Наверное, уже дети знают, что ключевой проблемой российского общества является коррупция. Она, как ржавчина, разъедает государственную машину, увеличивает издержки предприятий и граждан.
Коррупция также является мощной отраслью теневой экономики: оборот рынка коррупционных услуг составляет, по разным оценкам, от 100 до 500 млрд рублей в год.
На слово «коррупция» поисковая машина Яндекс выдала мне 80 млн страниц. С ней борются. Ее обличают. Создаются комитеты и общественнные организации. Принимаются законы. Но все это относится только к злоупотреблениям в области государственного управления.
Одновременно с этим существует другая, менее обсуждаемая коррупционная практика — это злоупотребления на предприятиях. Условно назовем это явление корпоративной коррупцией.
Не существует точных оценок по этому поводу, но потери российских компаний от различного рода злоупотреблений огромны. Сюда я бы включил:
— злоупотребления, связанные с процессом закупки товаров и услуг (пресловутые «откаты»);
— хищения материальных и денежных средств предприятий (от банальной кражи листа цветного металла до создания системы «мертвых душ»);
— иные злоупотребления персонала (например, «закрытие» мнимых объемов строительных работ с получением доли от исполнителя работ).
Юридическая квалификация подобных действий персонала компаний может быть различной: ст. 204 УК РФ («Коммерческий подкуп»), ст. 158 УК РФ («Кража»), ст. 159 («Мошенничество»). Иногда какую-либо схему злоупотреблений невозможно квалифицировать одной статьей, т. е. может иметь место сочетание нескольких составов преступления.
Теперь самое печальное: от подобных случаев не застрахована ни одна крупная или средняя российская компания. Сложно однозначно выделить, какие предприятия более подвержены этой болезни, а какие в некоторой степени застрахованы, но можно с уверенностью отметить, что риски корпоративной коррупции резко возрастают с отходом собственников бизнеса от оперативного управления (уход в ситуацию «владельческий контроль с передачей корпоративного управления наемным менеджерам»).
Очень высоки риски корпоративной коррупции в предприятиях с «корпоративной моделью управления» (предприятие входит в группу компаний, где собственники — корпоративный центр — находятся в другом регионе).
Каковы типичные субъекты коррупционного процесса внутри российского предприятия? По аналогии с должностями в органах госвласти можно выделить ряд типичных должностей, имеющих наиболее реальные возможности для злоупотреблений: начальник автотранспортного цеха (он же «завгар»); руководитель отдела снабжения, или, как теперь принято называть, службы закупок; финансовый директор; начальник финансового отдела («откаты» от страховых компаний, банков за ведение РКО в конкретном банке, за размещение денежных средств на депозитах и пр.), руководитель производственных подразделений (начальник цеха, руководитель участка, директор филиала) — существует возможность создания «мертвых душ», завышения накладных расходов. Список может быт продолжен.
Вроде бы кажется, что «коммерсанты» (представители добывающих подразделений компаний) подвержены корпоративной коррупции в меньшей степени. Однако же российские наемные сотрудники уверенно опровергают этот тезис! Маркетологи успешно берут «откаты» от рекламных агентств, менеджеры по работе с клиентами запускают руку в «откатный фонд» (например, на представителя конкретного клиента выделяется 120 000 рублей, но сколько доходит до представителя этого клиента, а сколько оседает в руках коммерсанта — проверить невозможно!). А самые продвинутые коммерсанты создают целую систему «фирм-прокладок», через которые проводят обороты с рядом интересных клиентов. Фактически эти «прокладки» являются часто крупнейшим клиентом основного предприятия. И наивный руководитель, как правило, не знает, что крупнейший клиент его предприятия — это «прокладка» его начальника отдела продаж.
Интересен вопрос: сотрудники каким-то образом объединяют свои усилия в выкачивании денег из родного предприятия? Существует ли какая-то координация, взаимные платежи, передача денег на верхние этажи корпорации (что иногда имеет место при коррупции в госорганах)? По моему мнению, все эти игры носят все же индивидуальный характер и тщательно скрываются от коллег. Фигурально выражаясь, каждый наемный сотрудник окучивает свой огород, придерживаясь старой советской поговорки «Живи сам и давай жить другим!» Хотя бывают и исключения. Как рассказывали мне информированные сотрудники одного филиала крупнейшего банка (входит в TOP-10), цена пребывания в должности управляющего иркутского филиала этого банка — $300 000 в квартал, отвозимых в головной офис банка в Москве.
Практика показывает, что в корпоративные хищения вовлечены, как правило, и «белые воротнички» (АУП), и рабочий персонал. Просто уровень потерь разный: технический директор Иванов получает «откат», на который приобретает новый автомобиль любимому сыну, а фрезеровщик Петров крадет лист титана, который использует в дачном хозяйстве.
Меня всегда беспокоил вопрос: почему корпоративная коррупция имеет такой массовой характер? Ведь большинство российских компаний жалуется на низкую норму прибыли или убыточность; они функционируют, фактически проедая активы, и в то же время позволяют существовать вопиющим злоупотеблениям? Опять-таки, именно российские бизнесмены, пришедшие к своему нынешнему финансовому положению через смутные 80-е и 90-е годы, — именно они, как никто другой, представляют все ухищрения, схемы хищений, которыми пользуются наемные работники. Представляют, заочно обвиняют сотрудников и при этом позволяют злоупотреблять!
По-моему мнению, причин такой ситуации несколько.
1) Корпоративное воровство — это часть национальной культуры. Более того, привычка воровать усиливается также чувством зависти к собственникам («Он и так много зарабатывает — не обеднеет!»), т. е. хищения приобретают несколько классовую, идеологическую окраску.
2) Снисходительность некоторых собственников и топ-менеджеров. Я не раз встречал собственников, относящихся к проблеме воровства сотрудников примерно так: «Да знаю я, что они воруют, знаю даже, как именно это происходит! Но пока такие потери не превышают некий разумный предел — для меня это не является проблемой. Мне все равно остается достаточно!» Тем более снисходительно относится к подобным «играм» подчиненных наемный директор, который сам не без греха. Главное — чтобы брал по чину, как говорили в старину.
3) Безнаказанность. Корпоративное воровство расцвело махровым цветом еще и потому, что за это ничего серьезного не бывает. Сотрудник ГИБДД или чиновник, берущий взятку, рискуют существенно больше. В то же время собрать данные на состав по статье «Коммерческий подкуп» гораздо сложнее. Проблематично это сделать, если «откат» берется начальником отдела снабжения на какую-нибудь компанию-«однодневку». Практика показывает, что максимум, что могут сделать со схваченным за руку недобросовестным сотрудником, — это попросить уволиться.
4) Низкая конкуренция на большинстве российских рынков. Несмотря на завывания многих предприятий и бизнесменов о жесткой конкуренции, большинство рынков товаров и услуг весьма далеки от жесткой конкурентной борьбы. Существенные стимулы для работы со своими затратами пока отсутствуют. Низкая конкуренция — это своего рода «бонус» российского рынка.
5) Низкая культура финансового менеджемента и procurement-менеджмента (управления закупками). По моим оценкам, формально бюджетирование внедрено примерно в 50% средних и крупных предприятий. При этом в структуре, как правило, существует должность финансового директора или аналогичная. Но бюджетный процесс на предприятиях зачастую носит механический характер и позволяет корпоративным ворам легко обходить поставленные барьеры. То же самое и с управлением закупками (procurement managenet): формально он существует (большинство предприятий при закупке товаров и услуг использует элементарные конкурсные процедуры — запрос котировок или тендер), но, как показывает практика, руководитель отдела закупок, как правило, технически проводит в жизнь нужные решения и нужных поставщиков.
К чему ведет корпоративное воровство?
Как уже было сказано выше, корпоративная коррупция существует до тех пор, пока «эффективным собственникам» субъективно достаточно остающейся прибыли. Поэтому злоупотребления на различных предприятиях могут длиться бесконечно. Разумеется, возможны нештатные или слишком запущенные ситуации, и тогда возникают трагедии типа Саяно-Шушенской ГЭС, пожара в клубе «Хромая лошадь» и пр. В основе этих ужасных происшествий лежит, разумеется, несколько факторов, одним из которых является то, что на закупке материалов заработал какой-то снабженец, какие-то строительные работы не были фактически выполнены строительной компанией и пр.
Корпоративная коррупция снижает конкурентоспособность предприятий как за счет прямых потерь (суммы переплат за материально-технические ресурсы, стоимость похищенных активов и пр.), так и за счет косвенных потерь (выбор не самых удобных и качественных поставщиков, выбор не лучших схем сотрудничества и др.).
Другая сторона корпоративной коррупции — благосостояние работников компаний. Все знакомые мне снабженцы крупных предприятий имели по паре коттеджей, очень приличные машины и придерживались lifestyle бизнесменов средней руки (горные лыжи, отдых за границей, модные хобби). С некоторой долей зависти можно констатировать, что ворующие наемные работники очень удобно устроились: они зарабатывают деньги, сравнимые с доходом от вполне приличного бизнеса, при этом не несут практических рисков и не вкладывают ресурсы. Именно поэтому часть молодых людей, задумывающихся над сакраментальным вопросом «кем быть?», «куда податься?» после вуза, приходят к выводу, что заниматься бизнесом рискованно и опасно, идти на госслужбу — это долгий путь (пока дойдешь до возможности получать «административную ренту», нужно много лет прослужить верой и правдой за относительно небольшую зарплату). Поэтому большинство выпускников вузов стремится внедриться в крупное предприятие, ведь это — социальный престиж, относительно высокая зарплата и различные дополнительные возможности.
Важно отметить, что корпоративное воровство развращает работников, ломая всю картину мотивации. Собственник думает, что ключевые управленческие позиции в его компании занимают мотивированные и лояльные профессионалы, а фактически у него работает шайка циников с ярко выраженным криминальным мышлением. Сотрудники убеждаются в том, что по-другому работать просто невозможно. Если такой нечистый на руку работник вдруг потеряет свое место, следующую вакансию он будет рассматривать в первую очередь с позиции «что здесь можно заработать, помимо зарплаты?»
Как бороться с корпоративной коррупцией?
По мере ужесточения конкуренции на конкретных рынках требования к эффективности работы компаний будут возрастать, и самые дикие и примитивные формы корпоративного воровства изживут себя. Собственно, на рынках, где конкуренция высока, а норма прибыли ограничена (например, ритейл, общепит) имеет место как раз такая ситуация. Кроме того, с воровством на предприятиях успешно борются отдельные директора, которые по каким-то причинам не хотят поощрять эту заразу. Методы противодействия корпоративным хищениям давно известны, вот основные из них:
— внедрение стандартного контура финансового управления предприятием (бюджетирование, управленческий учет);
— внедрение конкурсного порядка закупки любых ресурсов (за исключением товаров и услуг монополистов, понятно);
— регулярные контроль-ревизионные мероприятия (ревизии, инвентаризации), слаженная работа финансового директора и службы безопасности;
— корректировка бизнес-процессов таким образом, чтобы снизить коррупционную вероятность отдельных процедур.
Таким образом, в борьбе с корпоративным воровством вряд ли помогут революционные методы. Тут работает последовательный подход — и, самое главное, должно присутствовать горячее желание со стороны собственников и топ-менеджеров изжить эту заразу из компании. Но этого самого желания, увы, пока не видно.
WPBuild.Ru