Мифология московских выборов

Если что-то и ставит в тупик, как может показаться, политологическую фантазию (или политтехнологический гений) Вячеслава Володина, то не «нарушение элитного консенсуса», изображенное его соратником Дмитрием Бадовским в «Ведомостях» под номером один среди прочих предметов озабоченности, а совсем другое. Нарушение, консенсуса, но не то, которое Бадовский непосредственно имеет в виду. Не лично Собяниным инспирированное. Иное, более масштабное сотрясение основ ждет систему по мере поэтапного возвращения к выборам региональных властей. Если проводить их максимально «честно», как того будто бы требует сверху донизу Володин, ссылаясь на Путина, то вероятность неконтролируемого нарастания внутриэлитной напряженности устремляется к ста процентам. Приближение к этой «честности» будет даваться очень нервно.

Проблема заключается в отсутствии предпосылок сохранить управляемость привычными проверенными средствами после того, как степень независимости «элит» на местах начнёт расти. А она начнет расти, потому что одно дело вступать в сговор, совместно с начальством нарушая правила и закон, и другое – выигрывать, полагаясь на самих себя. Последнее располагает к самостоятельности, которая не вписывается в левую концепцию власти как исключения из правил (национальный лидер в качестве механизма компенсации всеобщей слабости), в производную от неё аппаратно-бюрократическую модель организации правящего слоя, до сих пор официальную принятую в путинской России. Модель рискует отправится на слом вместе с инстанциями, которые бдят над её функционированием – чтобы освободить место для… полного отсутствия чего бы то ни было, что могло бы быть там на месте. И без того далекая от совершенства, она начинает порождать дополнительные риски неадекватности уже в ближайшем будущем.

На данный момент она институционально реализована агрессивно распадающимся аппаратом президентской власти и не менее агрессивными аппаратами исполнительных властей субъектов федерации. Проблема связана с отсутствием пространства для других форм организации элиты на территории, оккупированной вышеназванными «агентами реакции». Борьба за пространство не обойдется без многочисленных эксцессов, включая и сепаратистские тенденции. Руководители территорий, получающие от Кремля больше «суверенитета», чем прежде, совсем не обязательно поймут намек правильно, то есть таким образом, что, получив и подержав, они обязаны передать его дальше. Не для того же Путин поделился с нами властью, чтобы мы как непоследние идиоты поделились ею дальше: вот мысль, которая автоматически осенит не одну буйную голову в российской глубинке. Архетип «Путин как исключение из правил, но не источник их принятия и утверждения» – продолжает функционировать.

При всём при этом имеется понимание, что выхода, кроме как в обозначенном направлении всё равно нет. Тенденцию перераспределения власти «вниз», на места, я отмечал ещё в августе 2010 г. и вновь упоминал, комментируя провальные для «Единой России» выборы в Новосибирске в том же году, ссылаясь, что интересно, на Володина. Динамика рейтингов и электоральных результатов власти в 2012 – 2013 гг. подтвердила вывод, который понятен уже довольно давно: «Единая Россия» может продолжать выигрывать выборы, но при условии, что будет осознанно полагаться на собственные силы на всех уровнях. Прежняя стратегия № 1 – ухватись за паровоз – не работает. Путин уже не «тянет». Прежняя стратегия № 2 – возглавить подсчет голосов – также поставлена под сомнение. А что такое «полагаться на собственные силы»? Это значит – на силы активных и успешных людей, обладающих сетями влияния в городе, районе, населенном пункте.

Идея хорошая, но трудно реализуемая из-под палки: рабско-элитный труд по возделыванию площадок электората под дулом следственного комитета лишен вдохновения и малоэффективен.

Антикоррупционные и идеологические инициативы, которые активно вбрасывались и обсуждались с осени прошлого года, были инстинктивной артиллерийской контрподготовкой Кремля, упреждающего наступление противника (и выдавали желание открыть огонь еще до того, как противник сообразит что-то относительно своего нового статуса). Однако канонада во-первых, если не ошибаюсь, смолкла, а во-вторых, целей почти не достигла. Нужны модернизированные подходы к осуществлению контроля, которые отражают новое положение вещей и приближаются к постановке самоконтроля.

Чтобы появились люди, способные системно разделить с Путиным ответственность и принять на себя социальное недовольство, требуется – очевидно – делегировать им эту ответственность. Антикоррупционная волна в доступном исполнении концептуально была, напротив, способом поделиться безответственностью, которой накопилось чрезмерно в центре системы – процедура «вскрытия недостатков» позволила выгрузить её излишек по произвольным адресам, то есть тупо перевести стрелки. Но это не помогает.

Издержки стратегии противопоставлений, генерирующей хаос и неуверенность, обсуждались в серии текстов августа 2012 – февраля 2013 гг. (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8). В частности, высказывалось предположение, что при развертывании борьбы с коррупцией цель должна состоять не просто в том, чтобы столкнуть элитные группы друг с другом и устроить зрелищный спектакль на глазах электората. Если заботиться об исключении возвратного эффекта, почти неизбежного для левого популистского принципата, необходимо строить долгосрочную систему подобного столкновения в управляемом-текущем режиме. Эта задача еще более актуальна в отношении системы динамического регулирования внутриэлитного равновесия на предстоящие годы. Не будет её – в наиболее благоприятном варианте повторится цикл 1996 – 1999 гг., когда вместе с грязной водой истеричной боярской свары шаловливые ручки (судьбы?) выплеснули обществу на голову скороспелый плод левых похождений правой идеи укрепления и развития власти. Ещё один рецидив цезаристского авторитаризма будет бессмысленным растранжириванием исторического времени.

Тема «обновления правящей партии» закономерно приобретает поэтому новое звучание. Оставляя в стороне неприятную мысль о том, что если бы это имелось в планах, то с этого бы и начинали, а вовсе не с «Навального», следует заметить, что организационное и политическое обновление нуждается также в немного других словах и мыслях. Дополнительный идеологический элемент придётся весьма кстати. Известно, что я рекомендую в качестве такового: аристократическая республиканская культура, правое культурно-ценностное представление носителей власти о себе, задающее тип «элиты». (В классификации «пяти вариантов» это «правоконсервативная программа».) Если допустить, что западное общество, где преемственность не была нарушена тотально, сильнее и успешнее за счет остатков наследия классической традиции элиты, идущей поверх рубежей эпохи модерна, то у нас её необходимо конструировать заново. В России известен преимущественно «аппарат», традицию «элиты» надо учреждать. Кажется излишним, но тем не менее добавлю: тупой и примитивный «народный консерватизм», взятый в оборот кремлевской командой «третьего срока» – слишком упрощенное решение в нашей ситуации, даром валяющееся под ногами. Это вообще не предмет необходимости в обсуждаемом контексте, просто потому, что из чьей-то готовности повиноваться никогда не вытекает чьей-то способности властвовать.

Вернувшись к Собянину, мы обнаружим, что именно в данном персональном случае основания для беспокойства о судьбах «внутриэлитного консенсуса» минимальны вследствие известных особенностей личности героя: максимально надежного, лояльного и предсказуемого аппаратного человека. В связи с чем заставляет задуматься готовность Володина и его соратников участвовать в мифологизации московских выборов. Никто ничего не планирует для нейтрализации долгосрочных угроз, но много слов говорится об угрозах там, где их по сути-то нет.

От масштабных неприятностей по курсу собеседники Володина отделываются малозначащими дежурными фразами: «конкуренция, помноженная на прозрачность, означает легитимность» (в изложении Олега Матвейчева), спасительный «перенос накала на парламентские трибуны» (Олег Платонов). Как будто доступность парламентской трибуны помешала катастрофическим событиям в 1917 г. или в 1789 г., а легитимность любых выборов нельзя оспаривать столько, сколько угодно народной душе. (Подпав под володинское обаяние, Матвейчев заговорил в унисон с Яшиным, который в декабре 2011 высказался без затей: легитимность – это я, если я участвую, то она обеспечена).

«Уверенная же победа в первом туре на спокойных выборах выводила бы «эффективного технократа» Собянина в высший круг популярных публичных политиков», утверждают в «Ведомостях» Бадовский и Пожалов. И это тоже миф. Никуда бы она его не выводила, просто потому, что из Собянина популярный публичный политик, как из Валуева балерина. Не нужно ему этого – у него на лице написано, что ему и так хорошо. Собянину назначили выборы не для того, чтобы он куда-то выбрался, в публичные политики или в наследники, а потому что сейчас наиболее удобное время: он еще не успел надоесть москвичам и в то же время «подраскрутился», ожидания электората превалируют над разочарованиями. Дальше будет хуже. Кроме того, именно с Собяниным можно начинать ставить избирательные эксперименты – он, как уже говорилось, надежен.

Тогда в чём же дело? Почему проблемы подставляются туда, где их нет, и полная безоблачность воцаряется по направлению, которое, если задуматься, сулит много головной боли? Возможных целей угадывается две. Первая – всё происходящее есть инсценировка, призванная отвадить административно-властную общественность в Москве и регионах от «уступок», «сдуру», «в состоянии излишнего душевного волнения», анонсированных зимой 2011/2012 гг. Чтобы граждане в хороших костюмах лучше осознали, что они обрели и что, если захотят, могут потерять, им терпеливо и настойчиво разъясняют: такие нахальные Навальные в изобилии будут и у вас там всюду под боком, мы тут сверху об этом позаботимся, чтоб вы их пальцем не тронули. Готовьтесь. Всё по честному. Вы же сами хотели. А теперь еще раз подумайте.

Отмена «по просьбам трудящихся» заявляемого Володиным курса может состояться как в форме внезапного перемещения чиновника на другую работу, так и, более грубо, его же собственными руками на фоне каких-нибудь уличных чрезвычайностей в Москве. Если последнее, то с эпитафией: «А ведь всё могло бы быть иначе… Мы так стремились к демократии и свободе. Но… Экстремисты…». Провокационная увязка «нового курса» с именем Путина, кстати, порождает прямо-таки ГКЧПистские ассоциации. Если Путин – рассадник Навальных по всей стране, то нужен ли нам такой Путин, вот в чём вопрос.

Вторая возможная цель «тоже хуже». Хуже, аналогично, в том смысле, что тем лучше, чем. А именно, замышляется и в самом деле «всё снести»: усовершенствовать «политсистему» путем отрывания у неё головы и дальнейшей расчленёнки с последующими неожиданными оргвыводами на костях. Согласно этой схеме Путина втянули в эксперимент с Собяниным под предлогом безопасности данной постановки, далее усыпят его бдительность хорошими результатами (которые сообща обеспечат непосвященный мэр и его посвященный соперник) и убедят тиражировать по городам и весям. В соответствии с моделью: ввяжемся в бой, а там посмотрим, кто тут Бонапарт.