Защитники подсудимых по громкому уголовному делу потратили около получаса на то, чтобы напомнить государственному обвинителю Анжелике Егоровой о том, как в РФ должно проводиться следствие и рассказали суду о мотивах некоторых свидетелей обвинения.
На заседании 23 апреля в Новосибирском областном суде прозвучала не только информация, напрямую относящаяся к «делу Солодкиных», но и объёмное повествование адвоката Александра Солодкина-старшего Светланы Ткаченко о правилах проведения следствия и проверки доказательств, принятых в юридической практике РФ.
Это было сделано с целью продемонстрировать контраст между общепринятой практикой и методами, которые были использованы для сбора доказательств по «делу Солодкиных»: «Версии обвинения, основанные на недоказанных показаниях свидетелей, заключивших досудебные соглашения, не могут быть положены в основу обвинительного приговора» — заметила г-жа Ткаченко, также обратив внимание участников процесса на то, что в деле нет описания сути преступления и мотивов его совершения.
Также адвокат напоминает, что говорить о причастности Солодкиных к какому-либо ОПС (организованному преступному сообществу) преждевременно, пока не доказано существование этого сообщества, его устойчивость и наличие постоянной преступной деятельности с целью обогащения. Кроме того, г-жа Ткаченко обратила внимание суда на то, что при доказательстве события преступления «доказыванию подлежит и время и место совершения преступления, а совершение преступления путём бездействия рассматриваться в данном процессе не может. Нужно доказать связь каждого лица с ОПС и установить мотивы двух видов. В вину должны вменяться конкретные действия, а те действия, что вменены в вину Солодкиным (слова, якобы произнесённые, по свидетельству людей, уже признанных судом преступниками – «КС») – не вписываются в теорию доказывания».
Г-жа Ткаченко заметила, что обвинитель Анжелика Егорова обвиняет г-д Солодкиных в «руководстве структурным подразделением ОПС», тогда как неизвестно – что именно являлось «структурным подразделением» (объект экономики или что-то иное), как неизвестны и списки участников какого-либо из таких подразделений. Доказательства, представленные прокурором, по словам г-жи Ткаченко, не позволяют сделать вывод о виновности подсудимых, а единственное доказательство – показания преступников-соглашенцев – не может восприниматься как достаточное, поскольку версия оговора ими Солодкиных (из корыстных мотивов) – не исключена: сторона обвинения не смогла это опровергнуть.
Также г-жа Ткаченко рассказала суду о мотивации предпринимателя Филиппова, проходящего по «делу Солодкиных» потерпевшим: «Вскоре после ареста Александра Наумовича Филиппов пришёл в администрацию Октябрьского района, где работала дочь Солодкина, и сказал ей следующее: я слышал, вы готовы внести залог за своего отца в размере 1 млн рублей. Увеличьте эту сумму и заплатите мне, и я не стану подавать на него заявление. Он получил отказ, но очевидно, что мотивация Филиппова меркантильна и очень странно, что суд не дал этому оценку».
Учитывая утрату автомата, из которого стреляли во Фрунзика Хачатряна (и который был важнейшим вещдоком по эпизодам Солодкина-старшего), и имеющую место голословность остальных доказательств, которую попросили засвидетельствовать адвокаты, обвинения с отца и сына Солодкиных, по их мнению, должны быть полностью сняты.
Сам г-н Солодкин-старший в своей речи обратил внимание суда на следующие обстоятельства: «Моё дело сфабриковано за 1 месяц с 15 января по 15 февраля 2010 года. Оно делалось наспех. И сначала это были только две, но очень солидные статьи – 105 и 210. Фантазии ОРБ хватило, чтобы арестовать меня. Понятно, почему они так торопились. Я стал опасен для оперов, правду о преступлениях которых я написал в письмах на имя Медведева, Путина, Бастрыкина, Бортникова, Чайки, Нургалиева, Квашнина и Глушкова. Если бы тогда, в 2009 году прислушались к моей информации, не было бы такой стремительной карьеры генерала Никитина, его руководителя и подчинённых.
Сегодня уже ясно, что схему фабрикации подобных дел Александр Никитин и компания отрабатывали на некоторых представителях Первомайского района. А поняв безнаказанность в столь громком деле, перенесли её на нас. Вся эта ситуация подробно описана в книге Марка Крутера «Территория беззакония», вышедшей в свет летом 2014 года. Доктор юридических наук на себе испытал все подлости главного режиссёра громких уголовных дел, г-на Никитина. После выхода книги они стали известны всем. При прочтении этой книги у меня возникло впечатление, что у нас с автором были одни и те же источники информации.
Начну с дела о покушении на Фрунзика Хачатряна. Это громкое покушение на «криминального авторитета Хачатряна», как тогда, со слов Никитина писала пресса и говорило телевидение, было организовано Никитиным с финансовой поддержкой Корниенко и Боженко, которые подобрали и исполнителей. Очень важно отметить, что это дело поступило к производству другу Никитина, молодому и перспективному г-ну Наумкину. Почему-то никому ни в СК, ни в суде не показалось подозрительным рвение этого государственного обвинителя, постаравшегося свою вину соучастника преступления переложить на меня. А ведь именно Наумкин по преступной халатности более месяца не приступал к рассмотрению дела Хачатряна, стараясь его «замылить».
А спустя 10 лет решил быстренько всё свалить на меня: по совершенно непроверенным фактам поддержал легенду ОРБ и Следственного комитета. Чего же я мог ожидать в суде и на следствии от такого заинтересованного гособвинителя? Он поддерживал любой бред. Предыстория уголовного дела «Солодкиных – Андреева» подтверждает, как фабриковалось это дело и кому это было нужно. 6 июля 2009 года был арестован Александр Трунов по подозрению в организации «ОПГ Ленинского района» и заказных убийств. Общеизвестно, что Никитин не только контактировал с лидерами ОПГ Корниенко и Боженко, но и близко дружил с этими людьми, получая солидные суммы денег от «крышевания» вещевого рынка и других видов бизнеса.
7 июля 2009 года был проведён обыск в квартире моего сына, Александра, тогда бывшего вице-мэром. Ему инкриминировали «подозрение в участии в содействии ОПГ «Ленинское», как это тогда называлось. Я заступился за сына, начал писать аргументированные письма на адреса Путина, Бастрыкина, Бортникова, Чайки, Нургалиева в защиту его чести и достоинства. В этих письмах я рассказывал о преступлениях Никитина, Боженко, Анисимова, братьев Ганеевых и других. Все мои жалобы вернулись к тем, на кого я жаловался и изобличал. Вся эта переписка затянулась на 3 месяца. 14 октября 2009 года в моей квартире провели обыск под предлогом поиска предполагаемого руководителя группы киллеров Анатолия Радченко. В моей квартире искали Радченко! Обыск проводил сотрудник СК РФ СФО Цыганков совместно с операми из ОРБ. Это продолжалось с 8 до 22 часов. Ничего не нашли, но изъяли охотничий нож, зарплату женской баскетболной команды «Динамо-ГУВД» вместе с ведомостью, подписанной генерал-лейтенантом милиции Сергеем Глушковым.
Я решил попасть на приём к генералу ФСБ Сысоеву. Мы дважды назначили встречу, но потому он меня попросил пообщаться с его замом Стручковым, поскольку сам недавно вступил в должность. Я встречался с ним три раза. Он делал вид, что детально интересуется нашим делом, назначил своего подчинённого Бранфилева допрашивать тех людей, которых указал я, и которые могли подтвердить преступления Никитина и компании. Бранфилев до 20 декабря допрашивал свидетелей, а потом я получил очень «мудрое» письмо Стручкова, который сообщил, что срок расследования по моей жалобе продлён до конца января 2010 года. Мои друзья сообщили мне, что Стручков, являясь старым приятелем Никитина, сливает ему всю информацию по мне и ничего не докладывает Сысоеву. Мне также сообщили, что в середине января на меня заведут уголовное дело по показаниям преступников, заключивших досудебное соглашение. Я ещё раз встретился с Гончаровым. Зная, что по моему делу ничего не решается, он успокаивал меня и мою супругу, но это была просто большая игра. Ни я, ни сын, никогда не были ни в каких разработках ФСБ, МВД и ОРБ. Мы оба получили допуск на работу госслужащими. И только здесь, в суде, я впервые услышал от гособвинителя Анжелики Егоровой, что в ФСБ, оказывается, такой допуск можно получить «по блату». Хотел бы я посмотреть, как это сделает Анжелика Эдуардовна для себя – возможно ли такое в структуре ФСБ.
ОРБ и СК РФ СФО сначала сделали нас свидетелями по «делу Трунова», а у сына даже изъяли автомобиль, телефоны, семейные деньги, видеокассеты и фотографии. Нас продолжали запугивать. Сына объявили в розыск, когда он находился в очередном отпуске, а потом лёг в больницу в Москве. Он угрожал Никитину тем, что мог со временем, вырастая в должности, перекрыть ему доступ к Гусинобродскому рынку.
На допросе в суде генерал-майор Никитин подтвердил факт подлых предложений Цыганкова и Бархатовой оклеветать Толоконского, Городецкого и Беспаликова. Кроме того, это была удобная возможность отличиться для получения очередных званий и должностей для Никитина и других. На нашем деле все они сделали карьеру, сфабриковав не только наше дело, но и подтянув в него бывшего заместителя начальника УФСКН НСО полковника Андреева, в котором Никитин всегда видел конкурента и человека, знающего все преступления».
Напомним, своей вины г-н Солодкин не признал ни по одному пункту обвинений. Следующее заседание по этому делу состоится 6 мая.
WPBuild.Ru