неудач правителей прошлого – при том, что причины неудач транслируются сквозь века, упакованные в дефективные базовые определения как в больные гены, и спокойно, без ощущения подвоха, принимаются к применению в качестве эстафеты нынешним поколением политиков и политических спикеров. Т. е. наследуются. Через голову.
Город для людей – значит город для пешеходов, не только для машин
Империя невредима, пока остаётся собой – а не «пока на её пути не встретится Ханаан». Системе власти, мощи в самом универсальном понимании, точно не помеха «Ханаан» или что бы то ни было иное, если только это не другая империя. То, что должно господствовать, не может бояться того, над чем оно должно господствовать. Но оно должно опасаться себя, собственной слабости, процессов антисистемной деградации в себе. Внутренние автономные подсистемы державного целого иногда напоминают по своей роли микрофлору кишечника здорового биологического организма. Пока целое властвует, подсистемы функционируют и процветают как его ресурс. Но если дать слабину, то и кишечная палочка становится патогенной. Фраза Холмогорова о противопоставлении монархии чести и олигархии денег в переводе на русский язык означает: государство героически собралось зачем-то победить экономику. Но прежде бюрократически победит само себя.
Впрочем, почему мы суетливо забегаем вперёд и злостно придираемся к «аннотациям», к нескольким, вероятно, просто неудачно сказанным словам? Быть может, книга, тем более, написанная в сотрудничестве с таким интеллектуалом, как Холмогоров, всё исправит. Будем надеяться на лучшее! На то, что опытный сочинитель Гиркина Франкенштейна на этот-то раз предугадает как слово наше отзовется поведение творческого продукта.
Когда крупные предприниматели идут во власть, в общественную жизнь, высказываются на небизнесовые, например, культурные, темы, это прекрасно и мы такое всегда охотно поддерживали. Интересно и интригует ещё больше, когда крупный предприниматель, который вчера манипулировал ценными бумагами и скупал активы для бизнес-клиентов, сегодня (как и положено в бизнесе, в определенной степени на свой страх и риск) приобретает корону президенту. Больше жизни и больше разнообразия устремлений, больше ярких проектов!
Очень не хотелось бы, чтобы притворив окно в Европу, российское политическое общество окончательно превратилось в придворно-притворное. Если ещё есть шанс на неигрушечные, на нерезиновые слова, мысли и институты, это хорошо, это на вес золота.
WPBuild.Ru