Александр Хлопонин: «Регионы не могут развиваться по собственным законам»

Губернатор Красноярского края Александр Хлопонин представляет новое и пока немногочисленное поколение российских руководителей — молодых, динамичных, образованных, решительных. Ворвавшись в политическую элиту из элиты бизнеса, он, несомненно, вызывает интерес — и тем, что делает сейчас, и тем, что собирается сделать в будущем. О проблемах Красноярского края и Сибирского региона, о выстраивании отношений с деловой элитой Красноярска и финансово-промышленными группами АЛЕКСАНДР ХЛОПОНИН рассказал корреспонденту «Континента Сибирь» МИХАИЛУ СТОЛЯРОВУ.

	Фото Михаила ПЕРИКОВА

Александр Хлопонин родился на Цейлоне 6 марта 1965 года. В 1989 году, окончив факультет международной экономики Московского финансового института, начал работать во Внешэкономбанке СССР. С 1992 года — в банке «Международная финансовая компания», где прошел путь от заместителя председателя правления до президента. В 1996 году был назначен генеральным директором и председателем правления РАО «Норильский никель». В 2001 году избран губернатором Таймырского автономного округа, осенью 2002 года — губернатором Красноярского края. Свободно владеет английским и французским языками. Женат, воспитывает дочь.

— Александр Геннадиевич, Красноярский край накануне губернаторских выборов переживал явный кризис власти. С чем это было связано?

— Начнем с того, что ситуация в управлении Красноярским краем была очень специфичной. Продолжительное время регион жил в системе конфронтации. Конфликтовали исполнительная власть и законодательная, местная промышленная элита и федеральные ФПГ, энергетики и потребители и т. д. Система конфликтов привела бывшее руководство края к созданию неких пулов по интересам. В администрации появлялись люди, которые представляли интересы самостоятельных финансово-промышленных групп, местных элит. Кого там только не было Не было только команды.

— То есть существовало некое коалиционное правительство?

— Это нельзя было назвать правительством, так как оно не управляло. Это был пирог. Отрезали кусок и говорили: здесь работай, туда не лезь. Но как можно отрезать, например, АПК от энергетики? Система была неуправляемой. Поэтому первое, что было сделано, — ликвидирована система конфликтов. Хочется верить, что надолго. Сейчас в администрации работают профессиональные специалисты, работают как команда, с едиными задачами.

— Каково менеджеру крупной компании оказаться в «шкуре» чиновника? Как вам удается совмещать эти два начала?

— Сказать, что я человек с двумя началами, — все равно что сказать: я шизофреник. Это несерьезно. Конечно, в жизни такое встречается, но только когда у человека нет стержня. Про себя я такого, к счастью, сказать не могу.

Задачи, которые я сейчас решаю, своеобразны и отличны от задач в бизнесе, но как бывшему менеджеру мне интересно их решать. Ничего нового в них нет, кроме системы координат. Если задача любого бизнеса — извлечение максимальной прибыли, то задача власти — создание блага для населения. Но основной инструмент и в бизнесе, и во власти одинаков — это бюджет. Для меня работа губернатора интересна, и с моим прошлым бизнесмена она никак не пересекается.

— Насколько специфичны проблемы Красноярского края и можно ли их решить самостоятельно?

— Нельзя считать, что регионы могут развиваться по собственным законам, вне влияния федерального центра. Хотим мы того или нет, но сегодня мы живем по тем правилам, которые устанавливаются в Москве. И пока там не будет выработана стратегия развития России в целом (как минимум на 10 лет), очень сложно выстраивать какие-то приоритеты в отдельно взятом регионе.

Например, сейчас Красноярский край зависит от конъюнктуры мировых цен на цветные металлы. Предположим, что мы хотим создать инвестиционные условия для других отраслей, которые могли бы конкурировать с той же цветной металлургией. Но для этого надо снизить налоговую нагрузку на предприятия, стимулировать вложения, занятость. Как это начинать, не зная перспектив, которые задаются федеральным центром: будут ли изменения в Налоговом кодексе, как распределят платежи между регионами и центром, какие у правительства планы по повышению зарплаты? В итоге мы даем льготы отрасли, а завтра повышают зарплату бюджетникам. Приходим в Минфин, жалуемся, что не хватает денег. Там отвечают: хорошо, согласны, будем край субсидировать, но раз ты дал льготы, то вычитаем эту сумму из доходной базы региона. К счастью, сегодня ситуация меняется, идет поворот в сторону регионов, хотя до идеальной модели взаимоотношений далеко.

— С чем связан этот поворот?

Фото Михаила ПЕРИКОВА

— Президент начинает обращать внимание на эти вопросы. Сейчас есть возможность объяснить главе государства, что налоговые реформы поспешны, что они нанесут регионам серьезный ущерб, притом что уже сейчас налоги распределяются в пропорции 60% на 40% в пользу федерального центра. Вслед за президентом к этому должны прислушаться и в правительстве. У меня были встречи и в Минфине, и в Минэкономики, на которых обсуждалась возможность изменения нормативов бюджетной обеспеченности территорий.

— Вы это «пробиваете» только для Красноярска?

— Не только — это модель и для других регионов. Каждая территория: Красноярск, Кемерово, Новосибирск — имеет свою специфику, но важен принцип межбюджетных отношений. Необходимо сделать такую схему, чтобы и территория-донор, и дотационная территория получили стимулы для развития. А сегодня дотационной территории лучше, чем донору. Вот в чем проблема: нет стимула заниматься развитием региона.

— И когда можно ожидать изменений в пользу регионов?

— Обсуждения идут в рамках формирования бюджета на 2004 год. Надеюсь, что уже в бюджете-2004 произойдут серьезные сдвиги.

— Какие еще финансовые проблемы стоят перед краем?

— Они характерны в целом для России. Прежде всего, о чем я уже сказал, — распределение налогов в пользу федерального центра. Вторая проблема связана с тем, что Красноярский край является богатой сырьевой территорией. Часть операций, которые сегодня проводят финансово-промышленные группы, налажена под механизм трансфертных цен. То есть ФПГ потребляют ресурсы, находящиеся в крае, а реализуют продукцию и оставляют прибыль в других территориях. Фактически ФПГ и бизнес-группы подменяют функции государства и Минфина с точки зрения перераспределения средств между регионами и установления уровня бюджетной обеспеченности территории.

Так, Минфин исходит из того, что Красноярск получает в определенном объеме налоги от алюминиевой отрасли. Но я их в таком объеме не получаю, так как действующее налоговое законодательство позволяет использовать внутренний толлинг. Алюминщики производят глинозем на территории края, но продают его КрАЗу через другой субъект Федерации, в котором и оседает прибыль. Угольные компании добывают уголь в Красноярске, поставляют его энергетикам через другие субъекты РФ — там и оседает основная прибыль. Или тот же акциз от ГСМ — Минфин рассчитал, что я должен собрать в этом году 2 млрд рублей, а реально ничего не собирается, так как компании — поставщики ГСМ сами решают, где платить акциз. Это неправильно. И эти проблемы я выношу в первую очередь в правительство.

— В последние недели в Красноярске активно комментируют слухи об уходе «Русала» с Красноярского алюминиевого завода и Ачинского глиноземного комбината

— У меня нет пока никаких оснований считать, что «Русал» как финансово-промышленная группа планирует уйти из Красноярского края. Не вижу никаких поводов для этого и полагаю, что это не больше чем слухи, которые могли возникнуть в связи с определенной реорганизацией, которая происходит внутри самой компании, в связи с новыми назначениями. Отвечать на вопрос: «Что будет, если вдруг » — тема неблагодарная. Тем не менее, если взамен одной ФПГ придет другая, для которой этот сектор экономики будет интересен, то и тогда мало что изменится.

Если же эти слухи — попытка «Русала» защитить себя от отмены толлинга или решить какие-то другие вопросы, то я могу допустить, что это возможно. Понятно, что отмена внешнего толлинга реально увеличит нагрузку на предприятия, хотя и не сделает их убыточными. Понятно и то, что каждая крупная компания защищается любыми способами, в том числе через средства массовой информации.

— Удалось ли решить проблему с долгами прошлой администрации?

— Погасить их пока не удалось, но удалось урегулировать. Долги зафиксированы, сейчас идет процесс подписания соглашений о реструктуризации. С Минфином (долг 1,1 млрд рублей. — «КС») вопрос практически решен. В ближайшее время будет подписано соглашение. Что касается ФПГ, то, думаю, до конца апреля все соглашения с ними также будут подписаны.

— Зачем собираетесь выпускать облигационный заем?

— Это дешевле, чем банковские заимствования. Заем повышает рейтинг территории. И, наконец, он будет иметь строгое целевое назначение. Ни в коем случае заимствования не должны пойти на погашение долгов, перекредитование и некие повышающие коэффициенты по зарплате. Это подменит и механизм займа, и его функцию.

Заем будет использован для государственной поддержки реального сектора экономики и реализации инвестиционных проектов на возвратной основе. Сейчас готовится механизм господдержки, параллельно анализируем, куда можно инвестировать деньги. Предположительно это лесная отрасль, агропромышленный комплекс, малый и средний бизнес. Сегодня есть подготовленные проекты объемом финансирования до 1 млрд рублей. На самом деле должно быть побольше. Может быть, даже будем увеличивать заем до 2 млрд. Это позволит реально развивать новые виды производства, поддерживать малый и средний бизнес, создавать условия для привлечения внешних инвестиций, так как на один рубль инвестирования из бюджета приходят три рубля стороннего инвестора.

— Вы сказали о поддержке малого бизнеса. Похоже, что это направление является приоритетным для новой администрации. Но как можно поддержать малый бизнес или провести эти реформы в рамках одного региона?

— Дело не в оглядке на федеральный центр, а в выработке законов, в том числе федеральных, которые позволяли бы малому и среднему бизнесу работать. Сейчас 50 крупнейших предприятий формируют 90% налоговой базы России. На этих предприятиях занято 7-8 млн человек. А в остальном секторе работает около 50 млн человек. Надо дать всем людям возможность зарабатывать. Сейчас даже для регистрации частной фирмы надо затратить $300-400 и три-четыре месяца. Потом еще придется нанять специалистов, которые будут заполнять декларации и формы отчетности. Нужно максимально упростить систему регистрации предприятий — до одного дня. Отчетности должна представляться раз в квартал, по максимально простой и понятной форме. Тогда у чиновников пропадет бюрократическая машина, рычаги «подбирания» хорошего бизнеса под себя.

В развитии малого бизнеса заинтересован как сам Красноярский край (это рабочие места), так и крупный бизнес, который сегодня, осуществляя программы модернизации предприятий (без этого он не сможет развиваться и конкурировать с Западом), будет высвобождать людей. Но устраивать их на работу пока некуда. Поэтому в этой части экономических подходов у нас много общего и с Потаниным, и с Ходорковским, и с другими олигархами.

— Недавно вы заявили, что один из главных факторов привлечения инвестиций — стабильность структуры собственности. Будут ли предприниматься какие-то специальные действия, чтобы не допустить нового передела?

— Уже созданы механизмы, которые дают инвесторам возможность быть действительно уверенными в том, что власть не заинтересована в переделе собственности. Для этого создается новый порядок управления имущественным комплексом, который находится у администрации края. Будут определены перечни предприятий, подлежащие приватизации; предприятий социального значения; предприятий (около 500 ) любой формы собственности, представляющих особый интерес для края.

— А как конкретно будет работать этот механизм?

— Например, есть Дивногорский завод низковольтной аппаратуры, на котором сейчас держится вся экономика города Дивногорска. Сегодня на предприятие претендуют несколько собственников, которые пытаются завладеть им через банкротство. Так как завод находится под особым контролем администрации, то перед тем, как механизм внешнего управления будет запущен, мы обсудим ситуацию в администрации края, с присутствием представителей соответствующих федеральных структур. Будет выработана четкая позиция. И если мы увидим, что идет искусственный передел собственности, то не допустим его.

— Бюджетные отношения, проблемы развития малого бизнеса, отношения с ФПГ — общие проблемы для всех территорий. Есть ли единство по этим вопросам среди губернаторов?

— Не могу говорить за всех, но, по-моему, в рамках Сибирского федерального округа собралась команда очень сильных губернаторов, с которыми выстраиваются хорошие отношения. Являясь заместителем председателя МАСС, я веду часть экономических вопросов. Мы будем предлагать нашу модель в рамках СФО, а дальше можно выходить и на другие региональные соглашения.

— Существует ли координация по другим вопросам? Насколько она эффективна?

— Кооперация идет не теми темпами, и не так динамично как хотелось бы. Слишком много проблем у каждого отдельно взятого губернатора. Поэтому даже после обсуждения общих задач в рамках МАСС реализация идет тяжеловато. Это наши проблемы. Может быть, надо четче определять позиции, тверже настаивать на решении. Впрочем, многие проблемы мы способны преодолеть самостоятельно в рамках СФО. Каждый субъект Федерации имеет свою специализацию, свои конкурентные преимущества и недостатки. Налаживание кооперации внутри округа позволит воспользоваться преимуществами и сгладить недостатки. В рамках СФО это должно быть приоритетной задачей.

— Но и МАСС, и полпредство существуют уже давно

— Жизнь меняется, меняются и взаимоотношения между регионами, приоритеты. Думаю, мы слишком большое внимание пытаемся уделить политическим аспектам и роли Стратегии развития Сибири в рамках России, но очень мало времени тратим на внутреннюю кооперацию, которая могла бы существовать внутри СФО. Федеральный центр ведь нас между собой сталкивает: например, Красноярск и Новосибирск с точки зрения сибирского центра транспортной логистики. Идет борьба между двумя территориями, хотя было бы лучше проанализировать преимущества обеих. Или другой пример: сегодня Красноярск более 70% продовольствия завозит из других территорий. Но надо считать, что выгоднее — производить в Красноярском крае, или в том же Алтайском крае, или в Хакасии.

— А кто должен всем этим заниматься?

— Органов достаточно. Это и полпредство, и МАСС. «Сибирское соглашение» генерирует идеи. А полпредство выполняет две функции. С одной стороны, это структура федерального центра, но в то же время — двигатель нашей идеологии в федеральных органах власти.

Еще одна сила — депутаты Государственной думы от Сибирского федерального округа. Их сегодня под 40 человек. Это реальная сила, которая может заблокировать решения федерального центра или, наоборот, поддержать решения, которых нам не хватает.

— А собрать их вместе не пробовали?

— Еще нет. Это губернаторы должны решить совместно.

— Есть ли примеры эффективной работы полпредства для Сибири?

— Хотя бы то, что на уровне правительства рассматривается Стратегия развития Сибири. Кроме того, не надо всякий раз бегать в Москву, а можно продвигать свои идеи через полпреда и решать вопросы с ключевыми министерствами и ведомствами.