«Новая версия оперы будет более легкой и барочной»

Вокальный ансамбль Павла Шаромова, ансамбль солистов «Новосибирская камерата» и хоровой ансамбль «Маркелловы голоса» готовятся в Новосибирской филармонии к премьере восстановленной оперы Генри Перселла «Дидона и Эней». Образ печальной и прекрасной Дидоны воплотит на сцене первая исполнительница этой партии в новосибирской постановке 1995 года, а теперь солистка из Германии Лариса Маликова (сопрано). Корреспонденту «»Ъ»-Сибирь» АНТОНУ ВЕСЕЛОВУ удалось вырвать ЛАРИСУ МАЛИКОВУ из репетиционного хоровода и задать ей несколько вопросов.

Лариса Маликова (слева) и Елена Забарская в роли Дидоны в опере «Дидона и Эней» показали себя с лучшей стороны. И остаются в образе до сих пор. Фото Михаила ПЕРИКОВА

Карьера Ларисы Маликовой четко развивается по спирали. В 1986 году студенткой первого курса консерватории Лариса вошла в состав камерного хора Новосибирской филармонии. Годом позже Лариса уже в качестве солистки перешла в образовавшийся при факультете старинной музыки консерватории ансамбль старинной музыки под руководством Игоря Тюваева. Со временем вокальная группа при инструментальном ансамбле увеличилась и отделались в самостоятельный вокальный ансамбль, руководство которым принял Павел Шаромов. Днем рождения ансамбля принято считать победу (2 место) на конкурсе вокальных ансамблей 1990 года в Контале в Германии. Так Лариса Маликова снова стала хористкой. В 1996 году Маликова переезжает в Германию, получает второе высшее образование у профессора Ричарда Вистрайхе, поет в церковных хорах и планирует вновь стать солисткой барочного оркестра.

— Вы были довольны своей заменой — Еленой Забарской в роли Дидоны в постановке «Дидона и Эней»?

— Мне Еленин вариант прочтения партии Дидоны нравился даже больше, чем свой, хотя я очень любила эту роль. Ее версия показалась мне более культурной, что ли — в смысле звукостиля. Потом, когда я училась барочному пению в Германии, я поняла, что Лена права. И сейчас я сама пытаюсь петь партию Дидоны по-другому — не так тяжело, не пытаясь делать драматический голос. Я поняла, что мне это не нужно, это не мой голос, у меня голос легкий и лиричный. Поэтому новая версия оперы будет более легкой и барочной.

— Чем эта версия постановки будет отличаться от «Дидоны и Энея» 1995 года?

— Многим. Например, сменился почти весь состав хора, в оркестре я вижу очень много новых лиц. Павлу Шаромову будет очень нелегко донести новичкам свои идеи — все нужно делать заново. Впрочем, постановочных перемен не будет, Татьяна Капустина не планирует ничего менять.

— Как вы считаете, Павла Шаромова заслуженно обвиняют в творческой разбросанности — он руководит своим ансамблем, хоровым ансамблем «Маркелловы голоса», берется за постановку в смежных жанрах с несколькими филармоническими коллективами

— Наверное, здесь есть некоторая опасность уронить средний уровень постановок. Хотя я не «варюсь» в жизни филармонии и плохо знаю эту «кухню». Я не знаю, почему Павел взялся за «Маркелловы голоса» — может, когда Игорь Тюваев уехал в Европу, заменить его было просто некому. Но Паша такой человек — чем больше он делает, тем больше у него энергии. У вокального ансамбля Павла Шаромова всегда было много программ — рядом со старинной музыкой всегда были джаз и русская духовная музыка. Одно другому только помогало.

— Как, на ваш взгляд, изменился ансамбль за последние 5 лет?

— Ребята сильно выросли. В октябре я была на их концерте в церкви в Германии. Они стали петь элементарно чище, все звучит достаточно гармонично. Хотя всегда есть какие-то недостатки — может быть, отдельные невыстроенности программы или недоработки в некоторых произведениях. Например, мне не очень понравилось, как они спели Cage me — даже не спели, а проговорили.

— Когда вы уезжали в Германию, вы собирались вернуться в Новосибирск, или у вас был «билет в один конец»?

— Вариантов было много. С одной стороны, я уезжала учиться, но с другой — в нашей семье перспектива переезда в Германию маячила давно (моя мама немка, она всегда мечтала вернуться на историческую родину). Поэтому уехали мы всей семьей. Уже в Германии мне посоветовали учиться у профессора Ричарда Вистрайхе. Я слышала его на фестивале старинной музыки в 1984 году и была в восторге. Но имя маэстро со временем забылось, я вспомнила его, когда приехала поступать, и проучилась у него 4 года. Поскольку у меня уже был консерваторский диплом дирижера-хоровика, то я могла рассчитывать на получение «надстроечного» образования — второго высшего. Эта программа рассчитана на 2 года, но я продлила обучение еще на 2 года по своему желанию и осталась очень довольна результатом.

— Какие перспективы?

— Теперь все зависит только от меня. Впрочем, я в связи с рождением ребенка довольно пассивна — пока сижу дома и ничего не делаю. Но очень скоро займусь промоушеном — буду рассылать свои демо-записи, резюме, ездить на прослушивания. Я иногда пою концерты в церквях, но официально не состою ни в каком коллективе. Недавно мне звонил Игорь Тюваев и предлагал поработать вместе. Я хотела бы петь концерты как солистка — в камерном ансамбле старинной музыки или с барочным оркестром. Хотя можно время от времени и в хоре попеть.