В 2014 году мера пресечения для Александра Солодкина-старшего была изменена на домашний арест по причине ухудшившегося состояния здоровья. Сторона обвинения недовольна таким решением и пытается добиться его отмены и пересмотра диагноза, поставленного специальной комиссией. Корреспондент «КС» встретился с адвокатом Солодкина Михаилом Книжиным, чтобы узнать о причинах изменения меры пресечения и возможности отмены этого решения. «Стоит заметить, что домашний арест — это тоже ограничительная мера. Александр Наумович может перемещаться только в суд и в медицинское учреждение. Круг лиц, с которыми он может встречаться, также оговорен», — рассказывает адвокат Солодкина-старшего Михаил Книжин.
Решение об изменении меры пресечения было принято по результатам диагноза, поставленного специальной комиссией. Направлен на эту комиссию Александр Солодкин-старший был начальником СИЗО, а это относится именно к его полномочиям.
Дело в том, что в 2011 году вышло постановление правительства РФ «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений». В нем утверждены правила медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых, а также приведен перечень заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, и форма медицинского заключения о наличии таких заболеваний. Этот документ определяет порядок формирования комиссии, которая уполномочена поставить диагноз человеку, находящемуся под стражей. Эта комиссия создается специально для данной цели, и решение о диагнозе находится только в ее полномочиях.
В постановлении приводится список заболеваний, при наличии которых суд обязан изменить меру пресечения на не связанную с содержанием под стражей. Одно из этих заболеваний (связанное с сердечно-сосудистой системой, которое в критической ситуации может привести к летальному исходу) и было обнаружено у Александра Солодкина-старшего.
По словам адвоката, за последние полтора года пребывания в СИЗО состояние Солодкина-старшего сильно ухудшилось (напомним, что в этом году ему исполнится 72 года).
Первая комиссия состоялась 28 июня 2010 года, но она не обнаружила у подсудимого соответствующего диагноза. Вскоре после этого состояние Александра Солодкина ухудшилось, и он был госпитализирован. В клинике им. Мешалкина он провел больше трех недель. Именно там ему впервые был поставлен тот диагноз, который в дальнейшем позволил получить право на освобождение из-под стражи.
Для подтверждения данного диагноза и была созвана повторная комиссия. Ее возглавил главврач Новосибирской областной клинической больницы Анатолий Юданов, а его заместителем была назначена главный кардиолог области Татьяна Рейдер. Вошла в комиссию и врач клиники Мешалкина, доктор наук, которая ставила первоначальный диагноз еще во время госпитализации.
Комиссия поставила Солодкину-старшему тот же диагноз, что должно было повлечь обязательное изменение меры пресечения. Окончательное решение принимает суд, но тогда процесс затянулся. Сначала из-за отпуска судьи, а затем прокурор потребовал допросить членов комиссии. На суде врачи дали показания, подтверждающие правильность заключения комиссии. И после этого судом было вынесено решение об изменении меры пресечения на домашний арест. Это произошло только 3 сентября.
«Постановка диагноза в данном случае является прерогативой именно данной комиссии, порядок обжалования данных решений не предусмотрен, — поясняет адвокат Михаил Книжин. — Единственный способ отменить решение об изменении меры пресечения — это доказать, что комиссия вынесла намеренно неверное решение: под давлением, за вознаграждение или из личных симпатий. Но в таком случае получается, что врачи совершили должностное преступление, и они должны быть привлечены к ответственности, а комиссия — распущена. Тогда решение комиссии аннулируется, и созывается новая комиссия, которая должна провести повторное обследование и определить правильный диагноз».
Но сторону обвинения ситуация с изменением меры пресечения не устроила. «Либо корпоративные амбиции, либо что-то еще не дают покоя стороне обвинения. Почему-то принято считать, что освобождение из СИЗО предполагает в дальнейшем смягчение приговора или оправдание подсудимого, что, скорее всего, и беспокоит обвинение. О том, какие скрытые мысли у них есть, можно только догадываться. Может быть, кто-то думает просто избавиться от человека, поместив его в условия, в которых он может долго и не прожить, кто знает…» — рассуждает адвокат Солодкина-старшего.
Со стороны прокуратуры в суд было подано заключение с просьбой об отмене постановления об изменении меры пресечения на основании «новых обстоятельств». Оно будет рассматриваться на заседании 16 января. По мнению защиты, эта формулировка неправомерна, так как новыми обстоятельствами принято считать только изменения в законодательной базе, а их не было.
В данном же случае под новыми обстоятельствами подразумевается «оперативная информация», которой обладают следственные органы. По информации обвинения, ряд лиц, которые на данный момент находятся в международном розыске, организовали для Александра Солодкина-старшего такие результаты решения комиссии, которые требовались для освобождения из-под стражи, каким-то образом повлияв на врачей. «Круг лиц, которые сейчас находятся в федеральном розыске, известен. Это Юрий Солодкин (самый младший) — по информации следствия, он сейчас находится в одном из государств Ближнего Востока. Он уехал — и его можно понять, потому что, по мнению защитника, на справедливый суд тут, к сожалению, рассчитывать не приходится. Анатолий Радченко сейчас находится в австрийской тюрьме. Бляхер — в Азии. Недавно сдался «Марик» — он тоже был в Азии, но сейчас уже в России. Так кто из них, интересно, мог организовать результаты комиссии? Кто содействовал? Кто?..» — удивляется Михаил Книжин.
Тот факт, что решение комиссии было неверным, косвенно подтвердили пятеро входивших в нее врачей, которые были допрошены следствием. На допросах врачи стали отказываться от ранее поставленного диагноза по разным причинам. Так, заместитель главного врача «Новосибирского областного кардиологического диспансера» Полина Яхонтова после допроса заявила, что не знала, для чего составляется подписанное ею медицинское заключение, и считала его промежуточным рабочим документом. Доктор наук, профессор клиники им. Мешалкина Светлана Мироненко подписалась под протоколом в котором указано, что постановление Правительства от 14 января 2011 года она видит впервые, и что у Солодкина на момент проведения освидетельствования отсутствовали какие-либо заболевания и состояния, перечисленные в данном перечне. А председатель комиссии, главврач областной больницы Анатолий Юданов написал, что комиссией указанное решение было принято ошибочно.
Кстати, по мнению адвоката Михаила Книжина, этот допрос проводился незаконно, поскольку следствие по делу уже завершено, и идет судебный процесс. Для проведения дополнительных следственных действий необходимо было получить специальное постановления прокурора, но этого сделано не было.
На данный момент решение комиссии находится в силе, и обжаловать его в судебном порядке или через проведение дополнительных экспертиз невозможно: об этом говорится в постановлениях Конституционного суда. Есть и конкретный прецедент в самом «деле Солодкиных». Решение первой медицинской комиссии (тогда необходимого для освобождения из-под стражи диагноза выявлено не было) не удовлетворило защиту, поскольку показалось предвзятым, и адвокат попытался обжаловать его в районном суде. Но суд ответил, что это не входит в его компетенцию. Это же подтвердил и областной суд после апелляции.
Проведение дополнительных экспертиз также не может отменить решение комиссии. Однако попытки организации таких комиссий обвинение уже предпринимало. Так, для опровержения диагноза была проведена экспертиза комиссией, которая состояла из сотрудников военного госпиталя. «Позже мы делали запрос начальнику госпиталя, и он ответил, что на самом деле в их обязанности организация подобных комиссий не входит, их дело — обследование военнообязанных, а данную работу они проделали по просьбе следствия», — добавляет Михаил Книжин.
Еще одно нарушение, на которое указывает защита, — это проведение в ноябре 2014 года обыска в квартире Александра Солодкина-старшего. Тут снова действует та же норма: в то время, когда идет судебный процесс, следствие не может проводить никаких следственных мероприятий без специального постановления прокурора. Однако таких документов получено не было — разрешение на обыск дал судья. Кстати, защита будет обжаловать проведение данного обыска.
Интересно, что, согласно официальной информации, в доме искали тайные подземные ходы, в которых якобы могли скрываться находящиеся в розыске члены ОПС Трунова. Информацию о возможном наличии таких подземных ходов в квартире подсудимого дал в свидетельских показаниях Хасан Ганеев, который уже осужден за участие в ОПС и в данный момент находится в тюрьме. По данным защиты Солодкина, Ганеев активно сотрудничал со следствием, давая противоречивые показания», о чем свидетельствует разница в его словах в различные периоды времени.
Ганеев сообщил, что он присутствовал при строительстве дома, в котором находились квартиры Александра Солодкина-старшего, Александра Солодкина-младшего (в данный момент ему уже не принадлежит), а также Анатолия Радченко. Эти квартиры, согласно показаниям, были соединены тайным подземным ходом.
Обыск прошел, но потайных ходов в квартире обнаружено не было. Зато были изъяты деловые документы и системный блок компьютера, а также вся медицинская документация Александра Солодкина-старшего. «Создается такое ощущение, что они специально проводили этот обыск, чтобы выбить Александра Наумовича из колеи. Он после этого три дня лежал без сознания», — рассказывает Михаил Книжин.
Адвокат Солодкина-старшего считает, что сейчас позиция обвинения сильно пошатнулась в связи с арестом генерал-майора полиции Александра Никитина (экс-заместителя руководителя сибирского ГУ МВД, недавно уволенного с поста начальника УМВД РФ по Ивановской области). Напомним, что он проходил свидетелем по «делу Солодкиных», а сейчас находится в СИЗО по обвинению в злоупотреблении должностными полномочиями. «Сторона обвинения чувствует, что обстановка с делом усложнилась в связи с арестом «непримиримого борца» Никитина. Теперь, при беспристрастном и честном суде, все обвинение в адрес Солодкиных может просто развалиться. Поэтому, возможно, и начались все эти «демарши» с обысками и допросами врачей», — говорит адвокат.
«Судебный процесс идет уже 2,5 года. Плюс 2 года следствия. И все время мы слышим только голые слова — никаких фактов, никаких доказательств. Можно привести множество примеров и процессуальных нарушений, но, к сожалению, обжаловать их можно будет только вместе с приговором», — резюмирует Михаил Книжин.
Стоит отметить, что Евгения Солодкина (дочь Солодкина -старшего), узнав о том, что следствие проводит допросы врачей, обследовавших ее отца, написала открытое письмо «прокурору И. Г. Семчишину, следователям и их жертвам-врачам».
«Я обращаюсь к разуму. Разуму врачей, которые под давлением силовиков оговорили себя. К разуму следователей и прокуроров, которые сегодня идут на прямые нарушения закона в угоду распоряжения начальства. Вы дали себя подвесить на крюк должностного преступления. Зачем? <…> Все эти годы на каждом суде по продлению меры пресечения и на том самом оспариваемом суде по изменению меры пресечения прокуроры утверждали, что стоит только моему отцу выйти на свободу — он сразу убежит от правосудия за рубеж. В доказательство показывали справку за подписью полковника Голошубина, что, по данным оперативно-розыскной деятельности, достоверно известно о намерении Солодкиных через Казахстан удрать в Израиль. Правда, в справке ничего не говорилось об источнике знаний полковника Голошубина. Как не говорилось и о наличии общей границы между Израилем и Казахстаном. Но это ровно ничего не значило. Сегодня Александр Наумович под домашним арестом. Он не пропустил ни одного судебного заседания. К сожалению, не всегда состояние его здоровья позволят отработать полный день, но даже с давлением под 200 мм рт. ст. он приходит на заседания суда, чтобы доказать свою невиновность!»
WPBuild.Ru