Почему Россия не Китай

— Делегации из различных районов Китайской народной республики посещают Новосибирск практически каждый месяц — в первую очередь их интересуют научные разработки сибирских ученых. А в России сегодня вошло в моду анализировать опыт Китая, проводить различные параллели с отечественной ситуацией. Попробуем поразмышлять, что у нас общего, а чем наша страна все-таки отличается от Китая.

Как в России, так и в Китае полно проблем. Мы обеспокоены недостаточно высокими и, главное, неустойчивыми темпами роста. Китай пытается снизить темпы роста, поскольку правительство обеспокоено инфляцией, превышающей 5% в год, и растущим отрицательным сальдо внешней торговли. Мы опасаемся падения мировых цен на нефть, они — сохранения их на нынешнем уровне. В обеих странах растет разрыв между богатыми и бедными, между регионами и поселениями. Только у нас более благополучен Запад, а у них Восток, у нас столицы, а у них приморские торгово-промышленные центры.

Но самое главное отличие состоит в том, что Китай прекрасно вписался в современный мир, а Россия мучительно ищет в нем свое место и постоянно натыкается на непонимание и подозрительность партнеров. Китай производит конкурентоспособную продукцию и услуги. Мы лишь провозглашаем этот лозунг, а сами все более зависим от экспорта энергоресурсов. В наиболее успешном для обеих стран 2003 году экспорт Китая в 3,5 раза превысил российский, причем темпы его прироста составили 46% (в России — 23%). В 2004 году экспорт коммерческих услуг Китая был в 3 раза выше, чем у России. Китай привлекает капитал со всего мира, Россия же стабильно выступает в качестве крупнейшего экспортера капитала.

В Китае царит оптимизм, страна учит английский язык в преддверии Олимпиады и обсуждает все более амбициозные проекты. В России царит уныние в ожидании масштабного кризиса, и сворачивается инвестиционная деятельность. В Китае стабильность, а в России широкомасштабные реформы: политической системы, государственного аппарата, системы социальной поддержки населения, территориального устройства страны, налоговой и бюджетной систем, армии и спецслужб, судебной системы и всего остального. В результате Китай динамично развивается, а Россия стагнирует.

Китай — социалистическая страна, Россия — социальное государство. Доля консолидированного бюджета в ВВП Китая равна 20%, а в России — почти 40%. В Китае самые масштабные проекты: строительство скоростной дороги Пекин-Шанхай и туннеля между материком и островом Тайвань. У нас — административная реформа. Китайские государственные компании конкурируют с частными на внутреннем рынке и ищут рынки сбыта по всему миру. Российские государственные предприятия либо банкроты, либо находятся в стадии непрерывного реформирования. Но при этом они участвуют в переделе собственности как субъекты и как объекты.

Авторы административной реформы видят государство как некую сервисную корпорацию. На этом построена вся концепция реформы. Но у государства есть более важные функции: гарантировать стабильность правил игры и обеспечивать информационное обслуживание рынков. Государственная статистика становится все хуже и хуже, а говоря о стабильности, можно заметить, что окончание административной реформы запланировано на 2010 год, и очевидно, что до этого времени распределение функций и полномочий между уровнями и органами власти будет меняться. Но оно будет гарантированно меняться и после, поскольку жизнь не стоит на месте. Кроме того, российское государство не считает себя связанным собственными законами и трактует их в соответствии с принципом целесообразности. Обе страны строят сильное государство. Но что это такое? Нобелевский лауреат Гуннар Мюрдаль определял слабое государство как такое, где слова расходятся с делом, а либеральная риторика прикрывает консервативную политику. В этом плане российское государство продолжает слабеть, а китайское — укрепляться.

Китай смело интегрируется в мировую экономику и политику, ведет культурную экспансию и интегрирует зарубежные образцы культуры. Он не боится потерять свое культурное своеобразие. В России же все более популярны теории заговора, перерастающие в манию преследования и ксенофобию.

В Китае, история которого не менее богата и трагична, чем история России, политики не ищут прошлые ошибки и не пытаются извлечь из них политические дивиденды. В России все дискуссии устремлены в прошлое. Поэтому Китай смотрит в будущее, а мы продолжаем бег по кругу.

Китай не бросается словами, поскольку политики знают, что за слова нужно платить, в том числе и в буквальном смысле. Наши политики убеждены, что слова «на воротах не виснут». Смесь риторики для внутреннего и внешнего употребления создает ощущение хаоса; в результате нам уже не верит никто. Дикие идеи о построении всеобщего счастья на «правильном» распределении природной ренты разрушили хрупкое ощущение определенности в политике государства.

Доля расходов на содержание госаппарата в Китае в ВВП страны не меняется уже 30 лет, чиновники вынуждены довольствоваться ростом своего содержания в соответствии с ростом доходов в экономике. В России рост доли расходов на государственное управление шел особенно быстро в последние годы. Но это не обеспечивает ни лояльности и эффективности работы госаппарата, ни снижения уровня коррупции. Дело в том, что в Китае при отсутствии институтов гражданского общества именно компартия контролирует чиновников, а в России аппарат контролирует все институты, включая политические партии. Ненормальность этой ситуации приводит к прожектерству никем неконтролируемых и некомпетентных людей. Безответственность власти рождает безответственность в обществе.

Создается впечатление, что российские власти жаждут найти некий тайный рецепт, который если и не обеспечит процветания и счастья, то, по крайней мере, займет чиновников и место в СМИ. Осознав свою неспособность проводить хоть какую-нибудь экономическую политику, власть принялась реформировать себя. Очевидно, что результат будет похожим на результаты других проектов последних лет.