«Бизнес — это единственная среда, где я могу существовать»

Компания «Тривонт» занимается инжинирингом в сфере энергетики и инновационным производством в течение 20 лет и в Алтайском крае — это самый заметный игрок на своем рынке. О том, как скрестить лошадь и корову, и что общего у банкиров с героями Бальзака, корреспонденту «КС» МИХАИЛУ ПАЛОЧКИНУ рассказал директор компании «Тривонт» АЛЕКСЕЙ СИНЕЕВ.

Компания «Тривонт» была создана в 1992 году. Занимается инжинирингом и производством инновационной продукции в сфере энергетики. Ее услуги востребованы как в России, так и за рубежом. Численность компании — около 30 человек.

Директор — Синеев Алексей Владимирович. Родился 18 июня 1960 года. Закончил Алтайский политехнический институт им. Ползунова по специальности «инженер-электрик», Академию экономики и права по специальности «менеджмент производства». Работал на Барнаульском заводе механических прессов. С 1995 года возглавляет компанию «Тривонт». Женат, имеет двух взрослых сыновей.

Как лягушка в молоке

— Алексей Владимирович, как вы пришли в бизнес?

— Как и многие инженеры моего поколения. После школы я год отработал на заводе, потом были армия и рабфак (подготовительные курсы для поступления в вуз для людей с опытом работы на производстве или после армии. — «КС»). После окончания политехнического института я попал по распределению на Барнаульский завод механических прессов в отдел главного конструктора, бюро электропривода и электроавтоматики, так как по профильной специальности я инженер-электрик. Там я проработал пять лет и прошел хорошую школу конструктора по электрооборудованию. Но тут грянула перестройка. Кроме того, в 1991 году прошла печально известная павловская реформа, в результате который цены на все товары выросли в десятки раз. И я понял, что на зарплату инженера больше нельзя прокормить семью — к тому времени у меня были жена и маленький ребенок.

В итоге мне ничего не оставалось, кроме как зажмурить глаза и броситься в омут частного предпринимательства. Поначалу я работал в нескольких компаниях, барахтался, как лягушка в молоке, набирался опыта. Затем я познакомился с учредителями компании «Тривонт». Изначально они хотели создать компанию, которая занималась бы инновационными разработками в сфере сельскохозяйственного машиностроения. Но каждый из них был занят в своем основном бизнесе, поэтому компания была как дитя у семи нянек — без глаза. Они сказали мне: «Бери бразды правления в свои руки. Получится что-то — хорошо, не получится — выгоним». На дворе был 1992 год. Я взялся за руководство компанией, отработал год, учредители были удовлетворены. Правда, все они были в то время близки к пенсионному возрасту и хотели отойти от дел. В итоге к 1995 году я выкупил у них доли и стал, помимо директора, владельцем компании «Тривонт».

Кстати, название «Тривонт» расшифровывалось так: «Технологии, Рационализация, Изобретения, Внедрение Образцов Новой Техники». Это название задало ориентир развития компании на всю дальнейшую жизнь. Если посмотреть на историю предприятия в ретроспективе, то становится ясно, что мы все время пытались найти новые пути в бизнесе, предложить новые продукты и услуги, чтобы быть хотя бы впереди конкурентов. По большей части нам это удавалось.

— Расскажите подробнее об этом…

— На этапе становления мы, как и многие предприятия, занимались торговлей. В 90-е годы советская система снабжения предприятий была разрушена. Все хозяйственные связи необходимо было выстраивать заново. Мы выбрали для себя нишу электротехнического оборудования. Работа шла хорошо, однако со временем конкуренция становилась более жесткой, и нас начинали теснить более крупные компании.

Тогда мы решили освоить новое направление — заняться электромонтажными работами. Тем более что мне как инженеру-электрику это было близко и понятно. В тот период на данном рынке было один-два крупных игрока, оставшихся с советских времен, и конкуренции практически не было. Проработав на данном рынке около года, мы поняли, что назрела потребность вывести на рынок новую услугу — полный цикл электротехнических работ, от проектирования объекта до сдачи в эксплуатацию. У меня до сих пор сохранился наш рекламный буклет 90-х годов, где эта услуга была изображена в виде замкнутого круга.

Почему она была актуальной? Любой потребитель, который хотел подключиться к электрическим сетям, должен был выполнить ряд последовательных действий — получить технические условия, выполнить проект, согласовать его со всеми ведомствами, скомплектовать объект, смонтировать его, провести пусконаладку и сдать его надзорным органам, чтобы получить разрешение на ввод объекта в эксплуатацию. В те годы каждым из этих действий занимались разные компании, и заказчик вынужден был бегать по кругу. При этом многие из них не были специалистами в энергетике, что серьезно усложняло процесс.

Мы предложили клиенту полный цикл указанных выше услуг, что было в то время новшеством и серьезным конкурентным преимуществом. Интересно, что через три-пять лет наш подход стал общепринятым. Сегодня заказчики хотят всегда получать полный комплекс услуг.

Разделяй и властвуй

— Что было дальше?

— Следующий этап — начало 2000-х годов. Для нашей компании этот период прошел под знаком участия в государственной программе по внедрению раздельного учета электроэнергии в хозяйствах Алтайского края — бывших колхозах и совхозах. В советское время на балансе хозяйствующего субъекта были детские сады, школы, почта, которые платили за электричество хозяйству, а то уже рассчитывалось с энергоснабжающими предприятиями. В 90-е годы бизнесу жилось трудно, а в этом случае еще и появилась дополнительная нагрузка в виде неплатежей со стороны этих субабонентов. В результате предприятия накопили большие долги перед энергетиками.

В итоге было принято специальное постановление о разделении учета электроэнергии и снятия части нагрузки с бизнеса. Мы стали участниками этой программы. Работа была непростой: в каждом колхозе было по 20–40 точек — коровники, свинарники, удаленные дойки и т. д., и на каждый объект необходимо было сделать свой учет. Это позволило предприятиям снять с себя обязательства по оплате электроэнергии, поставляемой объектам социальной инфраструктуры. За пять лет работы по этой программе мы наладили раздельный учет примерно в 100 хозяйствах. При этом государство отчасти субсидировало расходы хозяйств на эти цели. Мы получили большой опыт, участвуя в этой программе. Для меня она остается прежде всего примером социального проекта ввиду ее большой общественно-экономической важности. Кроме участия в этом проекте, за годы работы нами было смонтировано более 100 объектов различной отраслевой принадлежности и важности.

Когда программа закончилась, мы снова задумались о том, что актуально сейчас на рынке. И поняли, что необходимо развивать свое производство. Шел 2005 год. Перед компанией стоял ряд важных вопросов: что производить, как выпускать, где брать конструкторскую документацию и производственные площади? В итоге мы решили сосредоточиться на энергосберегающем оборудовании и в 2007 году начали выпуск конденсаторных установок. Отмечу, что позже к ним добавились и другие виды продукции — станции управления электродвигателями, щиты и ящики управления, силовое распределительное оборудование. Однако основная наша идея — предоставлять комплексную услугу — осталась актуальной и до сих пор.

Энергоэффективное производство

— Кто сегодня средний клиент компании?

— Основной наш клиент сегодня — это руководитель предприятия, который задумывается о снижении энергозатрат на производство и хочет сделать его более энергоэффективным. Мы проводим переговоры, обследуем предприятия, разрабатываем комплексный энергосберегающий проект, а потом поэтапно его реализуем. Этот процесс позволяет добиться максимального технико-экономического эффекта. Причем не разового, а долговременного. Особенно это важно при дальнейшем увеличении объема производства — ведь тогда доля электроэнергии в структуре себестоимости продукта будет еще больше снижаться.

Вся эта деятельность называется инжинирингом. При этом важно, что в процессе работы предлагаются неочевидные решения. Это закономерность техники. А вот то, что лежит на поверхности, зачастую приводит к тупиковому результату. Мы стараемся предложить заказчику несколько вариантов с неочевидными решениями, чтобы он мог выбрать подходящий для него.

При этом мы предлагаем клиентам техническую поддержку и сервис. В итоге вокруг основного производства мы нарастили целый блок различных сервисов. Это налагает на нас определенные обязательства. Например, приходится поддерживать на складе запас комплектующих, потому что при заказе из Европы он будет идти в Россию месяц. А клиент, у которого произошла неполадка, столько ждать не может.

— На чем вы сейчас зарабатываете больше — на оборудовании или на сервисе?

— В принципе, производство не является высокорентабельным. Услуги в этом плане более выгодны, поскольку в них больше присутствует добавленная стоимость. Однако стоимость услуги составляет примерно пятую часть от оборудования. Комбинируя услуги и производство, мы достигаем большей стабильности бизнеса, а также изыскиваем новые способы заработка.

— Что вы еще относите к своим конкурентным преимуществам?

— Как я говорил выше, в 90-е годы у нас была проблема с тем, чтобы достать необходимую продукцию. Сейчас в Интернете можно найти сто тысяч предложений. Но уважающий себя снабженец не будет покупать ничего у неизвестной фирмы, какой бы заманчивый и солидный сайт у нее ни был. Поэтому на первый план выходят такие факторы, как срок работы на рынке, репутация и личные контакты. Большую роль здесь играет харизматичность топ-менеджеров компании, которые посредством переговоров могут убедить клиента работать именно с ними.

— Какие сложности возникают в работе с клиентами?

— Основная сложность — это длительный процесс предварительных переговоров (перед заключением договора), который может длиться до полугода. Кроме того, стоит отметить, что на сегодняшний день появляется ряд клиентов, которые хотят работать с оборудованием только ведущих мировых производителей — «Шнайдер», АББ, «Легран», — и не жалеют на это денег. На мой взгляд, развитие премиумного сегмента — это признак нового витка в развитии всего рынка.

Борьба за качество

— За счет чего удалось добиться такого качества продукции?

— Перед запуском производства мы изучили работу порядка 30 производителей конденсаторных установок и поняли, что большинство компаний делало оборудование из дешевых отечественных комплектующих на некачественном металлообрабатывающем оборудовании и при некачественной сборке. Меня такое положение дел не устраивало. Я принял решение, что мы будем работать только с качественными комплектующими. Например, для конденсаторных установок были выбраны конденсаторы немецкой фирмы «Электроникон». Металлические корпуса, провода решено было закупать в России. Кроме того, мы использовали труд местных работников, который достаточно привлекателен по соотношению цена-качество.

В итоге мы вошли в нишу оборудования среднего ценового сегмента. Как показало время, это оказалось верным решением.

Ведь почему у многих предприятий в тот период была некачественная сборка? Это связано с тем, что большинство молодых предприятий пришли из сферы электромонтажа, а это определенный менталитет и подход к выполняемой работе. Когда он был перенесен на процедуру производства, то изначально привел к выпуску недостаточно качественной продукции. Например, электрощитки собирались без знания законов теплотехники и электротехники. Просто брался корпус щитка, и туда хаотично набивались различные аппараты. А я в свое время пять лет учился конструировать подобные щитки. Это ведь целая наука! Хотя сегодня многие огрехи тех лет ушли в прошлое, и качество изготовления подобного оборудования улучшилось, так как заставляет конкуренция.

— Систему менеджмента качества внедрять не собираетесь?

— В дальнейшем мы хотим внедрить у себя систему менеджмента качества, однако пока не готовы к этому, так как масштаб бизнеса пока невелик. И мы пока не можем принять в штат 10 контролеров, которые реально мало полезны для производства. Хотя когда войдем в ВТО — систему менеджмента качества внедрять заставят! Сейчас сертификат качества можно купить за 100 тыс. рублей, и немало предприятий так и сделали. Но зачем нам такая псевдосистема?

— В чем еще состоят особенности вашего производства?

— На каждый тип изделия мы выпускаем полный комплект конструкторской документации, и это позволяет масштабировать бизнес. Предположим, завтра появится бизнесмен из Красноярска, который хочет выпускать конденсаторные установки под нашим брендом, и по этой документации можно быстро развернуть новое производство. Там сказано, в какой последовательности собирать, какую деталь взять, куда и как прикрепить, как правильно подключить провода и т. д.

Кроме того, этим мы защищены от утечки кадров. Даже если не дай Бог от меня уйдут все работники, то я могу нанять новых и за неделю восстановить производство благодаря пошагово прописанной технической документации. Заменяемость работников очень важна для работодателя.

Важная самореализация

— Какие способы вы применяете для мотивации персонала?

— Я полжизни прожил в социализме. Поэтому, кроме материальной составляющей, считаю важной нематериальную мотивацию. Сейчас все говорят, что мы живем в меркантильное время, что молодежь не интересует ничего, кроме денег. Однако мой опыт показывает, что это не так. Людям очень важна самореализация. Поэтому я понимаю, что нельзя мотивировать только деньгами. Тем более что при нашей стадии развития бизнеса мы не можем платить слишком много.

При этом мы стараемся использовать разные виды нематериальной мотивации. От советских — вроде поощрения с записью в трудовую книжку — до покупки билета на концерт популярных исполнителей вроде Григория Лепса. И хотя наша компания небольшая, у нас сформировалась хорошая команда, в которой люди очень серьезно относятся к делу, как к собственному.

— Вы упомянули, что активно работаете с молодежью. Как вы оцениваете качество сегодняшнего технического образования?

— Я сравниваю ситуацию с теми временами, когда я учился сам. Мы ведь тоже разгильдяйничали, не всегда серьезно относились к учебе. И после института, придя на работу, нам приходилось учиться заново. Но тогда в вузе в нас закладывали методологию самостоятельного получения знаний. Мы сидели в библиотеках, рылись в книгах. Сейчас молодежь не учат этим методам. Кроме того, преподаватели стареют, и в высшую школу не приходит новых людей, так как оплата труда там низкая. И наконец, раньше преподаватели душой болели за студентов, за их успеваемость, а сейчас им все равно, получит ли студент образование.

Я стараюсь не просто критиковать, а менять что-то реально. Прежде всего принимаю на практику студентов. Каждый год из нашего «политеха» мне направляют несколько человек, из которых я выбираю лучших. Некоторые студенты остаются у нас работать после института. Более того, многие из моих практикантов основали собственные компании в Барнауле. Я горжусь этим и отношусь к ним по-отечески.

— Как осуществляется ваша работа с зарубежными партнерами?

— Первой ласточкой стало то, что через Интернет нас нашла компания из Монголии, которая управляет туристическим горнолыжным комплексом. Ей нужна была конденсаторная установка. Мы пообщались и заключили контракт. При этом самым сложным вопросом являлась доставка оборудования. По условиям контракта мы должны были поставить установку до границы с Монголией в Иркутской области. Ближайший пункт, куда ее можно было доставить по железной дороге, — это Улан-Удэ. А оттуда 250 км нужно было ехать автотранспортом до границы. Ни одна из 50 транспортных компаний, работающих на рынке, не согласилась везти нашу установку за приемлемые деньги. А те, кто согласились, «заломили» цену, сопоставимую с ценой самого оборудования. В конце концов через торгово-промышленную палату мы нашли человека, который получил наше оборудование в Улан-Удэ и довез его до границы. Так что логистика серьезно сдерживает работу с зарубежьем.

В 2012 году мы планируем выход на рынок Казахстана. По предварительным оценкам, место на рынке там есть.

Жажда совершенства

— Вы занимаетесь инновационным бизнесом. Каков ваш взгляд на этот сегмент?

— У меня все время есть желание совершенствовать наше производство. Сейчас мы выпускаем конденсаторные установки. Но ведь их производят еще примерно 50 российских компаний. Чем мы можем выделиться? Нам удается найти такие вещи. Условно говоря, мы берем переднюю часть от лошади и заднюю от коровы. А в итоге получаем животное, которое быстро бегает и дает молоко.

Например, мы запатентовали устройство для защиты от аварий в бытовых электросетях. Принцип его работы состоит в том, что в случае любой аварии в электросети оно мгновенно отключит потребителя от сети и сохранит всю внутреннюю электропроводку и технику. (Речь идет не об УЗО (устройство защитного отключения), которое защищает только от соприкосновения человека с напряжением сети. — «КС».) Оно необходимо для многоквартирных домов старого фонда. Там при авариях на подстанции сгорает вся бытовая техника. И энергокомпании в свое время были вынуждены компенсировать жильцам стоимость сгоревших телевизоров и холодильников. Чтобы сберечь технику, мы и предложили новый аппарат. Его стоимость — 2–2,5 тыс. рублей. Мы планируем продавать его через торговые сети. Его потребителями также могут быть энергокомпании, которые будут устанавливать это устройство жителям, чтобы не нести расходы при авариях. Кроме того, мы сделали мини-вариант конденсаторных установок мощностью 10–20 кВАр для установки в коттеджах, АЗС, небольших административных зданиях. Это помогает небольшим потребителям экономить электроэнергию. Так что, помимо рынка В2В, мы выходим на рынок В2С. Хотя на первый приходится большая часть клиентов.

— Есть ли сегодня реальная господдержка инноваций?

— Бизнес и государство часто существуют как бы в параллельных плоскостях. Однако о чиновниках из городской и краевой администраций, с которыми мы постоянно взаимодействуем, я могу сказать только хорошее. У этих людей горят глаза, они работают с энтузиазмом, каждый из них — специалист своего дела. Проводятся реально полезные мероприятия. Так, недавно в Барнауле прошел организованный администрацией города семинар по инновациям. Там рассказывалось, как искать финансирование и взаимодействовать с инвесторами. Это был очень ценный опыт. И мы сами до всего этого доходили бы лет пять.

Если говорить о более конкретной поддержке, то осенью 2011 года мы выиграли грант на реализацию проекта по снижению потерь на электроподстанциях и высвобождению электрической мощности муниципальных территорий. Это позволяет подключать новых потребителей на подстанциях, где раньше это было невозможно по причине отсутствия резерва мощности, а в условиях энергодефицита это очень актуально.

— Сложно ли привлечь финансирование на реализацию инновационных проектов?

— Сейчас много говорится о доступности кредитов, однако на деле это совершенно не так. У нас нет многомиллионных залогов. А репутация у банкиров, к сожалению, ничего не стоит. Банки чахнут над златом, как бальзаковский Гобсек, но все равно не хотят кредитовать малый и тем более инновационный бизнес.

Наиболее реальные наши инвесторы — это венчурные фонды, «посевные» фонды, бизнес-ангелы. Одна из ближайших наших задач — налаживание отношений с такими инвесторами. Бизнес ведь нужно развивать. Мне 52 года, и всю сознательную жизнь я работаю в частном бизнесе. Для меня это единственная среда, где я могу существовать. Наверное, я бы не смог работать в среде чиновников или на госпредприятии. Там только одна степень свободы: снизу вверх. А здесь я, как тело в пространстве, имею все степени свободы.

— Каковы ваши прогнозы — что будет с компанией «Тривонт» через 10 лет?

— На такой срок я не готов прогнозировать. Макроэкономическая ситуация очень изменчива, хотя общие векторы понятны — выборы прошли, и в ближайшие пять-шесть лет нас ожидает стабильность курса. В чем я уверен точно: необходимо постоянно искать новое — новые технологии, продукты, отрасли. И быть на шаг впереди конкурентов.

Император и капуста

— Чем вы увлекаетесь помимо работы?

— Одна из вещей, которая меня радует, — этой мой приусадебный участок. Мы с семьей перебрались из квартиры в дом на земле. Это совершенно другое качество жизни. Теперь суббота и воскресенье у меня святые дни — я провожу их в дачных заботах. Как древний император Диоклетиан, я бросаю великие дела и выращиваю овощи! Я считаю, что человек хотя бы на время должен вырываться из суматошного мира повседневности и быть на природе, где все идет неспешно. Иначе он сгорит — не от водки, так от работы.

Каждое утро я выхожу на газон навстречу солнышку, беру ведро холодной воды и обливаюсь с головой. Эта привычка у меня еще с армии. После этого все тело и мозг просыпаются, и чувствуешь прилив бодрости. Я даже кофе перестал пить. В обливании есть нечто космическое. Я чувствую, как поток космической энергии буквально входит в меня.

— Чем еще интересным занимаетесь?

— Я заядлый футболист-любитель. Любил мяч гонять с детства и долго жил в поселке Южном. И уже 30 лет мы каждое воскресенье играем в футбол на стадионе, правда, только зимой на снегу. На футболе мы разряжаемся эмоциями, выплескиваем весь негатив, накопившийся за неделю.

Еще одно мое увлечение — музыка. Мои родители любят петь, от природы имеют хорошие голоса. В детстве я закончил музыкальную школу по классу баяна. А потом, как и многие парни, научился играть на гитаре и играю до сих пор. Знаю ноты, хорошо подбираю музыку на слух. В свое время я увлекался и бардами, и рок-музыкой, а сейчас люблю хорошую эстраду. С годами я начал понимать, насколько талантливыми людьми были Муслим Магомаев, Эдуард Хиль, Клавдия Шульженко, Леонид Утесов. Интересуюсь джазом, в частности, недавно открыл для себя американские диксиленды 20–40 годов ХХ века. Это просто потрясающая по энергетике музыка!

Младший сын у меня тоже увлекается музыкой. Играет в группе. У нас дома две гитары, ударная установка, пианино, баян, флейта… Причем заработал он на все сам! Хочется сделать домашнюю студию.

Помню интересный случай. К моему сыну пришли гости и остались ночевать. Я пришел к ним в комнату, где они сидели и пели под гитару. Попросили спеть и меня. Я спел одну песню, вторую… В итоге просидели до четырех утра — я пел, ребята подпевали и слушали. Музыка здорово сближает!

Еще одно мое хобби — коллекционирование винно-водочных этикеток. Начинал собирать в 14 лет. Сейчас в моей коллекции более 10 тыс. экземпляров. По некоторым сведениям, моя коллекция — одна из самых крупных за Уралом. Сейчас я покупаю этикетки на российских и зарубежных аукционах. Меняемся этикетами с коллекционерами из нескольких стран мира.

К сожалению, в России практически не сохранились этикетки довоенного периода. Никто не думал, что они будут кому-то нужны, а вот за рубежом люди более бережливы. В последнее время я покупаю много зарубежных этикеток 30–50 годов ХХ века. Время устроено так, что сегодняшние обычные вещи, которые нас окружают, через много лет обретают необъяснимую прелесть и большую цену. Коллекционирование — это особенное отношение к жизни!

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ