«Ближайшие 20–30 лет у нас уйдут на медленные демократические перемены»

В начале июня в Новосибирске состоялся первый семинар дискуссионного цикла «Возможна ли демократия в России?». «Континент Сибирь» является информационным партнером этого проекта. Участник семинара известный российский экономист ЕВГЕНИЙ ЯСИН в интервью ЮРИЮ КУРЬЯНОВУ изложил свое мнение о перспективах демократии в России, мировом экономическом кризисе и его возможном влиянии на политическое развитие страны.

Евгений Григорьевич Ясин — научный руководитель Высшей школы экономики, доктор экономических наук, профессор. Президент Фонда «Либеральная миссия», министр экономики России (1994–1997 гг.).

— Вы приехали в Новосибирск для участия в семинаре «Возможна ли демократия в России?». Почему спустя почти четверть века после начала процессов демократизации в нашей стране вопрос ставится именно так? И почему демократия возможна в Индии, которая не меньше, чем Россия, могла бы говорить о своей исторической самобытности, почему она существует во многих азиатских, африканских, латиноамериканских странах, а у нас она в XXI веке может оказаться невозможной? Это что, опять особый путь России?

— На мой взгляд, у России, как и у любой другой страны, есть свой особый характер, но я не думаю, что у нее есть какой-то свой особый исторический путь развития, отличный от общемировых закономерностей. А они сегодня заключаются в утверждении демократических ценностей по всему миру. Та же Индия, с населением более миллиарда человек, смогла сформировать устойчивую демократию. Вообще-то это очень молодая страна, она появилась как единое государство только после получения независимости от Великобритании в середине ХХ века. Но ряд демократических институтов, привнесенных англичанами, успешно прижился, и сегодня именно они объединяют страну, наряду, конечно, с преобладающей религией — индуизмом. Или крупнейшая страна Латинской Америки — Бразилия: за 20 лет прошла путь от военной диктатуры к демократии, причем на последних президентских выборах там побеждали кандидаты от «левых» партий. Индия и Бразилия — огромные страны, вполне сравнимые с Россией.

Что касается России. Есть определенная категория наших мыслителей и политиков, которые считают, что сильное государство, авторитарная власть — это наша национальная традиция. На их взгляд, наша страна может динамично развиваться, только если во главе ее стоит сильный правитель, а линии господства и подчинения пронизывают все общество. А если этого нет, то происходит сползание к анархии и смуте. Демократия, по их мнению, и есть путь к такой смуте. Причем я бы не сказал, что это славянофильская, почвенническая точка зрения. Среди тех же славянофилов были либералы и сторонники демократии. Здесь скорее можно говорить о традиции самодержавия, культа государства и сильного правителя. И действительно развитых демократических традиций в России нет, и уже неоднократно попытки создания демократии завершались неудачей.

— То есть, на ваш взгляд, в современной России демократии нет?

— Если, конечно, наши сегодняшние руководители считают, что демократия в России есть, то это их мнение. Я же считаю, что реально у нас сегодня существует дефектная демократия, на грани авторитаризма, потому что в ней нормальные процедуры выбора власти не работают. Но, на мой взгляд, демократия в России возможна. Более того, у нас началась активизация широких слоев населения, которые могут быть и источником демократии, и фактором экономического роста и развития. Если мы сегодня не воспользуемся шансами, которые перед нами открываются, то у нас не очень хорошее будущее.

— В своем выступлении на семинаре «Возможна ли демократия в России?» вы говорили о том, что путь к демократии в большинстве стран Запада занимал в среднем 100 лет. Вы также сказали, что не видите причин, почему у нас должно получиться быстрее. Неужели действительно это настолько долгий процесс?

— Я не утверждаю, что переход к демократии в России займет 100 лет, тем более что часть пути мы уже прошли. Однако полагаю, что ближайшие 20–30 лет у нас уйдут на довольно медленные демократические перемены. Но все же вектор развития сменился, если период с 2003-го по 2008 год мы можем считать временем отступления демократии, то сегодня мы вступаем в эру наступления демократии.

— Между экономикой и политикой существует очень тесная взаимосвязь. И говоря о перспективах демократии в России, мы не можем не учитывать того, что происходит в мировой экономике, в которую наша страна очень тесно вписана. Ваша оценка, грядет ли новая волна мирового экономического кризиса?

— Мир сейчас уже переживает экономический кризис, и он не закончится, я думаю, в течение ближайших 8–10 лет. Связано это в первую очередь с опережающим ростом новых экономик — Китая, Индии и других. Они теснят на рынках развитые страны, с другой стороны, развитые страны должны теперь строить свое развитие не на вовлечении в хозяйство дополнительных масс минеральных ресурсов, как это было раньше. Они теперь должны строить всю свою экономическую политику только на инновациях. А инновационная стадия развития только начинается. Эти два фактора сейчас сильно осложняют ситуацию в мировой экономике. Политики пытаются найти выход, так, чтобы ничего не менять и сохранить тот порядок, который был до сих пор, а это, похоже, уже невозможно. Поэтому я считаю, что всему миру придется искать выход из сложившейся ситуации еще 8–10 лет. А в России будут еще свои дополнительные экономические проблемы.

— Итак, мировой экономический кризис — это реальность. Но известно, что великая депрессия 30-х годов, с которой сегодня часто сравнивают нынешний кризис, привела к свертыванию демократии в целом ряде западных стран. И здесь в первую очередь вспоминается крах «веймарской демократии» в Германии. Но, с другой стороны, в США тот же кризис привел к расширению ряда демократических свобод при «новом курсе» Рузвельта. А каким путем в условиях кризиса может пойти Россия? У нас начнут «закручивать гайки» или, наоборот, власть начнет давать свободу, хотя бы потому, что больше давать будет нечего?

— Если серьезно ухудшится экономическое положение, то вряд ли Россия станет более демократической страной. Да, в условиях кризиса центр снова может дать больше свободы регионам и в целом экономический курс станет более либеральным. Но это само по себе еще не демократия. Путь России к демократии, как я уже говорил, будет относительно долгим. И ожидать, что переход к демократии случится во время кризиса, по-моему, не приходится. Более того, в случае резкого ухудшения экономической ситуации и возникновения прямой угрозы своим интересам политическая элита попытается «закрутить гайки». Но надолго ее не хватит, тем более что сама элита не едина, и в ней существуют влиятельные группы, которые понимают, что дальнейшее проведение курса на демократизацию страны необходимо ради собственного политического выживания.