Продюсеры для науки

В новосибирском Академгородке предлагают создать систему медиаторов между наукой и бизнесом для привлечения инвестиций в наукоемкое производство. По мнению опрошенных «КС» экспертов, сейчас в стране нет единого механизма вывода научных разработок на конечный продукт. Универсальная модель такого взаимодействия могла бы сложиться на стыке советских и западных образцов.

Страсти вокруг реформы российской науки на время улеглись. На 2014 год запланирован переходный период, когда будет проведена инвентаризация, принят новый Устав Академии, сформированы региональные отделения ФАНО. Пришло время трезво оценить возможности реформируемой системы. В Сибирском отделении перемены воспринимают болезненно, и это понятно. Но Академгородок — это не только научные институты. Здесь работают технопарк и IT-кластер. Многие специалисты, связанные с наукоемким бизнесом, признают систему организации науки неэффективной. Ученые, как правило, не заинтересованы в выводе своих разработок на рынок. Или не понимают, как это можно сделать. Но и в способности государства выстроить эффективный менеджмент науки не слишком верят.

Директор ГАУ «Новосибирский ресурсный центр», физик Павел Французов считает, что советская модель науки была своего рода ноу-хау, и повторить ее невозможно. «Есть миф о том, что научные центры, подобные новосибирскому Академгородку, были самоуправляемыми, и люди здесь сами решали, чем заниматься. На самом деле все было не совсем так. Задачи ставило государство. Была цепочка разворачивания научно-технологических проектов, которая включала Академгородок как один из компонентов», — рассказывает один из инициаторов идеи создания на территории Академгородка Центра образования, исследований и разработок (ЦОИР).

После распада СССР большинство связей исчезло, пропали отраслевые институты, переформатировалось производство. По словам руководителя информационного направления «Центра», преподавателя НГУ, методолога Анны Елашкиной, мало кто из действующих ученых и инженеров принимал участие в тех проектах и может вспомнить, как это работало. «У меня был классический вопрос к инженерам и ученым города: кто кому в советское время выдавал технические задания? А там все было очень нетривиально! Ученые сейчас ни за что не признаются, что порой им ТЗ выдавало ЦК партии через отраслевые институты», — отмечает собеседница «КС».

Модели взаимодействия институтов и бизнеса

В 90-е годы, когда начала складываться система рыночных отношений, практически все институты занимались тем, что пытались выжить. В этот же период начали складываться несколько моделей построения бизнеса на основе имеющихся разработок. Первая модель представлена Институтом ядерной физики, где всегда был государственный заказ и только в последнее время начали образовываться малые предприятия. Сканер в аэропорту Толмачево — это их изобретение.

Вторая модель — это пример Института автоматики и электрометрии. Здесь процесс образования частных компаний пошел давно, и многие из них уже стали известны на российском рынке: «СофтЛаб-НСК», «Сигнатек», «Модульные Системы Торнадо», группа компаний «Инверсия». Этот опыт основан на коммерциализации разработок отдельных лабораторий внутри института, по своей сути являющихся его интеллектуальной собственностью.

Генеральный директор «СофтЛаб», председатель совета директоров ассоциации «СибАкадемСофт» Ирина Травина считает такое положение дел нормальным. Как правило, эти разработки не имеют патента, потому что публикация их в таком виде не застрахует разработчика от использования технологии другими компаниями. Формально эти наработки — собственность государства, потому что институты являются бюджетными учреждениями. Институт не заинтересован в их использовании для создания конечного продукта. «Есть удачные примеры процесса взаимодействия компаний и институтов, коммерциализации научных разработок. Но они удачные скорее вопреки сложившейся системе. Они не анализируются, из них не делается вывод», — объясняет Ирина Травина.

Инвесторам трудно работать с институтами напрямую, полагает специалист. Заказы, которые поступают ученым, в большинстве случаев не касаются самих разработок. Речь идет об исследовательских задачах, экспертной оценке, оформленной в громоздкий отчет. И даже в этом случае институты выставляют нерыночные, завышенные цены, потому что не умеют считать. «Инвесторы любят приходить на готовую бизнес-схему. В институте вы этого не дождетесь. У ученого есть некое слабое представление, что технология, которой он занимается, кому-то может пригодиться. Но как упаковать ее в продукт, за который кто-то заплатит, — такого понимания нет», — заключает эксперт.

Ирина Травина считает, что между бизнесом и наукой необходим компетентный посредник: «При Технопарке потихоньку складывается такая структура, когда можно прийти за консультацией и понять, что со своей технологией можно сделать».

Учредитель и инвестор более десятка инновационных компаний, составляющих холдинг МБС, учредитель ассоциации «СибАкадемИнновация» и некоммерческого партнерства «СибБиоМед» Михаил Лосев высказывается еще более категорично. «Я не знаю ни одного продукта, который был выведен на рынок под управлением академиков. Проекты, когда в Академию приходят инвесторы и просят сделать им некий продукт, в основном ничем не заканчиваются. Примеров некомпетентного взаимодействия много», — поясняет Михаил Лосев.

По его мнению, сообщество медиаторов, посредников между бизнесом и наукой, уже существует. Он приводит в пример компании «Биокад» (Санкт-Петербург) Дмитрия Морозова и Scientific Future Management Андрея Бекарева: «В свое время на фондовом рынке возникла такая ситуация: люди заработали денег и решили заняться инвестициями в высокотехнологичные отрасли. Закончилось это тем, что выжить смогли только те, кто стал академиками в том деле, в которое они вложились», — отмечает Михаил Лосев.

Проблема, по его словам, в том, что таких людей, которые могли бы выступать в качестве медиаторов или продюсеров, единицы, и все они загружены текущими проектами.

«Свободных предпринимателей в этой отрасли практически нет. Сейчас это дефицитная штука. Очень мало прошло времени, когда люди научились в этой нетривиальной области работать», — заключает эксперт.

От ЦК партии к продюсерскому центру

Наука, безусловно, должна иметь свои собственные цели и задачи, направленные на фундаментальные исследования. Но она не может этим ограничиваться. И где-то по пути из славного советского прошлого в не менее славное настоящее, где игра идет уже по иным правилам, связь с внешним миром потерялась. Ни ученые, ни государство, которое взялось за реформирование академии, не отрицают тот факт, что оценкой работы научного сообщества должен быть в том числе некий готовый продукт.

Тогда возникает вопрос: кто должен формировать запрос институтам, чтобы на выходе исследований получалось нечто востребованное и полезное?

Павел Французов полагает, что в данной ситуации можно отталкиваться от прошлого опыта. «С нашей точки зрения это должно быть управление большими проектами. То, на чем держалась советская система. Ставилась задача — выйти в космос. Пока до космоса дойдем, нужно выстроить цепочку: КБ, все типы производства, и т. д.», — заключает эксперт.

Одним из таких мегапроектов, несмотря на весь негативный фон, созданный вокруг подсчета потраченных денег, можно считать Олимпиаду в Сочи. Управление подобными проектами — дело очень сложное. По мнению Павла Французова, должна возникнуть новая профессия, принципиально новый вид деятельности, которого сейчас нет: «Для того чтобы сложные системы возникли, рынка и хаотического движения недостаточно. Необходима серьезная работа по коммуникации между людьми. В рамках ЦОИР мы предлагали создать продюсерский центр в Академпарке. Мы прошли по предприятиям и поняли, что часть из них способны создать новый проект и даже подтащить ученых», — отмечает собеседник «КС».

«Мое личное убеждение, что изнутри бизнеса или изнутри науки никто не встанет в позицию мини-ЦК, который начнет рассматривать проекты и их складывать. Предприятиям это финансово невыгодно. Бизнесмен решает свою задачу, наука — свою. У ЦК была своя позиция: и не наука, и не производство, а системный интегратор», — рассказывает Анна Елашкина.

Государство пытается взять на себя роль подобного модератора, но не всегда справляется со своей задачей. С одной стороны, на примере реформы мы видим привычный путь сокращений и экономии средств. С другой — происходит копирование западных образцов: технопарки, кластеры. Это механический перенос, по принципу «если у них работает — будет работать и у нас». Да, где-то это срабатывает и приводит к результатам. По крайней мере в новосибирском Академпарке считают, что им удалось выстроить эффективную структуру.

Однако единого работающего механизма взаимодействия науки и бизнеса в настоящий момент в России нет. Вот почему когда заходит разговор о реформе РАН, в первую очередь упоминают недвижимость и землю как самое ценное, чем распоряжаются ученые. Об исследовательском потенциале институтов, о технологиях, о продуктах, о том, что могло бы быть интересно инвесторам, как правило, говорят редко.

На заметку

Современный город, генерирует огромное количество отходов, которое безусловно необходимо утилизировать. Хозяину радеющему за экологичную и энергоэффективную переработку мусора — поможет http://1-top.ru/ пресс для металла. В наличии несколько размеров способных упаковать разнообразные отходы — от алюминиевой банки, до металлической бочки.