«Континент Сибирь» продолжает знакомить читателей с самыми заметными солистами новосибирской оперы, которые заслуживают того, чтобы ходить в театр специально «на них». Наши сегодняшние собеседники – меццо-сопрано ЕКАТЕРИНА МАРЗОЕВА и бас АЛЕКСЕЙ ЛАУШКИН – ярки, узнаваемы и украшают собой сцену НОВАТа к радости многочисленных слушателей/зрителей. А помимо того, они ещё и супружеская пара, что придаёт их совместным выступлениям особый шарм.
– Екатерина, Алексей, что значит быть оперным певцом в Новосибирске? Чувствуете ли вы особый статус своей профессии, повышенный интерес к себе, как представителям этого вида искусства?
Екатерина: Для нас опера – эта наша жизнь. Но мы не рассчитываем на какой-то особый статус и не считаем себя «звёздами». У нас есть друзья из разных сфер деятельности – это не только музыканты, но и переводчики, программисты, учителя, люди разных профессий, с которыми мы прекрасно понимаем друг друга. Конечно, выходя в общество, бывая в тех или иных компаниях, порой чувствуем к себе внимание. Например, на эту новогоднюю ночь я выиграла пригласительные билеты в ресторан отеля Marriott. На празднике было много влиятельных, известных людей Новосибирска. Когда они узнали, что среди них есть оперные певцы, их это обрадовало, им было приятно, что рядом люди искусства, «звёзды» нашего знаменитого театра (Улыбается)
Алексей: Наверное, популярность проявляется и в том, что нас часто зовут спеть на корпоративах, каких-то торжествах. Соглашаемся очень редко – когда просят наши друзья или очень хорошие знакомые. Я считаю, надо выбирать – либо ты работаешь в театре, либо поёшь на корпоративах. Мы вообще не любим выступать под «минусовки», предпочитаем петь в сопровождении живой музыки, оркестра. Это дает возможность импровизировать, освобождает от каких-либо рамок.
– Вы часто общаетесь с коллегами из культурной среды? Можете назвать себя светскими, публичными людьми?
Екатерина: Я себя, наверное, могу. Постоянно быть на публике привыкла еще со времен работы в Новосибирской филармонии, где гастролировала с оркестром Владимира Гусева. Поэтому для меня публичность – привычное дело. Я легко завожу друзей, люблю ходить в театр – особенно в «Красный факел», где мы поддерживаем теплые отношения с актрисой Дарьей Емельяновой. Она замечательный, открытый человек, занимается организацией благотворительных акций. В прошлом году мы участвовали в одном из благотворительных концертов театра. А на этот Старый Новый год по приглашению Союза театральных деятелей выступили в концерте Дома актёра для ветеранов сцены. Обожаю актерскую среду!
Алексей, в отличие от меня, больше предпочитает домашнюю обстановку. Хотя он очень любит сцену, а сцена и зрители любят его. А вот кто из нас популярнее – можно ещё поспорить! Была забавная история. В этом году наш сын Вова пошёл в 1-й класс. Учителя начали спрашивать у него про папу, говорят: «У тебя такой известный папа, с такой сногсшибательной улыбкой. Правда не знаем, кто твоя мама…». А когда мы пригласили наш класс на «Кота в сапогах», для всех стало неожиданностью, что там и мама Вовы выступает. Дети просто не поверили! (Смеётся).
– Вы оба окончили Новосибирскую консерваторию. Какие перспективы даёт обучение там, насколько востребованы выпускники на оперной сцене России, мира, на ваш взгляд?
Алексей: С нашего курса очень много выпускников стали солистами Новосибирского театра оперы и балета, некоторые сейчас выступают за рубежом. Например, Валерия Вайгант. Когда она участвовала в проекте «Катя Кабанова» (Опера по драме Александра Островского «Гроза». – КС), её заметил чешский режиссер и пригласил работать к себе в театр, в Чехию.
Екатерина: У нас был очень сильный курс, 20 человек. Кто-то не дошёл до выпуска в силу разных причин. Но многие пошли дальше и нашли себя на сцене. Кто-то сейчас работает в Москве, кто-то в Петербурге. Могу назвать такие известные имена, как Олег Видеман, Ирина Новикова, Юлия Шагдурова, Константин Буинов, Евгений Козырев.
– Насколько для оперного певца важен артистизм?
Екатерина: У нас очень разноплановая профессия. Здесь всё должно быть в комплексе – хороший голос, актерская игра, жизненный опыт. Ты должен уметь общаться с людьми, взаимодействовать с партнерами по сцене. Если ты чист душой и намерениями – зритель это увидит!
А к актерству у меня особое отношение. Был даже период в консерватории, когда я хотела всё бросить и пойти в театральный вуз на драматическую актрису… Кстати, Алексей сам себе делает грим – ему это очень интересно. И у меня никогда не возникает вопросов с подарком на праздники – часто дарю ему косметику, кисти для нанесения макияжа.
Алексей: Дело в том, что раньше в театре все актеры сами делали грим. И это считалось нормальным. Есть, конечно, такой характерный грим, которым должны заниматься только профессионалы. Но во многих случаях артист способен нанести его сам. Когда я пришел в театр, первым делом меня научили гриму. Как нам тогда говорили: «Гример один – а солистов много!».
– Есть примеры, когда солист с великолепным голосом мало востребован в театре, потому что обладает сложным характером. Получается, правильно выстроенные отношения – это один из компонентов удачной карьеры?
Алексей: Человеческие отношения очень важны, особенно в театре. Допустим, ты вынужден играть любовь с неприятным тебе человеком. Ничего не получится!
– А если всё-таки приходится?
Алексей: Мне повезло, что на сцене у меня любви мало. Но если случается, то приходится как-то выкручиваться. (Смеётся).
Екатерина: Знание психологии в нашей профессии важно и для создания достоверного драматического образа, и для успешного взаимодействия с коллегами. Настоящий подарок – когда вы «на одной волне» с партнером. Например, у меня сложился очень гармоничный дуэт с солисткой НОВАТа Дарьей Шуваловой. Иногда даже удивляюсь, насколько мы одинаково осмысливаем музыкальный материал. Возможно, такое совпадение взглядов связано с обучением мастерству у одного педагога – Жанны Васильевны Чаловой.
Но в нашей профессии бывает также важным оказаться в нужное время в нужном месте. Например, в этом году я довольно неожиданно для себя попала по приглашению Дмитрия Михайловича на рождественский концерт в Российско-Немецком доме. Концерт устраивали для гостей консульства Германии в Новосибирске. Там я имела возможность не только выступить, но и познакомиться со многими интересными людьми.
– Кто сейчас в театре для вас лучший психолог в трудных творческих моментах?
Алексей: С нашим художественным руководителем Дмитрием Михайловичем Юровским можно на многие темы поговорить. Обсудить с ним, как с мастером, не только вокал и другие чисто «музыкантские» вещи, но и различные аспекты театральной жизни. Он всегда может и приободрить, и успокоить, и вдохновить.
– Пришлось наблюдать Ваш дуэт на концерте русского романса в театре 25 января. Впечатление сильное. Часто приходится петь вместе?
Екатерина: Да, мы часто выступаем вместе в концертах на малой сцене НОВАТа. Очень много дуэтов создаём сами. Просто берем понравившиеся произведения и переделываем на два голоса, так как дуэтов для баса и меццо-сопрано практически нет. Мне повезло учиться в колледже не только на вокальном отделении, но и на дирижерско-хоровом. Там меня научили делать аранжировки музыкальных произведений.
Помимо спектаклей, мы участвуем в таких проектах, как «Бетховенские вечера», «Под музыку Вивальди», «Кругосветное путешествие в мир танго», где поём на многих языках, в том числе, финском, турецком. Все эти проекты создавались Дмитрием Михайловичем Юровским. Именно благодаря ему, мой репертуар значительно расширился. Например, впервые в жизни я запела Вивальди, прикоснулась к этой прекрасной музыке.
– Можете коротко охарактеризовать изменения, которые происходили в театре за последние 5-7 лет?
Алексей: У нас появился такой репертуар, которого никогда не было. Конечно, ушло и многое из того, что было. Раньше мы давали больше оперных спектаклей в месяц. Сейчас 2-3. В этом есть свои плюсы и недостатки. Из позитивного – исчез «конвейер», качество спектаклей улучшилось. Раньше перед спектаклями никогда не проходили оркестровые репетиции – дай Бог спевка – и на сцену. Сейчас совсем по-другому.
Конечно, мы стали реже выходить на сцену – это факт. А ведь у вокалиста должна быть постоянная практика, тренаж. Возможно, отчасти такая ситуация сейчас связана с пандемией.
– Вам не кажется, что у нас в Новосибирске что-то переоценено, а что-то недооценено? Сравниваю на момент интервью последние просмотренные спектакли театра – оперу «Паяцы», в которой пели София Бачаева, Гурий Гурьев, Михаил Пирогов, Андрей Денисов, и балет «Собор Парижской Богоматери» с Анжелиной Воронцовой и Романом Полковниковым. На мой взгляд, опера выигрывает. Сочетание вокала, эффектных декораций, игры артистов – впечатление богаче, ярче, многообразнее, чем от «Собора». Вот только за билеты на те же самые практически места в нулевой ряд пришлось заплатить сумму в три с лишним раза меньше, чем за «Собор». Я понимаю, что это трудный вопрос, но почему так?
Екатерина: Наверное, здесь есть момент субъективности. Кому-то нравится одно, кому-то другое. Но в этом и суть театра, где каждый может найти то, что ему по душе. Как вы помните, в НОВАТе было две постановки спектакля «Спартак» – в хореографии Юрия Григоровича и Георгия Ковтуна. Во второй постановке, помимо эффектного выхода живой тигрицы, были вставные вокальные номера персонажей из античной мифологии. Я исполняла оперную партию богини Ники. Хочу сказать, потрясающий спектакль был! И зрители тоже разделились – кому-то нравилась первая постановка, кому-то другая.
– Симпатии публики иногда распределяются несколько иррациональным образом. Можно привести два примера и задаться вопросом: почему у нас в Новосибирске балет настолько предпочитают опере (судя по ценам на билеты и частоте спектаклей) и почему – а это уже повсеместно – теноров любят чуть больше, чем обладателей других оперных голосов. Последнее могло бы показаться нелогичным именно для страны, чьим первым голосом, получившим мировую славу, был Шаляпин, бас. Шаляпин же, если я правильно понимаю, сыграл в мировой оперной традиции роль, в чем-то сопоставимую с Карузо, только тот стал тенором-легендой, а Шаляпин – басом-легендой. Можно упомянуть ещё басы-профундо в православном литургическом пении. Не случайно же непропорционально много знаменитых басов XX века происходило из православной Восточной Европы – помимо Шаляпина вспомним Бориса Христова и Николая Гяурова. Нет, я, конечно, отношусь к тенорам с любовью и уважением, но если бы пришлось делать трудный выбор… На декабрьском вокальном «баттле» Карена Мовсесяна тенора пели отлично, как вспомнишь, особенно, Михаила Пирогова. И всё-таки, признаюсь, в финале голосования, когда зрители громом аплодисментов определяли условных «победителей» – каюсь, я не аплодировал за великолепное трио Пирогова – Захарова – Денисова! Это неправильно, но я подыгрывал басам. И тем не менее не сомневался в конечном результате. Он был предсказуем.
Екатерина: А я люблю и всегда любила басов! (Смеётся)
Алексей: Популярность теноров, наверное, во многом связана с репертуаром. Это же в основном положительные и романтические герои, для которых написаны самые красивые оперные партии.
– Упоминавшееся шоу «Битва басов и теноров», где участвовал Алексей, собрало массу положительных отзывов и эмоций. Солисты НОВАТа вышли там за пределы сложившейся аудитории ценителей оперы. Как вы оцениваете такой опыт?
Алексей: Я отношусь к подобным проектам не только как к развлечению, но и способу популяризировать оперу. Уверен, что благодаря таким концертам мы дополнительно привлекаем публику в театр.
Екатерина: Зрителям повезло, что тогда удалось собрать очень сильных солистов. Каждый показал, какой он замечательный не только певец, но и актер. Хоть это и шоу, люди были потрясены. После, у гардероба, я слышала долгие обсуждения и много восторженных отзывов. Оказалось, что зрители пришли на развлечение, а получили нечто большее… Что-то проникло в их сердца.
– На мой взгляд, это очень важная практика, если мы хотим, чтобы больше людей в Новосибирске умело слушать и ценить хороший голос, знало его возможности. Вы также назвали рождественский концерт в Российско-Немецком доме. На какие городские площадки еще приходится выходить, кроме сцен НОВАТа?
Екатерина: Раньше мы часто выступали перед публикой в Краеведческом музее. Для нас, как и для других артистов, музей не просто стал прекрасной площадкой для отработки новых ролей, но и местом творческой самореализации, возможностью расширить свой репертуар. При таком близком общении с публикой ты обращаешь внимание на многие моменты, которые потом учитываешь на сцене. А еще было очень интересно после концерта читать книгу отзывов!
Алексей: К сожалению, теперь возможности выступать в музее больше нет. Там сменилось руководство, которому мы оказались не нужны.
Екатерина: Какое-то время мы также сотрудничали и с Художественным музеем. Это был интересный проект – концерт-лекция. Мы пели, а параллельно шёл показ картин художников. В таких местах всегда создается ощущение особой камерности. Кстати, и в театре есть зрители, которые ходят только в концертный зал, потому что им нравится эта камерность. Например, на концертах романсов и «Музыки для нас» всегда определенная публика – потрясающая! Наверное, есть своя магия в том, чтобы находиться близко к артистам и чувствовать себя соучастниками спектакля.
Считаю, знакомить зрителя с оперой нужно именно в малом зале. Здесь видно очень много мелких деталей, мимику, которая на большой сцене не читается. Взять, к примеру, последнюю постановку оперы «Волшебная флейта» в малом зале. Многие зрители от неё в восторге, возможно, и потому, что могут рассмотреть мельчайшие подробности работы артистов и режиссера.
– Возвращаясь к проблеме театральных пристрастий и главенства балета, каковой у нас чаще ставят, на него больше идут. У нас этот тренд издалека и изглубока. У самого Пушкина в «Евгении Онегине» известные вдохновенные строки посвящены Истоминой, но не оперной певице, хотя, например, Полина Виардо заставляет думать, что уже Тургенев склонился в пользу оперы :). Но, к теме культурной идентичности: Истомина-то Истоминой, однако мы при этом понимаем, что «Евгения Онегина» можно спеть, но не станцевать. Как его ни танцуй, если танец будет бессловесным, это отменяет поэзию, как её понимал сам Пушкин. Он-то танцевал словами! А слова и музыка – это песня. Оперная ария.
Алексей: Вы правы, что в России вкусы отличаются от Европы. Как нам рассказал друг из Италии, на балет там можно взять билет в любой момент. А вот на оперу абонемент раскупают заранее. У нас же всё наоборот. Как изменить ситуацию? Воспитывать публику, больше показывать оперу детям, которые в будущем пойдут не только на балет, но и оперу. Хочу отметить, что сегодня у нашего театра большой детский репертуар.
Екатерина: Я заметила, после того как ввели Пушкинскую карту, в театр стало ходить больше молодежи. После спектаклей слышу от них много восторженных отзывов. Причём молодые идут именно на оперные спектакли, что очень здорово!
Солистка НОВАТа София Бачаева: «Ты всегда идёшь вслед за своим голосом»
– Как бы вы оценили Новосибирск с точки зрения карьеры оперного певца – по сравнению, к примеру, с Екатеринбургом, Челябинском?
Алексей: Мы живем далеко, к сожалению. Но слава Богу, у нас есть Юровский.
Екатерина: Не знаю, как в Челябинске и Екатеринбурге, но здесь у нас есть возможности развития оперного певца. Для нас постоянно привлекают коучей по стилю, языку – для лучшего исполнения зарубежных опер. Всё это очень важно и интересно.
Алексей: Как ведь раньше было? Ставится, к примеру, «Кармен» – тебе дали текст, ты зазубрил непонятные тебе слова. Сейчас с нами работают учителя. Например, когда репетировали «Волшебную флейту», с нами занимался коуч по немецкому языку – он общался с каждым солистом отдельно, онлайн – из-за пандемии. Когда ставили «Севильского цирюльника», то приезжал итальянский коуч по стилю – он учил расставлять смысловые точки, правильно передавать содержание оперы.
Настоящий певец должен быть до конца недоволен собой, всегда быть в поиске. Ведь можно думать так: «У меня есть мой красавец-голос – остальное не нужно». Мы так не думаем. Бывает так, ты только вроде бы всё разучил, справился с партией. Проходит время – понимаешь, что все надо начинать сначала. У меня есть партия Дулькамара в «Любовном напитке». Так вот каждый раз перед выходом я начинаю учить её заново. Каждый раз думаю – Боже, я разучился петь! (Смеётся).
– Как вы видите своё дальнейшее развитие на оперной сцене? Планируете ли ради этого куда-то выезжать?
Алексей: Хочется больше новых партий… Мечтаю, например, о роли Филиппа в опере «Дон Карлос». Считаю, что когда есть достойный музыкальный материал – можно реализоваться здесь, никуда не уезжая. Вот сейчас работаем над «Свадьбой Фигаро» Моцарта, где я играю Бартоло. Впереди новый «Борис Годунов» Мусоргского – интересно, какие задачи поставит новый режиссер? Когда я только пришел в театр, застал ещё старую постановку «Бориса Годунова», пел там Митюху. Но при этом меня больше привлекала партия Варлаама. Тогда я выучил её для себя, придумал, как буду играть. Но тут приехал режиссер-постановщик Дмитрий Белов – всё перечеркнул. «Здесь не то, здесь не так». Пришлось всё начинать заново. Вот теперь приедет Иркин Габитов – посмотрим, как он будет делать эту партию со мной.
– Не осталось чувства, что режиссер Белов был не прав?
Алексей: Нет, он был очень убедительным. Прекрасный постановщик!
Екатерина: У меня так было в «Фальстафе». Придумала себе одно, а Вячеслав Васильевич Стародубцев предложил посмотреть на роль под другим углом. Мне нравится, как действует Вячеслав Васильевич. Сначала он даёт тебе толчок, а затем свободу действий – и смотрит, что получается. Бывает иначе – режиссер конкретно знает, куда ты должна сесть, как посмотреть, где улыбнуться. И требует, чтобы всё было так, а не иначе.
Архаики весёлая краса: «Дидона и Эней» в новосибирской опере
– Смотрите ли вы постановки опер, над которыми предстоит работать, с участием других певцов?
Алексей: Да, сейчас, например, для «Свадьбы Фигаро» мы смотрим спектакль с участием Чечилии Бартоли в роли Сюзанны и Рене Флеминг, исполняющей партию графини. А ещё в юности я пересмотрел почти все оперы на видеокассетах. Помните, какое-то время были популярны видеомагнитофоны? Мы договаривались, доставали ценные записи. Сейчас в интернете можно почти всё найти и посмотреть.
Екатерина: Тут как-то делали ремонт в квартире – нашли огромный пакет с видеокассетами. А вот посмотреть их уже не на чем, к сожалению…
– Кто для вас как профессионалов является первым в мировой табели о рангах среди оперных певцов? На кого вы ориентируетесь?
Алексей: В основном, это певцы из прошлого. Мне нравится Борис Гмыря. Выдающийся советский оперный певец, бас. По звуку и тембру для меня его пение – эталон. Из зарубежных басов всегда нравился Борис Христов. Особенно то, как он поёт Верди. Наверное, такой вкус мне привил мой педагог Алексей Яковлевич Левицкий.
Екатерина: Хотелось бы упомянуть фамилии наших старших коллег, с которыми нам посчастливилось поработать. У которых мы учились, как вести себя на сцене, как относиться к своей профессии. Это Татьяна Ворожцова, Татьяна Зорина, Галина Бибичева, Алексей Левицкий, Владимир Урбанович, Александр Лебедев, Александр Беляев, Владимир Прудник, Иван Потрицаев и многие другие. Татьяна Ворожцова для меня была примером для подражания, идеалом того, как должна выглядеть оперная певица. С Юрием Комовым, Ольгой Обуховой мы до сих пор имеем счастье выходить на одну сцену.
Алексей: Помню, какой у молодого Прудника был зычный голос – он буквально летел в зал. А Прудника-старшего отличал более темный бас-баритон. Когда мы учились, он уже заканчивал свою карьеру. Бывало поёт, а ты стоишь рядом – тебя буквально сдувает! Такой большой голос, громадина.
Александр Афанасьевич Прудник — советский и российский оперный певец (баритон), педагог, народный артист РСФСР, родился в 1933 году. Ведущий солист Новосибирской оперы с 1971 по 2002 годы. Ушёл из жизни 5 ноября 2009 года в возрасте 76 лет.
Владимир Афанасьевич Прудник — заслуженный артист РСФСР (баритон), младший брат Александра Афанасьевича Прудника, родился в 1937 году. За годы работы — с 1971 по 2011 годы — спел в Новосибирском оперном театре около сорока партий. В настоящее время — профессор кафедры сольного пения Новосибирской консерватории имени М. Глинки.
– А как оцениваете современных признанных оперных певцов?
Екатерина: Мне очень нравятся американские оперные певицы Эйприл Милло и Долора Заджик. Конечно, обожаю нашу Елену Образцову. В студенчестве повезло увидеть и услышать её в Новосибирске. Кстати, довелось сходить и на выступление Монсеррат Кабалье. Она приезжала в наш город вместе с Басковым. Слышала, как некоторые горожане говорили: «Что это за женщина с ним, кого он привез?» То есть они шли именно на Николая. А я была счастлива, что увидела Монсеррат, смогла прикоснуться к ее творчеству. Вообще, я всегда могу простить какие-то огрехи в голосе. Бывает, человек нездоров или не обладает эталонным тембром. Но при этом так выразительно играет, вкладывает в пение душу! И это не может не трогать.
– Мы знаем, что вы очень любите Италию. Часто ли удается там бывать, какие самые яркие впечатления у вас остались от пребывания в стране – родине оперного искусства?
Екатерина: Да, мы очень любим Италию. Была бы возможность, выезжали бы туда намного чаще. Даже первый раз за границей мы были не в Турции, как принято, а именно в Италии. Ездили учиться в языковой школе. Там у нас было полное погружение. Педагоги – только носители языка. И почти все разговоры на итальянском… Впечатления от первой поездки совершенно потрясающие! Представьте, советский человек впервые приехал за границу и увидел совсем другой мир. Впечатлило всё – сама атмосфера, архитектура. Жили на вилле в пригороде Флоренции, откуда нас вывозили в семьи учителей, на вечеринки. Подсаживали к нам итальянцев, чтобы они нас разговорили. Последний раз были в стране в январе 2020 года. Давали концерт в городе Бари.
– Как вас принимали итальянские слушатели?
Екатерина: У них принято так: после концерта к тебе выстраивается очередь, каждый зритель подходит и говорит благодарственные слова. Что поразило – среди публики были женщины за 80 лет. Они принесли с собой старые фотоаппараты-мыльницы, чтобы с нами сфотографироваться. Эти дамы очень эффектно выглядели – в украшениях, элегантной одежде, с прическами…
Алексей: А я помню другой случай. Однажды мы возвращались в гостиницу от форта Бельведер во Флоренции. Пустая улица, темно. Весь народ либо по кафе сидит, либо уже спит. И тут наша сопровождающая, директор языковой школы Дженифер говорит: «А спойте!». Мы начали было: «Легко на сердце от песни веселой!» И в этот момент из соседнего кафе кричат: «Pavarotti, vai a casa!». Что значит: «Паваротти, иди домой!». (Смеётся).
«Тщетная предосторожность»: оправдала ли ожидания нашумевшая премьера НОВАТа?
– Как известно, в России Дмитрий Хворостовский часто исполнял эстрадные песни. На ваш взгляд, насколько органичен оперный певец на эстраде?
Екатерина: Конечно, у нас другая манера исполнения. Но если это убедительно, то тронет сердца людей. Навсегда запомнился концерт с Русским академическим оркестром народных инструментов в 2010-м году, по весне. Тогда в Новосибирске должна была петь Валентина Толкунова. Но, к сожалению, её не стало. Все аранжировки переслали руководителю оркестра Владимиру Поликарповичу Гусеву с правом использования, и он попросил меня спеть в этом концерте. Я тогда ощущала большую ответственность, выходя на сцену. После концерта люди подходили, благодарили.
Что касается Хворостовского, то я слушала его концерт в ЛДС «Сибирь». Сидела далеко, но получила огромное удовольствие. Настолько это было проникновенно – и с вокальной точки зрения, и в плане осмысления материала.
Алексей: Мы очень любим итальянскую эстраду. На одном из последних вечеров неаполитанской песни в театре мы с Катей решили добавить в концерт современную итальянскую песню «Ночь в Неаполе», которую сами же обработали. Эксперимент публика приняла «на ура».
Может ли оперный певец, исполняя эстрадные композиции, приобрести себе новых поклонников, которые затем захотят прийти послушать его уже на театральной сцене?
Екатерина: Мы будем только рады, если, услышав в нашем исполнении популярные песни, люди захотят потом прийти послушать нас в оперу – и таким образом будут приобщаться к оперному искусству.
Алексей: У нас самих иногда всё происходит наоборот. Как-то мне довелось петь песню «Ромашка белая» на турецком языке с очень красивой музыкой. После этого я начал слушать современную турецкую эстраду.
Екатерина: Да, теперь она звучит у нас в машине. Мы расширяем границы!
– Расскажите, как вы познакомились?
Екатерина: Учились на одном курсе в консерватории. Я увидела Лёшу и с первого взгляда влюбилась! А после моего предложения пожениться он просто не смог устоять (Смеется).
– Вы оба приехали в Новосибирск из небольших городов. Как часто получается навещать родные пенаты?
Екатерина: Я переехала в Новосибирск из Норильска. Когда училась в консерватории, даже получала потанинскую стипендию как отличница. В родном городе бываю не так уж часто. В 2007-м году приезжала и в 2017-м – выступала на концерте в честь юбилея своего музыкального колледжа. Кстати Норильск – город ссыльных, там есть прекрасный концертный зал, где во время моей учебы пели солисты из Новосибирска и Екатеринбурга. Тогда же я познакомилась с Ольгой Юрьевной Обуховой, например. Да фактически я уже в то время знала всю труппу оперного театра Новосибирска. Поэтому уверена – судьба не просто так привела меня в этот город.
Алексей: В своем городе детства, Прокопьевске, был давно – года четыре назад. Как и Екатерина, ездил на юбилей музыкального училища, где учился. После того, как учебное заведение получило звание имени Дмитрия Хворостовского, в честь певца там ежегодно организуют фестиваль, на котором меня и пригласили спеть.
– У вашего сына Вовы есть артистические задатки? Как думаете, он пойдёт по вашим стопам?
Екатерина: Вот артистические задатки у него есть, несомненно! Пока, конечно, не очень широкий диапазон голоса, но он уже начал меняться. Проявляется постепенно и музыкальный слух. Иногда сын смешно подражает папе: «О-о-о-о!». Я же в декрет не уходила, и когда ребенку было 4 месяца, мы брали его на репетиции наших спектаклей. Бывало так, что Лёша пел, а Вова спал у него на плече – и это во время оркестровой репетиции! Сын в театре почти как дома, он здесь вырос у всех на глазах. Поэтому многие по нему скучают, и он сам очень скучает по театру из-за невозможности здесь бывать по причине пандемии.
Алексей: А я ему говорю: «Ты хочешь в театр с нами ходить? Иди тогда для начала в музыкальную школу. Научишься там петь по нотам, освоишь сольфеджио, и тебя возьмут в детский хор».
– Получается ли у вас репетировать дома? Если да, как к этому относятся соседи?
Екатерина: Репетируем дома очень часто. Нам повезло с соседями – никто не жалуется. Старшая по дому как-то подошла ко мне и говорит: «Как жалею, что не в одном подъезде с вами живу – слушала бы и слушала!». «Ага», – думаю, – «Мы же разучиваем партии, а не концерт даём».
Алексей: Порой тренируем по 25 раз одну и ту же верхнюю ноту. Сомневаюсь, что это доставляет большое удовольствие тем, кто слушает. Но слава Богу, у нас хорошие соседи.
Екатерина: Когда делали ремонт, подумывали о новом жилье. Остановила мысль, что может больше так не повезти с соседями. К тому же у нас очень хорошая школа рядом с домом – не хочется её менять.
Алексей: Поэтому мы просто купили дачу, как и многие в пандемию. Сначала какое-то время снимали домик рядом с рекой. Но нам настолько там понравилось, что решили оставить себе. А вот постоянно жить где-то за городом пока не хочется. Я хочу жить в городе и ходить пешком в наш театр.
WPBuild.Ru