Исполнив заглавную партию в премьере балета «Щелкунчик», Сергей Полунин за кулисами заявил, что новая новосибирская постановка — одна из лучших в мире. Ему есть с чем сравнивать: исполнительская карьера 24-летнего артиста началась с пяти лет в статусе премьера Королевского балета в Лондоне. В 2012 году он приехал в Россию, где стал премьером балетной труппы Московского музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко и постоянным приглашенным солистом новосибирского театра оперы и балета. В Новосибирске он также танцует в «Корсаре», «Жизели», «Баядерке», «Дон Кихоте» и Grand pas из «Пахиты», ближайший выход на нашу сцену запланирован на 6 февраля — снова в «Щелкунчике».
— Сергей, давайте начнем со «Щелкунчика». Чем интересна эта партия?
— Это одна из классических партий. Танцы в «Щелкунчике» так же просты, красивы и понятны, как и музыка Чайковского. С ними нет никаких сложностей, практически все легко, и смотрится с такой же легкостью. Я думаю, что это самые удобные для исполнения танцы, которые когда-либо были поставлены. Сам наслаждаешься, не только зритель. Именно этому обучался девять лет, и люблю это. В этой хореографии буквально купаешься, чувствуешь себя в своей стихии.
— Какие эмоции у вас вызвала премьера?
— Конечно, каждодневные репетиции превращают танец в работу, а такое событие, как премьера, дает стимул для того, чтобы танцевать лучше. Это подстегивает, в таком событии интереснее участвовать, чем в каком-то рядовом спектакле. Такая постановка — это, конечно, праздник. В свое время лондонская постановка «Щелкунчика» считалась самой красивой, но наша, я думаю, еще интереснее. Для нее собирались лучшие моменты из постановок «Щелкунчика» по всему миру, был качественно и со вкусом разработан дизайн костюмов и декораций. Это очень сложно.
— Как складывается ваше сотрудничество с труппой нашего театра?
— Труппа мне нравится, она состоит из хороших, открытых и профессиональных людей. Мне здесь нравится даже больше, чем в Москве. Здесь другие люди. Лондон, Москва — это особые столичные места, где людям определенных профессий важнее их цели, чем живое общение. Кстати, у меня прадедушка был из Сибири, я недавно об этом узнал.
— Вы действительно будете представлять новосибирский театр оперы и балета на спектаклях в Большом Театре в Москве?
— Я выйду на сцену в Grand pas из балета «Пахита», это тоже очень качественная, красивая постановка, которая заслуживает успеха. В Новосибирске я танцевал эту партию впервые, и теперь она одна из моих любимых. Спектакль будет показан 1 апреля в один вечер с балетом «Пульчинелла», номинированным на «Золотую маску».
— Ваше исполнение партии Рудольфа в балете «Майерлинг» на сцене театре им. Станиславского и Немировича-Данченко тоже удостоено номинации на премию «Золотая маска». Расскажите об этой роли.
— «Майерлинг» Кеннета Макмиллана — совершенно особый спектакль. Не так часто бывает, что главная роль в балете достается мужчине. В этой постановке создана одна из самых сложных мужских ролей в мировой хореографии. Станцевать Кронпринца Рудольфа в Европе так же важно, как Спартака в России. Это эталон. Считается, что если ты исполнил главную роль в «Майерлинге», можно уходить на пенсию. Кстати, обычно эту партию дают исполнителям постарше.
— Как вы чувствовали себя в роли человека, много испытавшего в этой жизни?
— В балете рассказана история австро-венгерского принца Рудольфа, которому была суждена сложная судьба и загадочная трагическая гибель. Запутанные семейные и любовные отношения, интриги придворных, пристрастие к опиуму, сумасшествие в конце жизни… Действие начинается в юности героя, постепенно он превращается больного, обессилевшего и запутавшегося человека.
— Как удается прожить на сцене целую жизнь за один вечер?
— Это очень тяжелая роль в физическом плане. По мере того как устаешь, ты стареешь вместе с героем. Надо довериться своему телу, и настоящее чувство появляется само собой. Не нужно ничего придумывать, иначе получается неестественно. Когда человек устает на 100%, открывается второе дыхание, эмоции по ходу спектакля сами пробиваются наружу.
— Может быть, в этом тоже заключается мастерство хореографа?
— Да. Например, знаменитый хореограф Глен Тэтли ставит танцы так, словно он хочет убить танцовщиков, и тогда появляются настоящие чувства, которые нельзя сыграть. Тяжелее его хореографии я ничего не танцевал.
— Какие зарубежные гастроли в ваших ближайших планах?
— Я выбираю новые направления движения. С радостью я съездил на Украину, в Киев, где я учился балету первые четыре года, а теперь впервые станцевал в театре со Светланой Захаровой. Очень люблю Лондон, стараюсь приезжать туда. Однако люди напрасно думают, что постоянные перемещения так уж важны, театр — он и есть театр. Мне неважно, где танцевать. Пафос может быть поверхностным, а интересные люди есть в каждом театре.
— Насколько экономически выгодны для артиста гастроли в ведущих театрах?
— Сегодня ситуация изменилась: на Западе чем известнее театр, тем меньше он готов платить. Есть вероятность, что при таком сотрудничестве ты теряешь деньги ради права танцевать на престижной сцене. Во времена Нуреева, например, танцовщикам действительно платили намного больше.
— Чем сейчас наполнена ваша жизнь, кроме театра?
— Сейчас только театр. Я думаю, что мне нужно еще несколько месяцев работать, чтобы закрепить некоторые достижения. В России я погрузился в балет серьезно, с головой. Тем более что здесь совсем другой менталитет. Я был полностью западным человеком и не хотел ехать в Россию, которая представляется чем-то опасным. Приехал на пару месяцев, думал, станцую две партии в Мариинском. Потом Игорь Зеленский забрал меня в Москву. Мне понадобился целый год только для того, чтобы научиться общаться с людьми.
— Есть ли в вашей жизни место рутине?
— Я не считаю, что жизнь — это жизнь, если она идет строго по графику. Я никогда не иду на общий класс — считаю, что это скучно. Начинаю работать, когда просыпаюсь, часто вообще не ставлю будильник. Я так привык, жил так даже в Лондоне, где очень строгий график. До сих пор после спектаклей я люблю оставаться в театре до глубокой ночи, чтобы отдохнуть и полностью расслабиться в тишине и одиночестве. Если положение позволяет, нужно прислушиваться к своему телу.
— Говорят, что даже на отдыхе у профессиональных танцоров очень быстро возникает потребность в регулярных занятиях. Вы тоже ежедневно посвящаете какое-то время тренировкам, несмотря на любовь к свободному графику?
— Да, безусловно. Если не заниматься три дня подряд, то потом будет неделя мучений. Это не стоит того. Лучше немного попотеть, обязательно позаниматься в любой день.
— Существует ли для вас мир вне балета?
— Мне интересна политика как объект для наблюдения. Я много перемещаюсь, есть возможность многое отслеживать.
— Чем вы занимаетесь в свободное время: какие книги читаете, какие фильмы смотрите?
— В данный момент я читаю «Искусство войны» — старинную китайскую книгу, которой пользуются многие футбольные менеджеры для развития стратегического мышления. Если говорить о кино, то я люблю документальные фильмы даже больше, чем художественные. Это мировая тенденция. Интересно погружаться и проживать чью-то жизнь за короткое время, учиться и познавать. Смотрю фильмы не только об артистах, но о совершенно разных людях, которые чего-нибудь достигли, от итальянской мафии до политических лидеров.
— Одно время вы работали как фотомодель. Продолжаете этим заниматься?
— Да, продолжаю сотрудничество с журналами, мои фотосессии были в Story, Esquire, Grazia, русском и английском Vogue, Port, ZOO и других журналах. Я вижу в этом особое искусство. Во время фотосессий я лучше узнаю самого себя, свою мимику. Мне интересен процесс съемок, как выстроен свет, какие ракурсы особенно удачны.
— Как вы одеваетесь в жизни? Интересует ли вас мода?
— Я не люблю выбирать одежду. Если нужно, то иду в Dolce&Gabbana, где не надо думать — дорого, но красиво. Все сидит отлично, одежда сама говорит за тебя. Есть и другие магазины, например, Prada и Louis Vuitton, где можно все выбрать без лишних раздумий.
— Какую музыку вы любите слушать?
— Что угодно, от рэпа до техно, любую современную музыку. Классику вне работы — нет, у меня совсем другая направленность. И балет смотреть я вряд ли пойду. Иногда хожу в клубы, в Москве есть интересные места, но если ты побывал в лучших клубах на Ибице, то и потом хочется выбирать лучшее. Если поработал с лучшими фотографами, то хочется держать планку.
— Думая о будущем, что вы считаете для себя важным?
— Что касается балета, мне кажется, что все уже сделано и разобрано. Теперь я танцую в свое удовольствие. Считаю, нужно поддерживать классический балет, базу — есть в этом что-то императорское, это одухотворяет людей, дает эмоции, и они готовы возвращаться за этим в театр. И наверное, мечта о Голливуде остается со мной.
WPBuild.Ru