Фитотерапевтический бизнес Сергея Корепанова

Фитотерапия является одной из наиболее непростых отраслей фармбизнеса. В связи с практически полным непризнанием государством этого явления она вынуждена развиваться без какой-либо господдержки. Поэтому на рынке могут выжить только очень самостоятельные компании с четким видением перспектив развития. О том, в чем состоят сложности фитобизнеса, как развиваться без заемных средств и как выживали предприниматели в «лихие девяностые», корреспонденту «КС» МИХАИЛУ ПАЛОЧКИНУ рассказал директор фитоцентра «Алфит» и фармацевтического завода «Гален», кандидат медицинских наук СЕРГЕЙ КОРЕПАНОВ.

— Сергей Валерьевич, почему вы решили заняться фитотерапией и как вообще пришли в эту отрасль?

— После школы я окончил Алтайский мединститут по специальности «акушер-гинеколог». Пять лет работал по специальности в барнаульском роддоме № 1, а в 1986 году перешел в онкоцентр, занимался лучевой терапией злокачественных опухолей женской половой сферы. В то время врачи-онкологи с пренебрежением относились к траволечению, а пациенты, напротив, сильно преувеличивали эффективность трав. Захотелось разобраться в этом вопросе подробнее. Первая заповедь врача: не навреди. Для начала следовало убедиться в том, что травы не стимулируют рост опухоли и совместимы с основными методами лечения — химиотерапией и лучевой терапией. Клинические исследования проводились на базе Алтайского краевого онкологического диспансера под руководством д.м.н., профессора Александра Лазарева. Мы доказали, что фитотерапия может дополнить основное лечение и улучшить результаты.

— А когда появился фитоцентр «Алфит»?

— «Алфит» был создан в 1991 году. Основным направлением стала реабилитация онкологических больных с помощью фитотерапии. Никакого первоначального капитала у нас, конечно, не было, мы просто заняли на сырье у знакомых 10 тысяч рублей и стали его перерабатывать. Банковские кредиты брать боялись, поэтому развивались медленно. Кроме того, у нас не было управленческого опыта и экономических знаний. Но выбранная ниша оказалась настолько востребованной, что мы выжили. В то время появились импортные БАДы общеукрепляющего действия. Они были дорогими, и для их приобретения люди продавали машины и дачи, а то и квартиры. Наши препараты из местного сырья стали доступны для населения.

Поначалу мы арендовали помещения в «Доме быта». Мы располагались на пятом этаже, а на шестом был офис «крутой рэкетирской» бригады. Мы с ними замечательно ладили, потому что лечили их «боевые» травмы. Так что «лихие девяностые» прошли для нас спокойно. В 1995 году был основан фармацевтический завод «Гален». В Новосибирске нам сделали аппарат для брикетирования. С порошками он справлялся, но для измельченного растительного сырья совершенно не годился. Пришлось переделывать самим. Наши сотрудники внедрили кучу рацпредложений, машина заработала и трудится до сих пор.

Когда на арендованных площадях стало тесно, мы купили сначала одно помещение, а затем второе. Потом семь лет строили собственное двухэтажное здание опять-таки без кредитов. Сегодня в нем располагаются производство и офис. У нас в штате около 60 человек. Четверо из них — опытные врачи-онкологи с многолетним стажем. Вероятно, мы единственные в России с таким профилем: фитотерапия онкологических больных, сбор сырья и производство целой гаммы препаратов.

— Как вами был разработан первый фитосбор?

— Первый брикетированный фитосбор мы выпустили в середине девяностых годов. Требовалось эффективное средство для реабилитации онкобольных после операции, а также после лучевой и химической терапии. Сначала мы хотели сделать его в виде растворимого чая, но потом сообразили, что при такой обработке многие активные вещества будут утрачены, и решили делать брикеты. Название родилось как-то само собой: «Алфит» — «алтайские травы». Первый препарат был иммуномодулирующий, поднятие иммунитета очень важно для онкобольных. Чтобы сертифицировать фитосбор, пришлось снова доказывать, что применение лекарственных трав не стимулирует рост опухоли. Мы обратились в Томский НИИ фармакологии, где была лаборатория противораковых средств растительного происхождения. Сотрудники лаборатории провели эксперименты, которые доказали эффективность «Алфита». Тогда мы сделали следующий шаг: разработали специализированные фитосборы для поддержания различных органов, пораженных раком. Так появилась целая серия «Алфитов» — желудочный, почечный, легочный и другие.

Мы продаем наши препараты в аптеках и в собственных точках, но самый прогрессивный путь — это работа с медицинскими центрами. Есть обратная связь, нарабатывается опыт, мы постоянно совершенствуем состав сборов. Проблем, конечно, выше крыши. Регистрировать новые фармпрепараты на основе растительного сырья по-прежнему очень долго и дорого. В итоге мы вынуждены называть наши разработки БАДами, сухими растительными смесями и прочими псевдонимами. Кроме того, не хватает средств на серьезную модернизацию. Банковские кредиты выдаются на невыгодных условиях, поэтому обходимся собственными силами.

— Как бы вы вообще охарактеризовали сегодняшнее положение фитотерапии в России?

— Оно очень сложное. За последние сто лет химическая фармакология развивалась невиданными темпами и практически вытеснила фитотерапию. Химпрепараты давали быстрый результат, их рекламировали, а на побочные эффекты долгое время не обращали внимание. Врачи стали относиться к природным средствам с пренебрежением, о лекарственных растениях не рассказывали студентам-медикам, и многовековый опыт был предан забвению. Но в последнее время отношение к фитотерапии стало понемногу меняться, и в 2000 году этот метод был законодательно признан. А вот специальности «фитотерапевт» нет до сих пор. Нет, естественно, и господдержки.

В нашем крае дело обстоит несколько лучше: замечательная природа Алтая, многолетние традиции алтайской фитотерапии, энтузиазм наших сотрудников и поддержка профессора Лазарева сделали свое дело.

Мы ежегодно проводим курсы по фитотерапии — три дня теоретических занятий и «полевой сезон» в Горном Алтае. Учим людей различать травы, заготавливать растительное сырье, правильно применять фитопрепараты. Этой работой мы занимаемся уже семь лет. В будущем году планируем пригласить на занятия самых успешных учеников из первых выпусков, чтобы они поделились своим опытом с новичками.

— Как у вас появилась идея музея «Мир Времени» — одного из первых в Барнауле частных музеев?

— В свое время я приобрел много старых книг по фитотерапии, в основном, это травники середины XIX – начала ХХ века. Но меры там указаны устаревшие: золотники, унции, скрупулы и так далее. Начал искать соответствующие гирьки и мерные емкости. Затем стал собирать старинные инструменты и сосуды для приготовления трав. С этой небольшой коллекции и начался музей. Со временем стало понятно, что узкая специализация не нужна, людям интересны разноплановые экспонаты. «Мир Времени» — это название прекрасно отражает суть нашего музея. Мы разыскиваем и сохраняем уцелевшие осколки далеких эпох — предметы, давно исчезнувшие из обихода или неузнаваемо изменившиеся.