Анатолий Кубанов: «Моя задача как художественного руководителя — выступать в качестве защитника, адвоката зрительного зала»

В этом году Новосибирский драматический театр (НДТ) отметил двухлетие. Его художественный руководитель, вице-спикер Заксобрания Новосибирской области АНАТОЛИЙ КУБАНОВ подвел первые итоги работы, рассказал о планах и о том, что, по его мнению, нужно делать, чтобы не потерять зрительный зал, интерпретируя пьесы классиков.

— Анатолий Анатольевич, как вы сами оцениваете итоги первых двух лет работа театра? Удалось ли реализовать намеченные планы?

— Театр находится в младенческой стадии своего существования. Нам всего два годика. Это тот возраст, когда ребенок достаточно уверенно ходит и лопочет. И за это время нам удалось достичь, на мой взгляд, поразительных результатов.

В первую очередь, это интересный актерский состав. Мы очень тщательно, строго относимся к кастингам, к отбору, к селекции. Мы понимаем, что зритель встречается с актером, и, конечно, качество и даровитость артиста — залог успеха.

Исходя из таких нехитрых, но очень действенных принципов театрального дела мы и занимаемся сверхжестким отбором. У нас проходит по 5–7 туров кастинга. Берем людей универсальных, которые одинаково хороши и в вокале, и в хореографии, и прежде всего, конечно, в актерском ремесле.

Все это сказывается на качестве спектакля: на наших постановках точно никто не спит! У нас очень занимательно, остроумно и празднично.

— Где вы находите таких актеров? В Новосибирске или других городах?

— Это те, кто прошел сверхсерьезные барьеры и испытания. Конечно, мы отдаем предпочтение выпускникам нашего театрального вуза (НГТИ), но в то же время приветствуем любого выдающегося профессионала, театрального мастера, откуда бы он ни был. У нас есть ребята и из Барнаула, но в основном это наши местные кадры.

Мы сейчас приступили к читке пьесы замечательного советского драматурга Вампилова «Старший сын». На роль мальчика в этой постановке мы долго искали подходящего актера. Прогоняя тур за туром, мы видели замечательных парней, но не могли найти компетентных актеров. В итоге мы были вынуждены взять девочку, потому что она просто профи, она играет. Хорошего и плохого актера отличает не возраст, не внешние данные, не половые признаки, а то, играет он или нет, меняется или нет, интересен он или нет. Выяснилось, что актриса юная, но бесконечно даровитая, тонко и точно играющая, выполняющая сценические задачи. И она лучше сыграет, загримировавшись, мальчишку, чем парень-актер.

— Какие премьеры стартовали в новом театральном сезоне?

— Буквально на прошлой неделе состоялась оглушительная, яркая, успешная премьера «Женитьбы» (6+) по Гоголю. Это работа наших актеров и молодого, но уже известного в России режиссера Андрея Воробьева. Нам удалось создать очень динамичный и умный спектакль. Зрители были в восторге!

В этом году у нас состоялась премьера обжигающей, нежной работы «И все, что с нами будет» (12+) по пьесе Альберта Гурнея. Прекрасный дуэтно-лирический спектакль.

Также идет замечательная сказка «Карлсон» (6+) в постановке новосибирского режиссера и театрального педагога Арзамасцева Евгения Юрьевича. И дети, и родители, и учителя — все очень искренне и горячо любят работы Арзамасцева: он ставил и «Каштанку» (6+) по Шварцу, и «Сказку о потерянном времени» (6+), а в этом году порадовал своей работой над спектаклем «Карлсон».

— Каковы планы по дальнейшему развитию театра?

— Театр —это прежде всего концентрат жизни. Это стягивание всех энергий: социальных, эстетических, психологических. Говоря о развитии театра, думаю, в первую очередь надо говорить о том, чтобы он очень точно соответствовал планке, когда все, что делается на сцене, должно, как теплое дыхание, согревать озябшие сердца зрителей.

Я убежден, что в нашем театре, исходя из принципов максимально четкого профессионального отбора актеров, приглашенных режиссеров, нам удается достигать высокой планки. Мы делаем крепкие профессиональные работы, поэтому, наверное, можно говорить о каком-то развитии. Нам надо просто соответствовать. Соответствовать тому, чтобы наши работы были максимально интересные, тонкие, точные и умели вдохновлять зрителей.

После спектакля человек не должен выходить травмированным и с мыслями, что бесцельно потерял два-три часа своей жизни. Он должен думать о том, что приобрел что-то мощное: с точки зрения эстетического наслаждения, эмоций — поплакать, поулыбаться. Иначе зачем вообще нужен театр?

Если ты попадаешь в сердца зрителей, если ты делаешь умную, добрую, качественную работу — она действительно удалась. Наша задача — соответствовать высокопоставленной планке, которую мы себе задаем, чтобы не обманывать и не подводить наших зрителей.

— В чем вы видите основную миссию Новосибирского драматического театра?

— Для нас главный принцип — будь добрым, не наноси никаких психотравм зрителям. То есть не заниматься лжеконцептуализмом, не делать того,чем зачастую страдает современный театр, сейчас много пафосных псевдофилософских идей и очень мало честного, профессионального отношения к зрительному залу. Здесь моя задача как художественного руководителя — выступать в качестве защитника, адвоката зрительного зала, и требовать этих нехитрых, но крайне важных вещей, чтобы все честно, по-доброму, с максимальной отдачей выполняли свою работу. Миссия заключается в том, чтобы заниматься не самовыражением на материалах Чехова и Вампилова, а служить тем большим идеям, которые закладывали эти выдающиеся драматурги. Нигде не сфальшивить и по максимуму постараться те идеалы, которые изложены, показать на современной сцене.

Вот такие нехитрые принципы — не обманывать и быть искренними. Каждый должен определиться, под каким знаменем он сражается. Здесь наше знамя понятно: театр был, есть и останется трибуной. Следовательно, не замыкаться в исключительно надуманных театральных вещах, а понимать, что театр — это и зритель тоже.

Если театр для театра, то, на мой взгляд, это непрофессионально и нечестно по отношению к зрительному залу. Если театр — это и актеры, и режиссеры, и зрители, то именно тогда получается намагничивание, золотая электрическая дуга, которая должна соединять зрителя и происходящее на сцене.

Несмотря на все сложности, которые есть в жизни, зритель должен понимать, что она прекрасна, что жить стоит — в этом мы и видим свою миссию. То есть поддержать человека, согреть его, не оттолкнуть.

— Как формируется репертуар Новосибирского драматического театра?

— Мы стараемся использовать хороший драматургический материал, и это совсем необязательно классические произведения. Мы не загоняем себя в рамки в этом случае.

Это может быть современная российская драматургия, советская драматургия, русская и зарубежная. Но в основном мы работаем с русской классической драматургией.

Классика, на мой взгляд, самый радикальный материал. В классических произведениях заложены все потенции, все возможности — социальные, эстетические, психологические. Классика — это всегда созвучие вечности. И ничто так неактуально и сейчас, и всегда, как вечность. Поэтому, конечно, Шекспир, конечно, Чехов, конечно, Вампилов, актуальны были в те времена, актуальны сегодня и, я убежден, актуальны будут всегда. Они не будут терять своей современности, своей остроты.

— Вы характеризуете НДТ как «театр апокалиптического оптимизма». Что вы вкладываете в этот термин?

— Мы долго размышляли, определялись, какой же у нас театр. Есть физический театр, театр постмодерна, и так далее. Но мы все-таки пришли к выводу, что мы — театр апокалиптического оптимизма. Это когда весь мир в труху, но что бы ни происходило, какие был коллизии не потрясали общественную, личную семейную жизнь, человек должен знать, что единственная оправданная жизненная философия — это оптимизм.

Когда СМИ говорят о том, что все плохо, то на фоне всей этой апокалиптической действительности ты умеешь находить радость в жизни. Большая эстетическая идейная стратегия, которую мы назвали «апокалиптический оптимизм», указывает на то, что как бы ни было сложно, как бы ни было, на первый взгляд, ужасающе, знать, что самый правильный ответ в том, что здесь много красоты, здесь очень много доброго. В любой ситуации важно хранить радость и бодрость духа.

— Театр будущего: какой он в вашем понимании?

— Настоящий театр сто лет назад, театр тысячу лет назад или завтра всегда один и тот же. Он говорит о человеке, он заряжает человека пониманием того, что жить действительно стоит. Для меня театр только тогда хорош, когда он занимается благородными, искренними вещами. Такой театр старается работать на зрителя и для зрителя, вести зрителя за собой, защищать его и согревать. Здесь вопрос не о времени, а о том, что стоит над временем. Вечные большие идеи всегда побеждают в театре. И в будущем, надеюсь, это сохранится.