Весной этого года ВЯЧЕСЛАВ БРЮХАНОВ, больше года возглавлявший омский филиал банка «Открытие», вернулся в Новосибирск, где прошла большая часть его карьеры. В интервью руководитель сибирского филиала банка «Открытие» рассказал, в чем, по его наблюдениям, ключевая разница между Омском и Новосибирском, и есть ли отличия с точки зрения ведения бизнеса.
— Вячеслав Владимирович, вы достаточно долго работали в Омске, теперь вернулись в Новосибирск. Большая ли разница между этими двумя городами в плане финансовой «погоды»?
— Каждый регион, как и каждый город, имеет свои особенности и преимущества. И, наверное, было бы не совсем корректно сравнивать 300-летний Омск с «юношей» Новосибирском — они разные как по истории возникновения, так и по темпам развития. Раньше Омск существенно отличался по динамике от Новосибирска, но за последние годы он сильно прибавил в темпах и уже в чем-то не только догоняет Новосибирск, но и даже опережает его. Там реализуется интересная инвестиционная программа в нефтехимическом кластере, Новосибирск же имеет более диверсифицированные по отраслям инвестпрограммы.
Новосибирск на самом деле — высокодинамичный регион. И это не лозунг перед выборами, это на самом деле так. В России есть, по-моему, шесть городов с положительным миграционным сальдо. И Новосибирск уверенно входит в эту шестерку, в отличие от других городов СФО. Новосибирск не просто так прозвали «Сибирским Чикаго», он, по сути, остается им и сейчас — и «болеет» всеми болезнями роста, которые мы можем наблюдать. Например, довольно высокая хаотичность во всем, включая застройку. Город ищет сильных людей, которые в этом хаосе могут работать и расти.
Вячеслав Брюханов возглавит банк «Открытие» в Омской области
Новосибирск выделяет работа застройщиков. Здесь строительная индустрия является одним из локомотивов экономики, несмотря на то, что выше нее располагаются, например, транспорт и связь, где держат марку такие гиганты, как «РЖД» и «Ростелеком». Строительная сфера в Новосибирске достаточно конкурентная, места пока хватает всем. И не только строителям — здесь еще и огромный мультиплицирующий эффект, напитывающий кучу смежных отраслей.
Вообще, если посмотреть, как строит Омск и как строит Москва, то Новосибирск в плане стройки намного ближе к Москве. Я сам вижу очень много похожих концепций: в эстетике, в инфраструктуре и так далее. Сами москвичи тоже, кстати, с этим согласны: приехав сюда, они ожидали увидеть несколько старых пятиэтажек посреди тайги, а увидели современную быстрорастущую сибирскую столицу.
— Какое место проектное финансирование занимает в работе «Открытия» в Новосибирске и других сибирских регионах?
— Очень серьезное. Если оценивать по количеству открытых счетов эскроу, мы входим в число банков-лидеров в регионе. В то же время это не единственный показатель доверия со стороны застройщиков. Сейчас, когда долевое участие закрыли, часть застройщиков продолжает строить за свои деньги. Но все больше и больше строительных компаний используют проектное финансирование. В целом по стране по договорам проектного финансирования мы на четвертом месте, после Сбера, ВТБ и «Дом.РФ». В Новосибирске мы себя ощущаем в топ-3. В целом за год, я считаю, мы выросли по проектному финансированию хорошо, особенно с учетом низкой базы. К концу года, по моей оценке, в Новосибирске у нас будет порядка 15 млрд рублей по договорам проектного финансирования.
В каком объеме ждать банки на новосибирском рынке недвижимости
— Можете привести примеры проектов, в которых участвуете?
— Пожалуй, было бы не совсем этично хвастаться такими проектами. Скажу так: мы уже сегодня работаем с целым рядом крупных и известных застройщиков региона по ярким и знаковым для города объектам. В профессиональной среде эти проекты очень хорошо известны, они на слуху и в них вкладывается очень много ресурсов. На самом деле стройка сегодня — крупнейший девелопер, дающий городу жизнь. Некоторые говорят, что рынок скоро исчерпается, — это не так на самом деле. Представьте себе человека, который купил квартиру в новостройке на окраине, потом заработал денег, переместился в более люксовый вариант, а на его старое жилье нашелся покупатель из числа приезжих.
— Когда государство начало сворачивать программу ипотеки под 6%, Новосибирск стал одним из тех регионов, где она сохранилась, — может ли это привести к «пузырю», который ударит по всей экономике?
— Максимальная сумма кредита под 6% после всех изменений и продлений составляет 3 млн рублей. Что решает такая сумма в Новосибирске? Ничего или почти ничего. Сейчас однушка в центре стоит больше — а это значит, что недостающую сумму все равно придется искать где-то еще. Это тоже своеобразный фильтр для тех, кто хочет поучаствовать в льготной акции. Для этого нужно иметь еще какие-то собственные средства. Но вообще сама трансформация была ответом на дискуссию, в которой поднимался тезис о том, что рынок действительно перегрет. Но это, я считаю, нельзя считать симптомом того, что все вот-вот схлопнется. Если бизнес не закредитован, он выстоит в кризис, и потом забирает себе освободившуюся часть рынка.
Новосибирск в России — такой же удачный игрок, который собирает дивиденды от кризиса. Он, как я уже сказал, растет вопреки всему. Есть миграция в регион, нет одной фундаментальной сырьевой отрасли, но есть диверсификация, есть СО РАН, есть наука, образование, медицина — а значит, есть высокооплачиваемые, а главное, высококвалифицированные специалисты, которые предъявляют спрос на хорошее жилье. Это видно еще и по тому, что отток талантливой молодежи из Новосибирска сокращается. Они находят себя здесь. У них есть бенчмарк (образец. — «КС») в виде своих «Цукербергов» из Академгородка, покупающих квартиры стоимостью в несколько миллионов рублей за наличные деньги. Человеческий ресурс сегодня важнее нефти — и крупный бизнес тянется вслед за ним.
Стало известно имя нового управляющего Сибирским филиалом банка «Открытие»
Такую же ставку сделала Казань — речь о максимальном привлечении трудовых ресурсов. Наш главный козырь — создать комфортную среду для талантов, желающих себя реализовать в Новосибирске. И этим займутся девелоперы. Да и потом, хорошую квартиру проще продать, сейчас строят дома под запрос нового поколения. «Европейский берег», «Панорама» от «Брусники» на левом берегу — тому примеры. Хотелось бы, чтобы так и продолжалось.
— Многие системные банки сейчас развивают крупные проекты с госучастием — есть ли у вас такие планы в новосибирском «Открытии»? Были ли такие проекты в Омске?
— Это очень хорошая сфера, потому что государство сегодня — один из главных инвесторов. Основных вариантов сотрудничества можно рассмотреть два: стратегическое государственно-частное партнерство (ГЧП) и госконтракт в его классическом понимании. По второму варианту мы работаем очень активно, у нас в портфеле очень много договоров по финансированию госзаказов. Что касается ГЧП — это сильно зависит от региона. И здесь поговорка о том, что чем дальше от Москвы, тем гуще тайга, работает на все сто. Количество таких проектов в Сибири кратно меньше, чем в центральной части страны, а значит, меньше опыта их реализации. Поэтому переговоры зачастую идут тяжелее.
При обсуждении с госзаказчиками проектов ГЧП мы отмечаем, что уровень их компетенций существенно вырос за последние годы, власти стараются слышать бизнес и идут на комплексное взаимодействие. Безусловно, иногда появляются сложные вопросы, которые не встречались им в прошлых проектах. Но при этом власть прислушивается к компетентной оценке со стороны банка. И, как ни крути, обе стороны заинтересованы в итоговой реализации проекта. Чаще всего такие объекты находятся в сферах, улучшающих качество жизни населения в регионе, государство понимает свою ответственность за их реализацию и конструктивно сотрудничает и с инвесторами, и с финансовыми организациями.
В том же Омске активно обсуждали проекты ГЧП в сфере образования и в сфере строительства мусорных полигонов. Очевидно, что аналогичные задачи сейчас стоят перед большинством регионов. Поэтому проводя переговоры с правительством региона, мы ищем точки соприкосновения и возможностей с обеих сторон. Чем более открыто стороны обсуждают все риски и слабые стороны проекта, тем конструктивнее складывается диалог. Ведь наша задача — не просто дать старт проекту, пребывая в оптимистичных иллюзиях, но и реализовать его, и, в конечном счете, улучшить качество жизни в регионе. Без должной открытости запустить проект можно, но довести его до логического завершения бывает весьма проблематично для обеих сторон. Мы всем интересуемся, что-то берем на борт, сейчас, например, смотрим на СКИФ — там финальное финансирование придет только после сдачи всего объекта. Но говорить о том, что это какая-то основа, ради чего мы готовы забросить регулярный бизнес, нельзя.
— Если посмотреть на запросы бизнеса — на что сейчас чаще берут кредиты?
— Бизнес делится на две группы — тех, кто с началом кризиса сходит с рельсов, и тех, кто только становится сильнее. Я знаю немало руководителей компаний, для которых этот кризис — далеко не первый, которые «переболели» им уже несколько раз. Это те, кто не ведет волюнтаристскую политику, не выводит огромные суммы на яхты и другие безделушки. Для них кризис — это просто еще одно время года, живущее по своим законам. Тот, кто в кризис впадает в спячку и начинает шевелиться только с приходом «весны», опаздывает навсегда. Пока ты раскачиваешься, начинается новый кризис. И мы все чаще видим, как бизнес начинает расширяться тогда, когда, казалось бы, спрос лежит на дне. Но когда этот спрос от дна отталкивается и всплывает — они уже к этому готовы. В 2008 году было не так, была паника и «умные» мысли вроде «давайте просто переждем». Сейчас все по-другому.
Нынешний кризис нетипичен не только тем, что он во многом рукотворный — вместо кризиса перепроизводства мы видим «ручное» ограничение потребления через локдауны, карантины и прочее, — но и тем, что цена на стройматериалы выросла, хотя с началом кризиса они обычно дешевеют. Источником оборотных средств, как правило, является накопленная прибыль, но если случаются такие форс-мажоры, вроде того, что случилось с ценами на сталь, или если нужно создать что-то новое, чтобы остаться на плаву или с заделом на будущее, — эти деньги идут туда. И их надо чем-то замещать. И появляется спрос на оборотное финансирование. Люди ищут эффективность — где она есть, на то они и кредитуются. Ну и еще стоит отметить, что финансовые услуги сейчас все больше сосредотачиваются в руках основных маркетмейкеров, которые могут «потянуть» и крупные проекты, и множество мелких, а малые банки все больше сосредотачиваются на РКО и других транзакционных сервисах.
— Сейчас некоторые банки, помимо финансирования, предлагают все подряд. Насколько далеко, по вашей оценке, может зайти формирование экосистем и нужно ли это вообще?
— Центробанк не просто так рекомендовал банкам ограничить свои непрофильные инвестиции. Потому что не все они оказываются эффективными. Они не приносят прибыли — во всяком случае, сразу. Допустим, предлагает банк еще и маркетплейс, и подписку на контент, и еще много чего — почти все эти сервисы на старте убыточны. И их приходится финансировать за счет прибыли, получаемой на клиентских операциях. Для банка такие инвестиции — это задел на будущее, для регулятора — иммобилизация капитала. И если вера в будущее не оправдается при высоком уровне таких венчурных инвестиций, устойчивость банка может вызвать вопросы у регулятора.
Так или иначе, решение инвестировать в то или иное направление бизнеса принимает менеджмент. Кто-то считает, что за экосистемами будущее, кто-то смотрит более сдержанно, кто-то предпочитает экосистеме одной компании синергию нескольких — как это делаем мы. Мы больше ориентируемся на тот путь, где основным стержнем является банк. Важно складывать в пакет продукты и услуги именно с финансовой составляющей, а не весь лайфстайл клиента. Например, услуги и продукты по страхованию, лизингу, НПФ и прочее. Хотя на рынке есть место творческому эксперименту — если экосистемная модель выстрелит, не исключаю, что и мы пойдем по этому пути. Время, как говорят в Италии, самый справедливый господин. Время покажет, кто был прав. Мы тоже верим в свою стратегию — иначе бы мы ее не выбрали.
WPBuild.Ru