Результаты исследований психосоциальных факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний, проводимых новосибирскими учеными, интересуют их коллег во всем мире.
Депрессия, тревожность, конфликты в семье и на работе не только снижают качество жизни, но и в разы повышают риски инфаркта миокарда, инсульта, ишемической болезни сердца. В числе пионеров исследований этого направления – ученые новосибирского НИИ терапии и профилактической медицины (филиал ИЦиГ), к чьей работе растет интерес у коллег по всему миру. Подробнее о ней в интервью с профессором ВАЛЕРИЕМ ГАФАРОВЫМ, руководящим лабораторией, где проходит эта работа.
– Валерий Васильевич, получается, вы с коллегами доказали правоту давно известной поговорки «Все болезни от нервов»?
– Мы не просто доказали влияние психосоциальных факторов риска на сердечно-сосудистую систему. Как известно, наука начинается с измерений. Мы смогли достаточно точно измерить это влияние и обосновать эти расчеты. Это была непростая задача, потому что такие факторы риска менее очевидны, чем поведенческие, например – ожирение и курение.
– Каким образом удалось ее решить?
– Все началось в 1980-е годы, когда наш институт стал участником международной программы Всемирной организации здравоохранения MONICA (Multinational Monitoring of Trends and Determinants of Cardiovascular Disease), которая проводилась в 38 центрах 28 стран. В трех районах Новосибирска (Ленинский, Кировский, Октябрьский) на основе списков избирателей в 1982, 1988, 1994 годах были сделаны репрезентативные выборки по 10 000 горожан в возрасте 25-64 лет и обследованы. Лица, не имеющие инфаркта миокарда, инсульта, сахарного диабета в дальнейшем обследовались ежегодно, с целью понять, что и в какой степени оказывает влияние на состояние их сердечно-сосудистой системы. Одна из частей программы «MONICA» — «MONICA-Психосоциальная» — была нацелена как раз на такие факторы, как тревожность, депрессия, социальная поддержка и другие. Они очевидно играли свою роль, но влияние это было неочевидным, но постепенно мы приходили к выводу, что оно довольно существенное. Окончательно сомнения развеялись по итогам скрининга 1994 года, когда мы зафиксировали резкий рост сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) и смертности. Традиционные факторы риска не изменились, люди не стали больше курить, не выросла статистика по ожирению или артериальной гипертензии, а смертность возросла в разы. И так же в разы увеличились уровень тревожности, депрессии, жизненного истощения и нарушений сна у обследуемых людей. Когда мы показали эту связь в первых статьях, большая часть научного сообщества отнеслась к ней скептически, коллеги считали, что мы преувеличиваем роль этих факторов. Но, по мере накопления данных, отношение стало меняться. И уже в 2012 году в рекомендации Европейского общества кардиологов (ЕОК), по нашему предложению, психосоциальные факторы были обозначены, как вторые по значимости факторы риска ССЗ.
– Я правильно понимаю, что ваша работа в этом направлении продолжалась и после 1994 года?
– В 2011 году Генеральная Асамблея ООН провела заседание, посвященное заболеваемости хроническими неинфекционными заболеваниями населения планеты, в связи с их ростом., и в частности, сердечно-сосудистыми, как составляющими наибольшую их часть. Было предложено Всемирной организации здравоохранения создать постоянные системы мониторинга за состоянием здоровья населения на уровне стран и отдельных регионов. Так вот, наша работа это и есть с научных позиций постоянный мониторинг здоровья населения на основе жестких международных программ на региональном уровне, и считайте по России, так как такое исследование мониторинга за 40 лет — это наше исследование. Других нет. Оно продолжается по сей день, и результаты регулярных скринингов раз за разом подтверждают четкую взаимосвязь социального климата в стране и уровня смертности от болезней сердца. В 1990-х и начале 2000-х годов мы отмечали высокий уровень тревожности, жизненного истощения, нарушений сна как у мужчин, так и у женщин, затем этот показатель стал снижаться. Параллельно выросли показатели высоких уровней социальной поддержки, которые являются протективными (защитными) факторами отрицательных психосоциальных состояний. Изменилось и отношение к состоянию своего здоровья у населения. Если в конце прошлого века оно не являлось ценностной категорией, то в наше время люди стали понимать, что от состояния здоровья напрямую зависит благосостояние. И все это нашло отражение в улучшении статистики по ССЗ. Но уже обследования 2016 – 2017 годов показали новый рост заболеваемости. Мы считаем, что это «эхо» нового экономического кризиса, в который вошла страна. А в прошлом году ситуацию обострила пандемия и ее последствия.
– Вы сказали, что смогли не просто доказать влияние стрессов и депрессии на здоровье сердца, но и измерить его степень.
– Наши исследования показывают, что повышенная тревожность и депрессия могут повысить вероятность инфаркта у пациента в четыре-пять раз, низкий уровень социальной поддержки, нарушения сна и жизненное истощение или его синоним синдром «выгорания» — в два с половиной – три раза. При этом надо учитывать два важных момента. Во-первых, воздействие этих факторов проявляется не сразу, проблемы со сном и депрессия мучают человека сейчас, а артериальная гипертензия начнет развиваться года через три, инфаркт еще позднее. Во-вторых, эти показатели могут меняться, в зависимости от пола, возраста или социального статуса. Например, психосоциальные факторы риска меньше воздействуют на женатых мужчин, в сравнении с разведенными и вдовцами. А у женщин ситуация обратная, правда, у одиноких женщин с годами развиваются другие факторы, негативно влияющие на состояние здоровья. Поэтому ни в коем случае не стоит рассматривать развод как «оздоровительное мероприятие».
– Вы упомянули разницу в социальном статусе?
– Статистика показывает, у людей с высоким уровнем образования и доходов, проблем со здоровьем сердечно-сосудистой системы меньше. Есть очевидные причины: образование позволяет им правильно оценивать состояние своего здоровья и значение врачебных рекомендаций, а доходы – следовать им. Такие люди реже занимаются тяжелым физическим трудом, который тоже не очень полезен для сердца, могут позволить себе соблюдение принципов правильного питания.
– А как же психология? Ведь многие руководители и бизнесмены жалуются, что живут в постоянном стрессе.
– Да, это верно. И в своих исследованиях мы выделяли их в отдельную группу по этим причинам. Но надо учитывать, что во многом этот негатив компенсируется защитными психосоциальными факторами. Например, эти люди чаще получают удовлетворение от своей работы, что сглаживает последствия стресса, полученного при ее выполнении. Ну и конечно, понимая, что находятся в группе риска, они могут применять какие-то индивидуальные стратегии по снижению уровня стресса.
– Недавно ваш коллега выступил с очередным докладом по этой теме на международном конгрессе кардиологов и тот вызвал большой интерес ученых. О чем шла речь в докладе?
– В своем выступлении мой коллега, старший научный сотрудник НИИТПМ Дмитрий Панов показал, какое влияние на риск развития болезней сердца оказывает жизненное истощение. Этот термин вошел в оборот врачей в конце прошлого века и обозначает совокупность негативных симптомов, включая физическое истощение и чувство безнадежности. Такие симптомы испытали на себе многие люди во время длительной вынужденной изоляции, которая сопровождает мировую пандемию коронавируса. Спустя некоторое время, это неизбежно проявится в состоянии их здоровья. Поэтому уже сейчас большой интерес вызывают исследования, подобные нашему. Ведь они позволяют спрогнозировать сроки и масштабы этой отложенной реакции, разработать меры по ее профилактике.
– Ваши исследования продолжаются, какова их цель теперь, когда влияние этих факторов доказано и подсчитано?
– На самом деле, еще не все доказано и посчитано, имеющиеся данные требуют уточнения, чтобы получить внятное описание механизма негативного влияния этих факторов, учесть все его особенности. Но есть еще одна, может быть более важная задача – прогнозировать динамику ССЗ, сформировать рекомендации по профилактическим мерам и оценивать их результативность. Потому что, если поведенческие факторы риска может контролировать сам человек, бросить курить, сменить диету, увеличить физическую активность, то снижение психосоциальных факторов риска в большей мере зона ответственности социальной политики государства. Конечно, формируют ее не ученые, но наука может обеспечить власть нужной информацией: как меняется уровень этих факторов для разных групп населения, насколько эффективна работа по их профилактике, как это скажется на уровне смертности населения, сохранении здоровья и трудоспособности людей. Главное, потом правильно этим распорядиться.
WPBuild.Ru