НТВ: Три «неприличных» буквы российского эфира

	Выступление журналистов НТВ всегда вызывает у зрителей разноречивые чувства. Марианна Максимовская в интервью «»Ъ»-Сибирь» объяснила почему. Фото Аркадия УВАРОВА

— Марианна, организация «Интерньюс», которая оказывает поддержку нашему телевидению и под эгидой которой проходит конкурс наших информационных программ, — это американская школа журналистики. Не так ли?

— Действительно, «Интерньюс» существует на грант американской благотворительной организации и спонсирует обучение журналистов и проведение конкурса. Это не значит, конечно, что нас учат «враждебной американской журналистике». Нас учат качественной журналистике. Преподаватели же — наши, российские, все люди заслуженные, профессионалы.

— Зачем же американцам так о нас заботиться? Что им здесь нужно, тому же Фонду Сороса?

— Я вам скажу что. Им нужно, чтобы здесь жизнь была наконец нормальная. Им это выгодно. Чтобы не бояться нас, как раньше: без штанов, зато на ракете. Другое дело, что у нас волна пошла сейчас другая, откат в обществе. И теперь принято опять чужих не любить, рассуждать о патриотизме, незаметно перерождающемся в ксенофобию. А ксенофобия — это ненависть к чужим, страшная вещь. Начинает мерещиться: американцы хотят нас поработить, внедрить чуждую нам идеологию, а мы — православные, нам она не подходит, у нас самодержавность и народность должны быть. У нас «особый путь», который ищем с завидным постоянством. Но выходим на то, от чего вроде бы уже ушли.

— Вы говорите «откат». Почему, откуда?

— Я понимаю, откуда это идет сверху. Это выгодно тем, кто нами управляет. И снизу — я тоже понимаю откуда. Своеобразное «встречное движение»: у нас есть много людей, которыми легко манипулировать. Для этого существуют специальные технологии, пиарщики — белые и черные. У нас много таких людей, озлобленных по объективным причинам, от той жизни, которой они живут. Мы сегодня смотрели конкурсный сюжет о том, как жители, у которых в очередной раз отключили горячую воду, свет, отопление, перегородили дорогу и не пускают таких же жителей города, не дают проехать. Протестуют. Пенсионер с палкой кричит: «Я тебя убью!». Водитель машины, который пытается проехать, в ответ кроет: «У меня жена беременная, пусти, гад». Нет, его не пускают У членов жюри даже спор возник, почему одни люди, которым очень плохо, делают еще хуже другим людям. И почему те люди, у которых не отключают свет в их домах, не выходят в защиту тех, у кого уже отключили, ведь они могут быть следующими? Проезжающие в машинах злятся. Они не говорят: «Я солидарен с вами, сейчас выйду, помогу, будем вместе пикетировать администрацию». Когда в Чехословакии происходили события на телевидении, ситуация немножко походила на ту, что сейчас происходит в моей телекомпании. И сотни тысяч людей — не десятки, сотни! — вышли на улицы и проводили там ночи, это была огромная демонстрация. Они протестовали, ведь то, что происходило с чешским телевидением, — произвол властей. То, что происходит с нами сейчас, с НТВ, во многом тоже произвол и беспредел. Но действует система двойных стандартов. И не выйдут у нас люди. Может, кто-то будет сидеть дома и переживать: да, жалко, отключили канал, но не будет у нас чешского варианта. Потому что люди по-другому думают. Уже потом, после, придут к выводу: ой, у меня же мелкий частный бизнес, сейчас разберутся с крупным и за мной придут. Но пока не осознают.

— Кто посеет ветер, пожнет бурю. Не телевидение ли первым попробовало на массах избирателей новые технологии по манипулированию? Может, это возмездие?

— Мы с моим приятелем даже поспорили по этому поводу. Я сначала утверждала, что банан — это просто банан. Иногда телевидение — это просто телевидение. Оно отражает жизнь. И только. Безусловно, должна быть просветительская функция, но когда начинают подменять понятия и толкать вместо просвещения пропаганду, получается 96 год, который тем не менее намного лучше, чем 99-й. Ведь в 96-м все объединились не вокруг Ельцина, а вокруг идеи антикоммунизма. Это была достаточно искренняя позиция людей: журналистов, артистов Люди не хотели возвращения к семидесяти годам тоталитарного кошмара. Но потом последовало наказание. Все получили сполна. И то, что тогда можно было оправдать какими-то демократическими идеями, к 99-му нельзя оправдать ничем.

— Войны идут только на поверхности информационного моря, а на дне, в провинции, затишье?

— Мы сегодня смотрели очень интересный красноярский сюжет. При том, что творит Лебедь, он прессу не зажимает. Уж как его там критикуют. Показывают его заместителя, при этом хамски называя ее фавориткой, беспардонно. А он их не трогает! Поразительно. Владимир Владимирович уже, наверное, принял бы меры. Генпрокурор или областной прокурор — все бы на ушах стояли, и не было бы половины телекомпании. Наверное, с региональными компаниями проще расправиться. Кстати, в Липецке все произошло по нашему сценарию. Тоже, как в случае с НТВ, пошли в дело акции, был объявлен спор хозяйствующих субъектов.

— На ваш взгляд, может существовать управляемая демократия?

— А что это такое? Как «валютный коридор», в пределах которого можно колебаться? Очень странно. Вот пришел ко мне недавно «герой дня», советник президента Илларионов. Эфир закончился, сидим, чай пьем. Он рассказывает мне свою экономическую теорию, потом — что такое, по его мнению, государство, и какие функции у него должны быть. Расписывает на листочке, чтобы мне было ясно: «Государство — это все, что связано с функцией насилия. А вот частная жизнь — это отдельно». И он рисует два сектора: государство — частная жизнь. И начинает в них вписывать институты, которые должны относиться к ним, по его мнению. Сектор «государство» тут же разрастается. Понятно, силовые ведомства, суды, ограничивающие свободу граждан, Государственная дума, потому что это законодательная власть, а любой закон тоже так или иначе ограничивает свободу в действиях. А сектор «частная жизнь» остается пустым. А где институт, который защищал бы общество от государства? СМИ он тоже записал в «государство». СМИ — это безопасность, стратегия, политика государства, пропаганда. А как защитить частную жизнь? Вот главный вопрос политологии. На это есть общественное мнение, говорит Илларионов, инструмент защиты от государства. А у нас оно есть? Нет.

— Кто будет его формировать, если не телевидение?

— Это меня и волнует. Газета ли, телеканал ли — у каждого должна быть своя миссия. Издание должно позиционироваться, понимать, для кого работает, какую нишу занимает, что хочет донести. Какая у НТВ миссия? Или банан — это банан, как я говорила своему приятелю? Мы — за прогресс. Такая миссия. Может ли телевидение новостями перепрограммировать людей? Перепропагандировать? В новостях перебирать, безусловно, нельзя. Аналитические программы на это существуют, и политическое ток-шоу — арена, на которой должна рождаться истина. Есть специальные жанры, которые для этого отведены. Но мы до сих пор сохраняем баланс. У нас нет политических предпочтений. И президента нашего мы не ругаем по-черному, просто так, потому что «не любим». Да упаси бог! Сделал хорошее — первая новость будет. Что-то не так в стране — уж извините.