Одним из последствий нынешнего кризиса в отношениях с Западом стал рост отказов зарубежных научных журналов публиковать статьи, написанные российскими учеными. В ответ наше правительство объявило о намерении отказаться при выполнении федеральных проектов и программ, а также государственных заданий от требования по наличию публикаций в зарубежных научных изданиях.
Казалось бы, новость незначительная на фоне закрытия «Икеи» и блокировки ряда западных соцсетей. Но для нашей науки – это очень важные перемены, и пройдут они не так просто, как может показаться.
Сама публикация научной статьи очень важна для ученого. Она подтверждает то, что он открыл что-то новое, знакомит с его работой коллег и одновременно, во многом, обосновывает его интеллектуальную собственность, права на конкретный научный результат. Обычно эти права делятся между несколькими исследователями, потому что большинство статей пишутся несколькими авторами.
А несколько лет назад публиковать статьи стало еще важнее: в результате реформы академической науки в России главным, если не сказать, единственным критерием оценки эффективности работы научных коллективов (и, соответственно, их финансирования) были объявлены публикации в научных журналах, учитываемых в базах Web of Sciense (WoS) и Scopus. Это в подавляющем большинстве западные журналы, которые сейчас массово «заворачивают» статьи россиян по политическим мотивам.
Но негативные последствия рассматриваемого решения стали проявляться намного раньше. Первыми от него пострадали гуманитарии. Потому что за рубежом исследования наших астрономов, биологов, медиков и физиков вызывают больший интерес, чем статьи про русскую историю, фольклор народов России или социологические исследования в российских регионах. Поскольку исследователи-гуманитарии реже попадали в западные научные журналы, эффективность их работы получала более низкую оценку, а вместе с оценкой снижалось и финансирование. В такой же ситуации оказывались и те ученые, чья работа была связана с государственной тайной. Позже этот перекос пытались компенсировать, но меры были, скажем так, половинчатые. В результате многие научные институты оказались в ситуации недофинансирования, которое вело к оттоку кадров и еще сильнее их добивало.
Остальным тоже пришлось нелегко, потому что многие зарубежные научные журналы принимают статьи только за оплату. Получался замкнутый круг. Чтобы получить финансирование в будущем году, ученому надо опубликовать статью в этом, а за публикацию – заплатить, изъяв деньги из бюджета на исследования. Выигрывают от этого только журналы, а вовсе не наша наука.
Ну теперь-то все хорошо, скажете: западные журналы останутся без наших денег, а ученые будут доказывать свою эффективность публикациями в российской периодике. Но, повторю, все не так просто.
Начнем с вопроса – а где теперь публиковаться? В результате реформы российским научным журналам для выживания надо было попасть в те самые WoS и Scopus. А это требовало немало усилий и затрат (на которые у журналов часто не было средств). В результате, ряд изданий просто закрылся, а многие из оставшихся находятся в так скажем «полумертвом состоянии». И вызывает большие сомнения, что в таком состоянии наша научная периодика сможет обработать все запросы на публикации. Ее сначала надо возродить, наполнить редакции реальными экспертами, которые смогут адекватно отбирать статьи, сформировать бюджет на типографские расходы (они сейчас тоже растут как на дрожжах), восстановить каналы распространения. Это все очень серьезные задачи, но пока даже намека нет на того, кто возьмется их решать.
Параллельно нужно будет перестраивать систему отчетности научных институтов, сейчас «заточенную» под иностранные публикации. Если вы думаете, что уж с этим Миннауки легко справится, то есть один маленький факт. Предыдущую электронную систему подачи отчетов налаживали в течение года, что вызвало, в том числе, сбои в финансировании работы институтов. И непонятно, почему мы ждем от людей, которые так затянули этот процесс в относительно комфортных условиях, что они сейчас сделают все быстро и без сбоев.
Тем более на эту заботу у них наложится другая: надо будет задним числом менять условия отчетности по уже профинансированным, но не завершенным проектам. Скажем, получили ученые прошлым летом грант на год. И по условиям гранта, они должны опубликовать определенное количество статей в журналах с определенными критериями. А теперь эти критерии на ходу меняются, что нужно отразить в текущей и итоговой отчетности.
Получается, ученый, вместо того, чтобы ставить эксперименты и создавать что-то полезное для страны, будет должен искать российский журнал, который сможет напечатать его статью, осваивать новые системы отчетности, переподписывать различные бумаги и так далее. А потом он изучит новые цены на необходимое оборудование и расходные материалы для исследований – большей частью это импорт и за пару недель он подорожал в два-три раза (это то, что еще можно купить из России).
Сопоставит новые цены с суммой полученного гранта и впадет в депрессию. Что собственно уже наблюдается. И если ситуация кардинально не изменится, то с открытием границ мы можем увидеть резкий рост научной эмиграции. Поэтому быстро и просто решить проблему научного импортозамещения только распоряжением правительства о замене иностранных журналов на отечественные не получится. Тут, скорее, потребуется новая реформа научной системы. Прошлая, напомню, вызвала резкое недовольство у научного сообщества, и сама по себе увеличила «утечку мозгов». Хотелось бы, чтобы сейчас не получилось повторения.
WPBuild.Ru