Солистка НОВАТа София Бачаева: «Ты всегда идёшь вслед за своим голосом»

Татьяна в «Евгении Онегине», Мюзетта в «Богеме», Памина в «Волшебной флейте». Солистка Новосибирского государственного академического театра оперы и балета (НОВАТ) СОФИЯ БАЧАЕВА востребована и приобретает всё большую известность. Молодость в её случае не синоним неопытности. Недавно любители оперы могли наблюдать дебют Софии в партии Микаэлы в опере «Кармен». А уже в январе София предстанет перед нами в образе нежной Иоланты в одноименной опере Петра Чайковского (7 января), а также споёт Коломбину в опере «Паяцы» Руджеро Леонкавалло (19 января). Восходящая звезда Новосибирского театра оперы и балета ответила на вопросы «Континента Сибирь» о карьере, искусстве, истоках своей любви к музыке и выборе творческого пути.  

София, признаемся, мало что удалось узнать о вас до начала карьеры в НОВАТе в 2017 году. Говорят, вы родились в семье военного. На подготовительных курсах в консерваторию вас заметил Аркадий Бурханов и взял в свою «Insula Magica». Ещё вы любите кататься на лошадях и работали… официанткой. Как вышло, что будущая Франческа да Римини (получившая премию «Парадиз») выполняла такую далекую от искусства работу?

–  Это была классическая история. Началось с того, что в старших классах школы я пришла к маме и сказала: «Мама, мне нужны сапоги». Она ответила: «Ну иди заработай и купи – какие проблемы?». Я только похлопала глазами — плакать в нашей семье было не принято. Я и мой младший брат росли очень самостоятельными: в детстве сдавали бутылки, чтобы купить себе жевательную резинку, кириешки. Так вот, после слов мамы я устроилась на работу в заведение на левом берегу. Это была очень модная тогда кофейня «Кофе хауз». Там я заработала себе не только на сапоги, но и на курсы английского языка… Позже в моей жизни был еще один период, когда мне пришлось вернуться к работе официанткой.

София Бачаева Мюзетта опера Джакомо Пуччини «Богема»
София Бачаева – Мюзетта в опере Джакомо Пуччини «Богема»

Во время учебы в консерватории, наверное?

– Уже после её окончания. Это был период метаний, я только что ушла из «Insula Magica». Причина ухода – начал очень сильно расти голос и его было трудно держать в рамках ансамблевого пения. Тогда мне было чуть больше 20-ти лет, и я была на распутье. Сомневалась, стоит ли мне продолжать заниматься музыкой? Стоит ли тратить на это столько усилий или нужно просто пойти зарабатывать деньги?

Не жалеете о том периоде?

– Не жалею и никогда не пожалею. Это был хороший опыт. К тому же за год работы в одном известном ресторане – не стану говорить название – я смогла заработать на занятия и мастер-классы. Слетала в Финляндию, Швейцарию. После этих поездок поняла, что нужно продолжать заниматься музыкой. Оставалось только понять – где и как? В отличие от своих сокурсников по консерватории я никогда не видела себя в опере. Удивлялась, отчего они так ею болеют – буквально видят себя на сцене Большого театра, Мариинки.

Что же в этом удивительного?

– Мне казалось, что средневековая музыка – барокко, которую я исполняла в «Insula Magica» – это нечто интеллектуальное, а вот опера – это попса какая-то! (Смеется) Удивлялась, почему оперные певцы так долго учат партии. То есть оперу как серьезный жанр я тогда вообще не воспринимала. Сегодня всё совсем по-другому, конечно.

София Бачаева

София, давайте вернемся туда, куда все мечтают – в детство. Как вы начали заниматься музыкой? Было ли это по личному желанию или, как часто бывает, сказались амбиции родителей?

– Поверите или нет – всё началось до рождения. Моя мама любила во время беременности слушать классику. А когда я уже родилась, был один забавный случай, о котором я знаю с её слов. Шли 90-е годы, мы жили с семьей в Петропавловске-Камчатском, в достаточно скромных условиях. Папа был все время на службе, а мама занималась домом и в процессе любила слушать музыку на проигрывателе. Из классики было только две пластинки – «Времена года» Вивальди и «Кармен» Бизе. Я тогда едва научилась стоять в кроватке. В какой-то момент мама поставила пластинку и вышла из комнаты на кухню. Возвращается – и видит, как её ребенок, замерев, слушает музыку. Так я и простояла, пока не закончилась сторона пластинки. Она решила устроить эксперимент – перевернула пластинку и ушла. Возвращается к концу – всё то же самое. Слушаю, почти не дыша.

Ну потом, конечно же, всё по плану музыкальная школа, педагоги?

– Да, сначала меня заметила школьный педагог по вокалу и предложила маме отдать меня в студию эстрадного вокала. Я начала выступать на школьной сцене, затем на городских конкурсах, музыкальных фестивалях. Потом родители решили подкрепить мой опыт теорией и отправили меня в музыкальную школу №29. Помню, это было одноэтажное деревянное здание на ул. Депутатской в Новосибирске.

Аркадий Бурханов

Аркадий Бурханов: «Любая музыка волшебна, если настоящая, но чем древнее, тем волшебнее»

Как давалась учеба? По собственному опыту знаю, как девчонке иногда хочется бросить все эти гаммы и этюды «Черни», но потом берешь волю в кулак и…

– Как и все дети того возраста, я особой любовью к музыкальной школе не славилась. Совершенно не нравилось играть на фортепиано. Отношение к инструменту поменялось только в консерватории.

Когда вы поняли, что пришло время петь оперу? Как вам дался переход к ней от барочной музыки, которую ты исполняла ранее?

– Каждый раз, когда меня об этом спрашивают, я судорожно пытаюсь сама это понять. Дело в том, что у моего голоса была особенность – долго не было вибрато. Я пела абсолютно прямым голосом. Поэтому очень долгое время думала, что не буду исполнять оперу. Но в консерватории есть план – ты поешь и арии, и русские романсы, и Чайковского. Мой педагог Татьяна Ершукова говорила, что у меня будет плотное лирическое сопрано, она ни на секунду не сомневалась, что голос вырвется наружу, пыталась всячески меня к этому подвигнуть. Так и случилось. Но, конечно, переходный период между одним пением и другим был болезненным.

Планируете ли возвращаться к музыке роскошной эпохи барокко?

– Мы уже говорили об этом с Дмитрием Михайловичем Юровским. Он ставит концерты «Под музыку Вивальди», где я иногда участвую. Пришли к выводу, что я не буду закрывать для себя тему барокко, но не буду и уходить туда насовсем, чтобы не потерять плотности и звукоизвлечения для оперной музыки.

Какую барочную музыку сейчас можно от вас услышать?

– Сейчас это, в основном, Вивальди. Возможно, буду ещё петь «Клеопатру» Генделя. То есть фактически я почти закрыла для себя этот репертуар.

Битва басов и теноров

За зрителем в поле «Битвы басов и теноров»

 То есть получилось так, что ваш голос сам продиктовал направление творческого пути – переход к опере?

– Да, ведь я, как любой исполнитель, зависима от своего голоса. Вообще, самоощущение певца на сцене напрямую зависит от того, как ему отвечает его голос. Всегда сначала голос подает сигнал, и ты идешь вслед за ним. Буквально как будто общаешься с каким-то существом внутри себя…

Обсудим тогда то, что вам ближе сейчас оперу. Как вам дается исполнение арий на иностранных языках? Например, на таком сложном для пения языке, как немецкий? В «Волшебной флейте» Моцарта вы пели на немецком.

– Несмотря на то, что раньше я очень хорошо владела немецким языком, когда мы занимались постановкой «Волшебной флейты», я испытывала трудности. Потому что одно дело, когда ты разговариваешь на немецком, читаешь, слушаешь. Другое – когда на нём поёшь. Вообще пение на разных языках – очень разное. Итальянский – это одна история, французский или русский – другая. С немецким – особая история, он по звучанию очень отличается от остальных языков. А Вагнер и Моцарт – это вообще два разных немецких языка.

Лариса Матюхина
«Театр – это моя жизнь»

 Театральные критики иногда делят театры мира на два класса – «премиум», где поют только на языке оригинала, к ним можно отнести Ла Скала, Большой театр, НОВАТ и пр., и так называемые «общедоступные театры», где поют на языке страны, где они находятся. У нас, например, в советское время все оперы исполнялись на русском языке. И теперь любители той оперы испытывают диссонанс, когда слушают те же произведения на итальянском или немецком. По-вашему, лучше переводить оперу на русский язык, чтобы было понятно, или всё-таки петь на языке оригинала? Должна ли «Кармен», к примеру, звучать в Новосибирском театре оперы и балета на русском или на французском языке?

– Здесь всё идёт от самого исполнителя, от того, как он передает смысл текста. Бывает так, что зрителю и по-русски не очень-то непонятно, о чём идет речь. С другой стороны, когда поешь по-русски, например, итальянскую оперу, бывает сложно состыковаться с оригинальной мелодией. Дело в том, что в нашем языке есть особенность – много глубоких гласных. В итоге иногда получается не очень музыкально и приходится дописывать материал. Потому что, изначально, когда композитор пишет мелодию, он ее адаптирует под те гласные и то количество слогов, которые есть в его языке. В свою очередь, для солиста важно соблюсти в пении звуковысотность, интервалы и скачки, которые напрямую соотносятся с языком. Поэтому язык оригинала в опере для меня всегда предпочтительнее.

В целом, отмечу, что петь на французском, итальянском легче. Не случайно, именно Италия считается родиной оперы. Хотя недавно мы с Дмитрием Михайловичем открыли такую удивительную вещь: что-то из немецкой и итальянской музыки можно технически легко переносить в русскую музыку, и это даже идет ей на пользу.

Андрей Меркульев (слева) на мастер-классах Международного музыкального фестиваля Ильдара Абдразакова

Большая работа и воля случая. Андрей Меркульев о том, что такое карьера оперного певца

Помогает ли язык оригинала сохранить стиль оперы?

– Безусловно, потому что каждая опера – продукт национальный, хотим мы того или нет. Например, если партию Татьяны из «Евгения Онегина», начнут петь на французском, то вся её боль никогда не прочтется. Вспоминаю в связи с этим исполнение оперы Дмитрием Хворостовским и Рене Флеминг в Метрополитен-опера Нью-Йорка. Там был минимум декораций, но за что я уважают Флеминг – будучи иностранкой и не вполне совершенно владея русским, она очень точно уловила и передала смысл текста. Считаю, что это высший класс. В принципе, не столь важно, на каком языке ты поешь, вопрос в том, сможешь ли донести до слушателя то, о чем писал композитор.

София, сегодня вы задействованы почти во всех репертуарных спектаклях НОВАТа. А что бы вы ещё хотели исполнить?

–  Мне нравится партия Дездемоны в «Отелло» Верди… С удовольствием бы спела и что-то из Прокофьева, мне в принципе близка его музыка. Пожалуй, выбрала бы оперу «Любовь к трем апельсинам». Ну, а если загадывать на будущее, то взялась бы за Леонору в «Трубадуре» Джузеппе Верди.

Редакция «КС» открыта для ваших новостей. Присылайте свои сообщения в любое время на почту news@ksonline.ru или через нашу группу в социальной сети «ВКонтакте».
Подписывайтесь на канал «Континент Сибирь» в Telegram, чтобы первыми узнавать о ключевых событиях в деловых и властных кругах региона.
Нашли ошибку в тексте? Выделите ее и нажмите Ctrl + Enter

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ