Полномочный представитель президента РФ в Сибирском федеральном округе Виктор Толоконский в преддверии своего 60-летнего юбилея принял поздравления от редакции газеты «Континент Сибирь» и поделился с читателями своими размышлениями о жизни, воспоминаниями детства и жизненными принципами. Рассказал, как прогуливал школу ради чтения и почему не хочет писать мемуары. Научил заряжаться энергией на рабочем месте и объяснил, как, будучи чиновником, оставаться человеком.
— Виктор Александрович, кто в жизни оказал на вас наибольшее влияние?
— У каждого человека есть в жизни люди, которые оказали влияние на формирование его характера, жизненных принципов, установок. Я, возможно, буду банален, но одним из первых я вспоминаю и называю своего отца. Мама вкладывала много в меня, и сейчас она со мной, мама стала главным критерием, нравственности, честного отношения к жизни, к тому же она очень скромный человек. Но на мое формирование в профессиональном плане больше повлиял отец. Несмотря на то что он рано ушел из жизни, он был примером во всем — отношении к людям, принципах, порядочности. Он был фронтовиком, и мне в детстве было очень важно понимать, что мой отец в 17 лет, прямо со школьной скамьи, пошел служить. В 18 лет он был уже лейтенантом и отвечал не только за себя, но и за жизнь других, причем более старших и более опытных товарищей. Он служил в легкой артиллерии, которая билась на переднем крае, форсировал Днепр и участвовал в сражении на Курской дуге. Я расспрашивал отца про ранения и рассматривал знаки, напоминающие о войне: шрамы на спине, на ноге, след от осколка на шее, рубец на щеке.
— Что запомнилось из школьных лет?
— Конечно, я очень благодарен своим школьным учителям, все десять лет я учился в одной школе. Хорошо помню, как звали мою первую учительницу — Евдокия Петровна Никифорова. Со школой, в которой за 70 лет выросло четыре поколения нашей семьи, нас связывают особые отношения. Моя мама училась в этой школе, мы с женой заканчивали ее вместе, здесь учились мои дети, а теперь и внуки — один заканчивает в этом году, другой еще учится, а еще один пойдет в первый класс в этом году. Прошло уже больше 40 лет со дня окончания школы, но мы с одноклассниками до сих пор встречаемся, благодаря школе между нами есть какая-то особенная связь.
— Юность — время формирования личности. Что повлияло на вас в студенческие годы?
— Особый период в жизни — учеба и аспирантура в Академгородке. Эта была иная среда. Я окончил Институт народного хозяйства, после чего меня как отличника направили в московский Плехановский институт в аспирантуру. Мне хотелось заниматься наукой и преподаванием, и я готов был согласиться с распределением. Но жена в тот момент еще училась в институте, дочь была маленькая, решиться уехать было непросто. В последний момент я отказался от московской аспирантуры и должен был выйти работать на кафедру ассистентом в своем же Нархозе, но ректор посоветовал мне учиться дальше и настоял на моем поступлении в аспирантуру Института экономики Сибирского отделения Академии наук. Четыре года я учился у лучших преподавателей Академгородка как аспирант и сам читал лекции студентам НГУ.
— Как можно описать особую атмосферу, царившую в то время в Академгородке?
— В развитии любого человека важную роль, на мой взгляд, играет среда. У меня было много хороших преподавателей в Нархозе, но в Академгородке был иной уровень свободы. Здесь я узнавал то, о чем никто не говорил. Оппозиционности не было, но внутренняя свобода ощущалась во всем. Ученый в этой среде был свободен высказывать свои взгляды, тогда как общество в целом было закрытым. Энциклопедическое образование позволяло им говорить обо всем: живописи, театре, путешествиях — это были по-настоящему увлеченные люди. Сначала мне было непросто входить в эту среду, но потом она очень сильно на меня повлияла. Благодаря этому опыту я до сих пор подчеркиваю, насколько важна для меня внутренняя свобода. Я никогда не мог находиться в ситуации «винтика», мне всегда нужно было поступать так, чтобы мои поступки и решения соответствовали моим моральным принципам и человеческой миссии. Многие ценности были сформированы именно тогда, хотя назвать кого-то своим главным наставником я не могу. За четыре года я встретил много ярких людей, которые оказали на меня влияние.
— В чем, на ваш взгляд, заключается секрет влияния учителя на ученика?
— С тех самых пор у меня сложилось представление о том, что воспитание, преподавание, образование — это передача человеческой энергии. Именно энергии или какой-то особой информации, а не просто знаний. И за это понимание я благодарен шести годам жизни и работы в Академгородке. Мы находились под влиянием бурного развития науки, освоения космоса, в воздухе было больше свободы. Надо сказать, что до распада Советского Союза жизнь моих родителей, как и большинства советских людей, несла в себе отпечаток закрытости: правило не обсуждать некоторые темы было принято на бессознательном уровне. В то же время жизнь была полна романтики: каждый день открывались новые месторождения, города, стройки. Тогда вряд ли кто-то мечтал о том, чтобы стать мэром или чиновником. Считалось, что в органы власти приглашают людей энергичных, профессионалов в своем деле, обладающих склонностью к общественной деятельности. Какой-то специальной чиновничьей карьеры не представлялось и не виделось — это сейчас студенты спрашивают, как попасть во власть. Мне нравилось преподавание, я никогда не боялся больших аудиторий. Аспирантуру я заканчивал по специальности «политическая экономия», читал лекции по общеэкономической теории, политической экономии. Всегда думал о том, как сделать общение и преподавание интересным для студентов. Старался, чтобы они тоже увидели во мне свободно мыслящего человека. Это был счастливый период жизни.
— Как случилось, что вы перешли на управленческую работу?
— Родился сын, и мне нужно было профессионально расти, утверждать себя как главу семьи. Поэтому когда мне сделали предложение работать по основной специальности в отделе развития промышленности в облисполкоме, я согласился. Образ управленца я представлял себе хорошо, потому что у меня отец был из этой среды. Я видел его стиль жизни: ты всегда занят, всем нужен, работаешь без выходных. Мне казалось, что именно так должен работать настоящий мужчина, и я согласился. А для преподавания у меня оставались субботы. Вот так в 28 лет произошел мой переход в чиновничью жизнь. Это была не карьера, а работа: я своими руками считал, писал, занимался анализом, это было строго по профилю моей специальности (планирование промышленности). Здесь я занимался планированием промышленного производства, именно тогда начал познавать хозяйство, экономику региона, знал все заводы, все направления, продукцию. Мог легко оперировать цифрами. Это была профессиональная чиновничья работа, но еще не публичная политика.
— Однако именно эта рутинная работа стала хорошей подготовкой для будущего роста?
— Моя работа предполагала ежегодные поездки в Москву, примерно дней на десять. Целая группа специалистов выезжала, чтобы согласовать планы развития промышленности области в Госплане и отдельных министерствах. Вернувшись, мы обсуждали результаты поездки с руководителями облисполкома и горисполкома: рассматривали разногласия, готовили постановочные вопросы, утверждали план и бюджет на будущий год. Все это давало особый круг общения, позволяло увидеть разные уровни управленческой иерархии, пообщаться с людьми, которые принимали управленческие решения в масштабах страны. Я умел аргументировать, доказывать, запоминал большие объемы информации, и мой руководитель часто брал меня с собой на прием к министру. Эти рабочие поездки в Москву дали мне очень много.
— Как вы перешли на работу в мэрию?
— В то время мэром Новосибирска стал Иван Индинок, с которым мы часто виделись: выходили покурить (тогда я еще курил), пересекались по дороге на работу. И однажды он позвал меня работать в мэрию. Так в 1991 году, проработав десять лет в облисполкоме, я перешел в мэрию, и с этого момента начала формироваться публичная работа. Через год я стал первым заместителем мэра, через два — мэром. Тогда это была назначаемая должность, мне было 40 лет. Потом должность мэра стала выборной, и я стал первым избранным мэром Новосибирска и занимал эту должность шесть лет. Это был интересный период и очень интересная, сложная работа. Все приходилось делать впервые, так как в то время совершался переход от старого общества к новому. Появились новые экономические законы, новые принципы организации всего и вся, в том числе и местной власти. Мы писали законы и правила, город был тогда максимально автономен, у нас не было никаких бюджетных отношений ни с областью, ни с Федерацией. Мы отвечали за все, что бы ни происходило.
— Дальнейший карьерный рост выглядит вполне логично.
— В начале 2000 года началось мое губернаторство, которое длилось 11 лет и тоже принесло в жизнь много нового, интересного. И вот уже скоро три года я здесь, на должности полномочного представителя президента России в Сибирском федеральном округе.
— Что помогло сделать карьеру, природные задатки или школа жизни?
— Мне всегда было важно быть первым: в школе, спорте, институте. Лидерство довольно рано дало о себе знать, проявившись еще в дворовых играх с мальчишками. Тут ты капитан команды, там возглавляешь совет дружины. Возможно, при ином стечении обстоятельств я занялся бы другим делом, но в любом случае продолжал бы оставаться лидером. Мне важно быть ведущим — вести за собой людей, чувствовать за них ответственность.
— Виктор Александрович, у вас очень напряженный график работы. Где вы черпаете запасы энергии, сил?
— Нельзя считать, что в рабочем кабинете энергия тратится, а на диване у телевизора накапливается. Каждому человеку необходимо выбирать адекватное психологическое состояние, которое позволяет ему не уставать, а подпитываться энергией. Мне важно быть в курсе всего, быть в процессе, в работе, чувствовать себя нужным. Поэтому когда я в выходной день приезжаю на работу, занимаюсь почтой, я как раз заряжаюсь энергией. Проработав четыре-пять часов, я готов к будущему. Не сделав это, я бы сам тяготился тем, что дело осталось нерешенным. Второе условие — для моей энергетики важны позитивные настроения, я стараюсь не поддаваться неприятностям. Есть люди, которые случившуюся проблему могут по нескольку раз пересказывать, обсуждать, переживать. Я, напротив, стараюсь как можно быстрее выйти из этого состояния. И наконец, мне необходима значительная физическая нагрузка, которая позволяла бы эмоционально переключиться. Вот тут как раз полезна игра, например, теннис или баскетбол. Люблю поболеть на стадионе за любимую команду. Спорт вообще для меня много значит, дает много энергии и живых эмоций. Еще больше я люблю смену ситуаций, чем монотонный режим. Многое значит и общение с детьми, с внуками. Когда дома замечают, что я не в настроении, стараются внука привести — «таблеточку деду дали».
— Как предпочитаете отдыхать?
— Не всякий год позволяет отдохнуть, в лучшем случае могу себе позволить 7–10 дней. Последние годы зимой это, как правило, горные лыжи, к которым меня приучили дети. Хотя вспоминаю, когда мне еще не было 50 лет и в Белокурихе открыли первую гору, на лыжников я смотрел, как на сверхъестественное чудо: меня на обычных-то лыжах качало из стороны в сторону. Зато сейчас я уже не поеду с этой горы, она стала для меня слишком маленькой и неинтересной. Посещаю и областные лыжные базы, на Танае бываю. Летом бываю в отпуске гораздо реже. Вот недавно получилась неделя в Карловых Варах. Что-то в этом есть, когда не надо, несмотря на усталость, чувствовать себя привязанным ни к лыжам, ни к пляжу. В Чехии был такой степенный отдых, когда можно было погулять или посидеть на скамеечке, попить водички. У меня нет, к сожалению, каких-то хобби или увлечений вроде рыбалки или охоты. Иногда даже нет стремления открывать что-то новое: пожалуй, мне психологически проще будет приехать в то место, где я уже бывал. И дольше этих семи или десяти дней отдыхать я бы не смог. Уже к концу недели начинаю не совсем комфортно себя ощущать, хочу вернуться в рабочий процесс. Сначала я получаю наслаждение от тишины и спокойствия, но уже через пять дней начинаю сам звонить и спрашивать: почему не звоните.
— Какие книги читаете?
— Люблю те, которые увлекают. Не могу читать по две-три странички перед сном, как некоторые. Если я уж взялся, то надо прочитать сразу все. У меня, как правило, есть книга с собой в самолете. Дома я провожу немного времени, там отвлекает телевидение. Я экспериментировал и с электронной книгой, но не сложилось, предпочитаю печатные издания. Жанры абсолютно разные, от простенького российского детектива и женского романа до исторических хроник, классики. Уже после нескольких страниц чувствую, моя это книга или нет. Сейчас, к сожалению, реже удается почитать, но с детства прочитано много. Иногда даже школу пропускал: родителям говорил, что нездоровится, а сам после их ухода направлялся к шкафу и выбирал книгу, в том числе и из запрещенных. Сейчас утверждают, что «Война и мир» трудна для школьников, а я читал романы Толстого, нисколько не утомляясь. Любил Золя, Бальзака, Мопассана, Манна. Наизусть знал «Трех мушкетеров». А во время последнего полета читал воспоминания Сергея Филатова, который мне свою книгу и подарил. Филатов в свое время возглавлял администрацию президента Бориса Ельцина, и он написал книгу о 90-х годах, о первых демократических выборах, о периоде работы Ельцина. Это мое время, я лично знаком со многими героями, не раз встречался с Анатолием Собчаком и Гавриилом Поповым. Помню, с каким интересом мы смотрели съезды депутатов, слушали академика Сахарова. Сейчас уже вряд ли так будут следить за событиями в Госдуме.
— У вас не возникало желания написать книгу?
— Самому написать нереально, я писать не люблю. А надиктовывать воспоминания мне рано — я еще посозидаю, а потом уже об этом расскажу. (Смеется.) Хотя я действительно несколько острее чувствую то, что было важно для людей моего поколения, но сейчас мне важнее предостеречь нынешнее поколение. Каждому человеку необходимо найти верную форму реализации своего чувства ответственности за настоящее, тогда и возникает потребность письменного изложения или беседы. Считаю, что написанное должно быть искренним, идти из самого сердца, и, возможно, еще не готов к таким откровениям.
— Виктор Александрович, сформулируйте свои основные жизненные принципы.
— Принципы совершенно обычные, но следовать им не всегда бывает просто. Это честность, порядочность во всем, доброта и открытость как обязательные качества. Далее с учетом своей роли в жизни и профессионального опыта очень важно принимать ответственные решения, направленные в будущее. То, что происходит сейчас, формируется не сегодняшними действиями, а заложено задолго до этого. Необходимо всегда понимать, что мы работаем на будущее, уметь соединять текущие задачи с глобальным видением. Это необходимое требование к управлению. Никогда нельзя принимать решение, которое может ограничить или ухудшить условия жизни в будущем. Не принимаю, когда руководитель унижает подчиненного. Я тоже могу быть иной раз невыдержанным, допустить резкость, но это никогда не должно переходить в принцип «Мне можно, другим нельзя». После этого я всегда извиняюсь за свою несдержанность. Нужно уметь слушать и слышать. Никогда нельзя допускать мысли, что ты знаешь что-то лучше остальных. Даже если тебе приходится принимать решение одному и брать всю ответственность на себя. Сомневайся. Советуйся. В любой профессии, особенно во власти, никогда нельзя терять чувство сострадания. Нужно страдать. Я хорошо понимаю, что не могу помочь всем и каждому, но не могу избавиться от чувства стыда и страдания, когда вижу несправедливость к людям со стороны власти. Особенно когда не помогли человеку в трудной ситуации. И наконец, скромность.
— Как воспитывали своих детей?
— Мне повезло, близкие тонко чувствуют, понимают и поддерживают меня. Я стал публичным человеком, когда дети еще были маленькими. Я не провожу каких-то воспитательных бесед, не умею этого. Мне кажется, что это и ненужно — дети всем своим естеством, натурой чувствуют мои принципы, нравственные ограничения, которые должны соблюдаться. Очень жалею, что ограничил их жизненные возможности и возможность реализоваться в профессии — например, они не могут заниматься бизнесом. Но у меня талантливые ребята, и они нашли свой путь. Живем мы все вместе, держимся другу за друга, черпаем силы в единстве большой семьи. Мы одной крови, одних принципов, одной энергетики.
WPBuild.Ru