Почему российские реформы идут вкривь и вкось?

Профессор Маршалл Голдман имеет международную известность и является признанным авторитетом в области российской экономики и политики. Он — автор более десятка книг о Советском Союзе, в частности, «Советский Союз в кризисе» (1987 г.), в которой прогнозировались те огромные проблемы, с которыми столкнется перестройка. В свое время Голдман консультировал президента Джорджа Буша-старшего перед его встречей с президентом СССР Михаилом Горбачевым. В дальнейшем он написал такие работы, как «Что было не в порядке с перестройкой: взлет и падение Михаила Горбачева» (1991 г.), «Утерянный шанс: почему экономические реформы в России не сработали» (1996 г.) и ряд других. Его последняя книга «Пиратизация России: российские реформы идут вкривь и вкось» вышла в 2004 году. Маршалл Голдман является содиректором Центра Дэвиса по русским и евразийским исследованиям при Гарвардском университете, а также профессором русской экономики в Уэлсли-колледже. Во время конференции «Россия: динамика экономических реформ» профессор Голдман дал эксклюзивное интервью корреспонденту «СУ».

— Хотелось бы вам как специалисту, изучавшему ход наших экономических реформ, задать следующий вопрос. Была ли какая-либо продуманная и долгосрочная стратегия у наших реформаторов? Либо все делалось «методом проб и ошибок», при этом ошибки не всегда осмыслялись, не всегда признавались и даже не всегда исправлялись?

— Думаю, что самой большой ошибкой было то, что очень немногие люди получили доступ к огромному количеству ресурсов, и они ничего не сделали для того, чтобы заслужить доступ к этому богатству. В английском языке есть выражение «selfmade man», то есть «человек, сделавший себя сам». Среди ваших олигархов таких людей нет. Посмотрите на список российских миллиардеров, опубликованный журналом «Форбс». В этом списке нет ваших Биллов Гейтсов, эти люди не изобрели и не внедрили чего-то принципиально нового, они просто получили доступ к богатствам, созданным до них.

При этом в тот момент, когда происходил этот раздел собственности, российская экономика «сжалась» почти в два раза по сравнению со своим дореформенным объемом. И этот значительно уменьшившийся «экономический пирог» был разделен крайне неравномерно, небольшой группе людей досталась огромная собственность, а уделом трети населения России стала нищета. Поэтому нет ничего удивительного в том, что значительная часть россиян считает такое положение дел совершенно неприемлемым.

И естественно, президент Владимир Путин или кто-то другой на его месте вынужден был бы иметь дело с этой проблемой неравенства, несправедливого раздела собственности. При этом если сейчас в России больше всего недовольства вызывает несправедливый раздел собственности и доходов как следствие приватизации, то на Западе неудовольствие у многих вызывает «дело ЮКОСа», тоже, в общем, связанное с последствиями этого процесса.

Так что приватизация в той форме, в которой она прошла и которую я назвал в своей книге «пиратизацией», была главной ошибкой реформаторов.

— С точки зрения сибирского регионального издания, позвольте задать вопрос о Сибири. В 2003 году в Америке вышла книга Фионны Хилл и Клиффорда Гэдди «Сибирское проклятье». В ней авторы утверждают, что индустриальное развитие и бурный рост населения Сибири в советское время явились результатом директивного коммунистического планирования, которое принудительно забросило в холодный климат миллионы людей. С точки зрения Хилл и Гэдди, Россия почти весь ХХ век развивалась «против тренда», то есть во всем мире происходил сдвиг населения в теплые широты, и только у нас упорно стремились обживать север. Авторы данной книги, а они выражают весьма распространенную на Западе точку зрения, полагают, что «рыночный тренд» развития Сибири должен состоять в миграции населения в более теплые края, в переходе в основном на вахтовый метод работы на значительной части сибирской территории. Вы давно изучаете советскую и российскую экономику, посещали Новосибирск, каков ваш взгляд на рыночные перспективы Сибири?

— Я согласен с авторами книги в той части, где речь идет об арктических районах, но Сибирь — это не только Крайний Север. Посмотрите на Канаду, это тоже достаточно северная страна, страна обширная и во многом сырьевая, но Канада — индустриально развитая страна с рыночной экономикой. Думаю, что рыночное развитие Сибири вполне возможно, и, на мой взгляд, сейчас главная проблема для развития рынка в Сибири состоит в том, что здесь абсолютное большинство экономики находится либо под контролем государства, либо контролируется монополиями олигархического типа. А рынок создается подлинной конкуренцией. В той же Канаде рыночная экономика более развитая не из-за более теплого климата, нежели в Сибири, а из-за развитости конкуренции и иных рыночных механизмов. Как пример могу назвать и нашу Аляску.

В то же время, например, новосибирский Академгородок, насколько мне известно, был и остается уникальным и достаточно привлекательным местом, здесь возможно развитие высоких технологий, но и его научное сообщество должно сейчас встраиваться в рыночные механизмы. Не вижу для этого каких-то принципиальных препятствий, как и вообще для рыночного развития Сибири.

— Не могу не спросить вас о том, что сейчас волнует многих россиян в свете известных событий в Грузии, на Украине и в Киргизии. Как вы думаете, нечто подобное «оранжевой революции» у нас в России возможно?

— Думаю, что сейчас это вряд ли возможно, так как президент Путин совсем недавно получил внушительный вотум доверия на выборах. Но тем не менее, если будут совершаться ошибки, такие как, например, «монетизация льгот» или «дело ЮКОСа», то это может оттолкнуть многие слои населения от власти и создать предпосылки для чего-то подобного. Проблема же состоит в первую очередь в том, что непонятно, кто будет «наследником Путина», кто пойдет дальше, кто будет следующим президентом, и это ошибка, так как люди должны знать, кто будет преемником, должны видеть некий ряд продолжателей, должны быть уверены в том, что демократическая система будет оставаться, что она будет развиваться дальше и тогда будет действительная поддержка власти с их стороны. Нужно, чтобы появились более влиятельные партии, которые составляли бы реальную конкуренцию друг другу. Но произошедшие у вас недавно изменения в избирательной системе этому не будут способствовать. К тому же отмена прямого выбора губернаторов тоже не позволяет населению высказывать свои мысли и настроения, мешает выдвигаться новым лидерам. Все это нарушает важнейшие принципы демократии — обратную связь и гибкость системы.

— Вы уже сегодня упоминали про «дело ЮКОСа». На ваш взгляд, это ошибка?

— Да, несомненно, ошибка.

— Но Ходорковский относится к тем, кого вы в своей последней книге окрестили «пиратами приватизации»?

— Да, относится, но это не значит, что и государство должно действовать по-пиратски.

«Извините, что я приехал сюда и начал критиковать идущие экономические реформы, но я поступаю так, потому что давно изучаю Россию и российскую экономику, посещал Россию, бывал не только в Москве, но и в других городах, в частности, в Новосибирске, где встречался с бизнесменами и директорами заводов и пытался понять, как идут реформы в ряде российских регионов. Над своей последней книгой «Пиратизация России» я работал пять лет. И как ни обидно и горько это говорить, пришел к выводу, что реформы в России не удались. Но при этом ситуация исторического выбора в России сохраняется.

Попробую доказать эти утверждения, опираясь на материалы своей последней книги.

Современная российская экономика является сырьевой, рискну сравнить ее даже с экономикой Саудовской Аравии. В книге я привожу таблицу зависимости роста добычи нефти и роста ВВП, связь самая прямая, более того, в минувшем году вне нефтегазового сектора произошло реальное сокращение ВВП, и лишь рост добычи нефти и стремительный рост цен на нее обеспечили тот прирост ВВП, которым гордится правительство.

Размеры, масштабы вашей экономики с 1991-го по 1998 год сократились почти вдвое, начавшийся в 1999-2000 годах экономический рост все еще не вывел вашу экономику на объемы 1990 года. При резком сокращении национального богатства раздел оставшегося «национального пирога» происходит фантастически несправедливо, опять же, несмотря на экономический рост последних лет, разрыв между богатыми и бедными стратами общества только увеличивается. Серьезные проблемы в России у малого бизнеса, если в Европе на его долю приходится 50% ВВП, в США — 60%, то в России — только 10%. Крупный бизнес в вашей стране блокирует рост малого.

Много говорилось, и я пишу об этом в своей книге, о роли олигархов в российской экономике и политике, не могу оценить это влияние как положительное, но в последние годы наблюдается еще менее симпатичное явление — приход силовиков во власть и установление их контроля над целыми секторами экономики.

Могу продолжить перечень проблем российской экономики, но и без того ясно, что все это не позволяет говорить об успехе реформ. Конечно, причиной этого являются не только просчеты реформаторов, но и тяжелые стартовые условия. Гораздо более сложные, чем те, которые были в странах Восточной Европы. В свое время советские лидеры сделали все, чтобы от советской системы было трудно отказаться, у советских людей не было «памяти рынка». Тем не менее я наблюдал, как быстро многие русские осваивались в рынке, учились добиваться успехов. Но стратегически в проекте перехода к рынку была допущена серьезная ошибка, она состояла в том переделе собственности, которым этот переход сопровождался. А вопрос о собственности — это вопрос ключевой.

Приватизация в России пошла по советской схеме, по советским лозунгам. Что я имею в виду? Вспомним лозунги советской власти: «Фабрики — рабочим!», «Землю — крестьянам!», а после 1991 года начал реализовываться лозунг: «Заводы — директорам и управленцам», вот почему директорский корпус, в том числе и «красные директора», первоначально поддержали Ельцина. Далее были так называемые «залоговые аукционы». Все это вместе взятое и привело к тому, что я называю «пиратизацией». Как пример иной приватизации я могу привести Польшу, где только 33% капитала оставили управленцам и рабочим предприятий, а остальное приходилось на долю внешних владельцев, которые могли приводить инвестиции и не позволяли произвольно распоряжаться приватизированной собственностью. По поводу дальнейших перспектив могу высказать свое мнение, что как в экономике, так и в политике их, на мой взгляд, можно связывать только с развитием конкурентной среды, честной игры по правилам и ростом гибкости экономической и политической системы».