Энерготарифы как результат противоречий

Специально для «Континента Сибирь» эксперт «Сибирской энергетической ассоциации» КОНСТАНТИН ЯНШИН прокомментировал механизм формирования тарифов на тепло- и электроэнергию и представил свою точку зрения относительно эффективности использования такого инструмента как перекрестное субсидирование. Некоторые энергетики, как выяснил «КС» ранее, не вполне довольны существующим положением дел в сфере тарифообразования. Назвал аналитик и те причины, по которым в настоящее время невозможно установить оптимальные тарифы для всех категорий потребителей.

Процесс регулировки

Тарифы — это вообще результат противоречий. Вполне объяснимо, что потребители хотят пониже, а производители — повыше. Пока осуществлялось государственное регулирование, достигался определенный консенсус за счет усилий регулирующего органа. В его функции входила ответственность за соблюдение баланса интересов производителя энергии и потребителей. Во времена, когда отсутствовал рынок электрической энергии, осуществлялся достаточно жесткий анализ инвестиционных программ, которые представляли производители электрической энергии. Впоследствии, когда объявили о том, что будут строить рынок, априори согласно теории Смита предполагалось, что это должно привести к снижению тарифов ввиду возникновения конкуренции между поставщиками электрической и тепловой энергии. Подразумевалось, что предприятие должно было бы работать эффективнее, а менеджмент — успешнее. А результатом явилось двенадцатикратное повышение тарифа с момента введения рыночных отношений. И в итоге сложилась такая ситуация, при которой и рыночная система толком не сформировалась, и контроль за формированием цен был упущен. Сохранилось лишь несколько «оазисов», где проводится госрегулирование — это тарифы для населения и так называемые «неценовые зоны», к которым относятся Калининградская и Архангельская области, Республика Коми и Дальний Восток.

«Перекрестки» субсидирования

Если рассматривать тарифы по СФО, то в Иркутске тариф для населения на электроэнергию самый низкий, в Новосибирске один из самых высоких. Но в целом во всех регионах размер тарифов для населения существенно ниже тарифов для потребителей остальных категорий. В этом и заключается суть так называемого перекрестного субсидирования. О нем говорят довольно много, но разговоры эти достаточно бессмысленны. Почему-то бытует мнение, что прочие потребители, например, такие как промышленники, являются такими же конечными потребителями электрической энергии, коими является население, и не продают энергию кому-то еще. В то время как промышленники используют электроэнергию как сырье и включают это в стоимость своего продукта и таким образом перепродают в составе произведенной продукции или услуги. Промышленники в данной цепочке являются промежуточным звеном. И когда говорят, что перекрестное субсидирование — несправедливая вещь, то упускается одна маленькая деталь — себестоимость продукции за счет более высокого тарифа для населения оказывается выше, чем могла бы быть. Так как электроэнергия, как и любой другой материал входит в состав себестоимости, то таким образом снижается прибыль предприятия, которую оно теоретически могло бы получить. Предположим, что перекрестное субсидированное упразднено, то есть население начинает платить по тому же тарифу, что и промышленные потребители. Каковы последствия? Как только произойдет снижение тарифов для промышленников, они тут же увеличат долю прибыли, не изменив при этом цены своего продукта. Промышленность никогда не пойдет на снижение цены продукта. Ожидать подобное — значит жить в мире иллюзий. Отсюда следует, что населению придется платить разницу в тарифах уже дважды. Сначала прямым платежом за электроэнергию по повышенным тарифам, а затем, как мы уже говорили, опосредованно через продукт, который оно приобретет. И насколько бы очевидным это ни казалось, но только население является потребителем всей мировой продукции. Если на данный момент производитель создает ликвидный продукт, то для него стоимость электроэнергии не имеет никакого значения, сколько бы она ни стоила, главное, чтобы продукт реализовывался. А вот если продукт неликвидный, то встает вопрос, а нужен ли этот продукт, и если нужен, то как его сделать более доходным. А для этого необходимо снижать издержки на производство, в том числе и экономить электроэнергию, используя современные энергосберегающие технологии. Но как только мы снижаем тариф для производителя, теоретически это может произойти за счет устранения перекрестного субсидирования, экономический механизм воздействия перестает влиять на энергосбережение либо продолжает влиять, но в куда меньшей степени. А как быть при этом населению? Оплачивать любой выставленный тариф. Поэтому целесообразность и необходимость отмены перекрестного субсидирования весьма сомнительна.

Особенности перекрестного субсидирования в Сибири

Например, в Сибири и, в частности, в Новосибирске производство электрической и тепловой энергии осуществляется посредством ТЭЦ. Такой вид выработки, конечно же, обусловлен суровыми климатическими условиями: помимо электричества, необходима и теплоэнергия. И в данном случае возникает «конфликт» между тепло- и электроэнергией. Так как основная функция теплоцентрали — это производство теплоэнергии, но большим спросом пользуется электроэнергия, которая, по сути, является «отходом» производства тепловой энергии. В свое время в силу дороговизны теплоэнергии многие промышленники отказались от ее приобретения и установили собственные котельные, сохранив объемы потребления электрической энергии. Таким образом, ТЭЦ начинает переходить в невыгодный для себя режим работы оборудования, так называемой конденсационной довыработки. А это означает, что себестоимость электрической энергии начинает заметно возрастать. Кто же обеспечивает выгодный режим работы для ТЭЦ? Население, которое потребляет как тепловую, так и электроэнергию. Станции в свою очередь были построены, ориентируясь на прогнозируемое потребление обеих видов энергии, таким образом, утверждать, что тарифы на электрическую и тепловую энергию для населения ниже, чем для промышленников, не совсем корректно. Это объясняется тем, что если промышленник потребляет электрическую энергию, но не потребляет тепловую энергию, то, соответственно, он должен платить за электроэнергию существенно дороже. Тем не менее в деле тарифообразования существует множество труднообъяснимых вещей. Кажется, что это несправедливо, что с населения по рублю, а с промышленников по два, но это только в том случае, если бы промышленники являлись конечными потребителями, в то время как они промежуточные.

Отмена числа часов использования максимума (ЧЧМ)

Почему до апреля 2012 года данные по ценам на электроэнергию любого энергосбыта представляли собой целую «простыню»? Объясняется это наличием такого понятия, как число часов использования максимума (ЧЧМ). В апреле 2012 года уравняли одноставочный тариф, который является основным тарифом или тарифом первой категории, по нему рассчитывается основной объем потребителей. И в апреле, когда ЧЧМ отменили, тарифы соединились в одну линию и стали одинаковыми для всех категорий потребителей, будь то завод или забегаловка. В то время как разница уровней напряжения сохранилась, продолжают существовать участки высокого и низкого напряжений. И соответственно, такого понятия, как средний тариф, просто не существует.

В частности, от отмены ЧЧМ пострадала группа потребителей, которая использовала 7 тысяч часов максимума. Справедливо это или нет, к сожалению, ответить невозможно, потому что тарифы и справедливость — это не синонимы. Изучая прошлогодний график динамики цен на электрическую энергию для потребителей, можно увидеть, что в июле произошел подъем, который объясняется тем, что в этом месяце был отрегулирован тариф на вторую половину 2012 года и на первую половину 2013 года. Так как теперь изменения, касающиеся регулируемых тарифов, вступают в силу не с 1 января, а с 1 июля. В это время и «подскочили» тарифные составляющие, такие как сбытовая надбавка и тариф на передачу электроэнергии, которые в течение года уже не меняются. Остальные изменения обусловлены исключительно работой оптового рынка электроэнергии (ОРЭ).

Быть предпоследним хорошо

Работа рынка осуществляется по достаточно сложной схеме. Стоимость на оптовом рынке формируется из показателя цены самого дорогого последнего генератора. Например, один генератор готов продать киловатт-час по 1 рублю, а другой — по 3, так вот 3 рубля и останется ценой оптового рынка. Также существует еще такое понятие, как ценопринимающая заявка, которая содержит информацию исключительно о количестве энергии, которую планируется сбыть производителем электрической энергии. Данная форма предполагает, что поставщик согласен продать энергию по любой предложенной цене, которая будет установлена как раз тем самым последним генератором в результате рыночных взаимоотношений. По ценоприниманию работают 97% заявок, и только от 3% указанная цена рассматривается, то есть как раз от тех последних генераторов. Цена на энергию меняется каждый час, затем по итогам торгов за день усредняется, и на основе этих данных выставляется среднемесячная цена. Именно поэтому, когда произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС, не случилось скачка тарифа на электроэнергию, вопреки ожиданиям. Так как энергия, которую поставляла СШГЭС, была заменена той, которая производится на ТЭЦ. И стоимость ее уже мало отличалась от цены, по которой она продавалась, так как последний генератор в ценовом отношении «продвинулся» немногим дальше. Таким образом, получается, что глубина регулирования цен на оптовом рынке невелика и заметно меняется только в результате силового воздействия правительства. И если возникает какая-либо резонансная ситуация, то вводят «ручное» управление. Как, например, это случилось в прошлом году в Иркутской области, когда вследствие высокого роста цен пришлось «укрощать» стоимость на оптовом рынке.