«Тангейзер». Наблюдая за тенью наблюдателя

Итак, свершилось. Долгожданного «Тангейзера» отыграли на сцене оперного театра 20 и 22 декабря. Столичные критики близки к восторгу, публика расходится во мнениях, но аплодирует стоя, режиссерская концепция стала темой светских разговоров на целую неделю, затмив сводки о курсах валют. Ясно одно: у нас теперь есть свой Вагнер.

Для новосибирского театра оперы и балета нынешний «Тангейзер» стал второй встречей с музыкой Рихарда Вагнера — в начале 60-х годов здесь ставили «Летучего голландца». «Это вторая попытка для нашего театра, серьезная задача, высокая планка. Работа шла скрупулезно, тщательно и долго, важной частью ее были прослушивания и кастинги. Непросто было подобрать певца на титульную партию, и мы счастливы видеть в этой роли выдающегося исполнителя Стига Андерсена», — рассказал накануне премьеры заместитель директора НГАТОиБ по творческим вопросам Татьяна Гиневич. Кроме приглашенного солиста, на счету которого больше десятка одних только Тангейзеров на разных мировых сценах, за успех постановки отвечала внушительная команда. И это важно: зрительский успех спектакля в репертуарном театре не должен зависеть от заезжих звезд, как бы хороши они ни были.

Музыкальным руководителем и дирижером-постановщиком спектакля стал Айнарс Рубикис. «Дирижер сотворил фантастического Вагнера: оркестр не громыхал, не штурмовал аудиторию, но прописывал малейшие нюансы, работая с ювелирной точностью», — пишет Анна Гордеева в «Газете.ru». Впрочем, мы уже привыкли к тому, что точность, чистота и желание найти глубинные смыслы свойственны дирижерской манере маэстро. Сам Рубикис, говоря о «Тангейзере», в первую очередь находит слова благодарности. «Я благодарен абсолютно всем, кто работает в театре, за то, что нам удалось сделать такую большую работу, дойти наконец до Вагнера. Сначала этот проект казался мне большой аферой, хотя я никому не говорил об этом. Браться за Вагнера было страшно всем: солистам, хору, дирижеру. Но чем ближе мы продвигались к результату, тем сильнее была уверенность: все должно получиться», — рассказывает Айнарс Рубикис. Не будем томить — в целом все действительно получилось. По мнению дирижера, главным в этой ситуации было все-таки взяться за эту грандиозную работу и сделать все возможное для того, чтобы осуществить ее достойно, не останавливаясь на полдороге. Дирижер нашел особые слова для Ирины Чуриловой: «На прогоне второго акта я плакал, увидев, как Ира работаетна сцене актерски и как она владеет голосом».

Пожалуй, партия Елизаветы в исполнении Ирины Чуриловой и впрямь стала одним из самых счастливых моментов постановки — неожиданно для себя самой солистка оказалась идеальной вагнеровской певицей, блистательно справившейся и с музыкой, и с нестандартной режиссерской задачей. «Я очень рада участвовать в этой постановке, хотя долгое время Вагнер был для меня скорее великим композитором, не имеющим ко мне никакого отношения. Теперь я понимаю, что эта работа дает огромные возможности в плане вокального и актерского развития», — отметила Ирина Чурилова. Раскроем интригу: в постановке Тимофея Кулябина Елизавета из непорочной девы, метящей прямиком в святые, превратилась в почтенную матрону, мать двоих сыновей, патронессу престижного Вартбургского кинофестиваля. Таким образом конфликт плотской и духовной любви, который традиционно считается главной сюжетной пружиной истории про Тангейзера, переходит в совсем иную плоскость.

Тангейзер из миннезингера перевоплощается в режиссера, снимающего фильм под названием «Венерин грот». Главным героем фильма оказывается Иисус, проведший несколько лет в царстве Венеры, предаваясь плотским утехам. Оригинальной партии Тангейзера из вагнеровского либретто в постановке Тимофея Кулябина хватает на двух персонажей: режиссер Тангейзер снимает фильм об Иисусе, которому и достаются все сцены с Венерой (достаточно откровенные для оперной сцены). Соответственно, понадобилось и два исполнителя. Рижский тенор Андрис Людвигс, обладатель прекрасного героического тенора, стал героем скандального фильма в похождениях будущего бога в венерином царстве — собственно говоря, в средневековых текстах Венерин холм был общепринятым эвфемизмом для обозначения причинного места.

«Концепт спектакля трудно объяснить, но легко понять, увидев на сцене. Режиссер решил поделить партию Тангейзера на два разных образа, и это оказалось очень увлекательным. Вы наверняка знаете, как снимают кино: кадр за кадром, дубль за дублем. В этом проекте остановки случаются на сцене прямо во время оперы, когда режиссер-Тангейзер снимает фильм о Венерином гроте. Сначала сама возможность остановить мощный поток симфонической вагнеровской музыки казалась довольно странным и кардинальным решением, но потом я увлекся этой задачей. Мне пришлось работать не как оперному артисту, а как актеру кино: только что я был богом, и вдруг становлюсь обычным человеком. И так несколько раз на протяжении первого акта», — рассказывает Андрис Людвигс. По его мнению, эти переключения создали особое напряжение, контраст, возможность изобразить целую гамму эмоций, заставили мобилизовать все способности.

Процесс киносъемок был вполне реалистичен: ассистент режиссера щелкала хлопушкой, полуголая массовка лениво потягивалась, чья-то дочка со школьным ранцем за спиной напевала песенки, взбалмошная и довольно мстительная Венера примеряла платья, уборщица терла пол мокрой шваброй. И лишь режиссер (наш Тангейзер) не включался в суету, пребывая в чертогах творческой отрешенности, которая гораздо дальше от повседневной жизни, чем какой-то там мифический грот. Кстати, именитый певец и режиссер Стиг Андресен высоко оценил оригинальный режиссерский подход: по его мнению, это едва ли не лучшая интерпретация «Тангейзера» на его памяти. «Вагнеровские партии вообще сложны, не только вокально, но и по содержанию. Но я действительно люблю их — чем сложнее характер, тем интереснее работать. В любой партии за мифологическим сюжетом я стремлюсь разгадать реального человека, и Тимофею, на мой взгляд, удалось собрать воедино все смыслы, идущие из прошлого, поместив их в современный контекст. Да и что такое в конечном счете миф, как не история, которая может быть рассказана человечеству в любое время и в любом месте», — подводит итог Стиг Андерсен.

Но вот кино снято. Пора предъявить его миру. Второй акт, который в оригинале был состязанием певцов, преобразился в помпезный Вартбургский кинофестиваль. Хор проследовал на сцену через зрительный зал, словно нарядная фестивальная толпа по красной дорожке. Благодаря костюмам и возможности покрасоваться перед публикой артисты хора наглядно продемонстрировали не только способность великолепно справляться с музыкой Вагнера, но и прекрасные внешние данные. Режиссеры, выход которых стал настоящим парадом честолюбий, представили публике свои работы. Среди предсказуемых триллеров и мелодрам красно-белая афиша тангейзеровского «Венериного грота» с распятым между женскими ляжками Христом вызвала эффект разорвавшейся бомбы. По мнению Тимофея Кулябина, только такая гремучая смесь религии и секса может стать причиной негодования современного искушенного европейца. Просвещенная фестивальная тусовка чуть не заклевала Тангейзера насмерть, и лишь Елизавета смогла остановить драку.

Во всей этой истории удивительным образом отразилась судьба самого Вагнера, который всю жизнь разрывался между жаждой успеха и желанием спровоцировать скандал. Композитор по сути дела напророчил себе блистательно-громкий провал парижской премьеры «Тангейзера». Если смотреть шире, то в этой ситуации спрятан трагизм любого художника, который, с одной стороны, выше толпы или как минимум вне ее, а с другой стороны — безумно жаждет признания и славы, ибо без зрителей/читателей/слушателей он не имеет смысла. Если подумать о кино, то в нашем Тангейзере можно увидеть нечто вроде Ларса фон Триера с его безумными заявлениями на пресс-конференциях, последующими отлучениями от фестивального рая и новыми провокационными картинами. Чем, собственно говоря, «Нимфоманка» не «Венерин грот»?

Итак, третий акт. Тангейзер повержен, болен депрессией и бредит съемками. Елизавета умирает. Вольфрам крадет сюжет у брата и получает заветный папский посох — его в кино-Вартбурге вручают вместо «Оскара» или «Золотой ветви». Вольфрам фон Эшенбах в исполнении Павла Янковского стал, безусловно, еще одной яркой исполнительской удачей постановки. «В моем репертуаре множество партий из лирических и эпических опер, но то, что мы делали с Тимофеем, помогло мне раскрыть актерский потенциал. Мы настолько глубоко уходили в драматургию материала, что смогли обнаружить чувства, которые обычно таятся в тишине, как забытая книга на дальней полке. История «Тангейзера» в режиссерской трактовке Тимофея Кулябина стала подлинной драмой отдельно взятой семьи, всколыхнула потаенные, интимные смыслы», — уверяет исполнитель. Что и говорить, семейная тема заявлена сильно: авторитетная (авторитарная?) мать, братья-соперники, жертвенная любовь вперемешку с циничным бесчувствием — аналитикам есть над чем поразмыслить.

«Если говорить о режиссерской трактовке, то я положительно отношусь к новшествам в том случае, если они художественно оправданы, хотя не вижу смысла в экспериментах, затеянных ради шока и сенсации. В данном случае, на мой взгляд, режиссерский эксперимент был вполне оправдан и способствовал воплощению оригинальной концепции. Возможно, консервативно настроенной части публики некоторые решения могли показаться неуместными или даже вызывать скепсис. Но каждый, кто попытается задуматься и проникнуть в суть спектакля, увидит, что у каждого решения была конкретная цель. По крайней мере мы отдавались работе на 200% и считаем результат вполне закономерным», — отмечает Павел Янковский. Кстати, по отзывам участников постановки, рабочий процесс был на редкость комфортным, планомерным и дружелюбным. Сколько расцветших папских посохов заработает спектакль — покажет время. Для нас гораздо важнее, что в театре появляются премьеры, на которых яблоку негде упасть, и о которых хочется говорить и спорить.

Из зрительного зала

Кира Пташкина, помощник руководителя Западно-Сибирской дирекции тяги ОАО «РЖД»:

— Очень сильная постановка. Обычно опера статична, а здесь все было очень динамично, много интересных решений. Например, идея сделать Елизавету матерью героя добавило драматизма. Один из сильных моментов: она рыдает, а сын цинично снимает ее на камеру. Таких ярких, продуманных сцен в спектакле множество, вплоть до афиши, и все это работает на общий результат. Мое самое яркое впечатление — исполнение партии Елизаветы Ириной Чуриловой. Если говорить об общем впечатлении, я бы сравнила этот спектакль с «Макбетом» Чернякова. Вполне столичный уровень.

Сергей Доброневский, президент компании «Высокий уровень»:

— Имеют ли современные трактовки классики право на существование? Обсуждая эту тему, вспоминаю спектакль «Фальстаф» в постановке Мариинского театра, который показывали у нас на гастролях лет восемь назад, тоже очень современная постановка. В нынешней постановке «Тангейзера» благодаря тому, что музыка Вагнера и сам театр оперы и балета на редкость соответствуют друг другу, некоторые несовпадения режиссерской версии сглаживаются. Трактовка, прямо скажем, не бесспорная, но в целом спектакль как музыкальное событие состоялся и производит большое впечатление. Прекрасные голоса, хор, оркестр. Бесспорно, это большая удача.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ