Недавно «Континент Сибирь» присоединился к дискуссии о предубеждении граждан к чиновникам любого уровня. В продолжении разговора участвует генеральный директор отеля River Park, советник главы Новосибирска на общественных началах ОЛЕГ ТОРОПКИН. В 1990-х годах бизнесмен сам работал в мэрии Новосибирска. В интервью корреспонденту редакции предприниматель рассуждает, востребованы ли системой умелые управленцы, на удовлетворение чьих интересов они ориентированы, а также о механизмах, эффективности и продуманности решений властей на примере Новосибирской области.
Система обратной связи не функционирует
– Как бы вы оценили уровень мотивации и квалификации аппарата госвласти в сегодняшней России?
– Перефразируя главу «Сбербанка» Германа Грефа, качество государственного управления – это диагноз. (В прошлом году на форуме «Лидеры России» Греф назвал ключевой проблемой России «отсутствие эффективной системы государственного управления» – «Континент Сибирь»). Вялая экономика и, даже не низкие темпы развития, а скорее отрицательная динамика – в этом и выражается эффективность госуправления. Не от роботов все зависит – обычные люди, которые либо не делают, что нужно, либо делают, но не так.
Взаимное непонимание власти и общества в России: кто первый начал?
Качество менеджмента в регионах заметно упало. Одна из главных причин – снижение в аппарате управления количества сотрудников с достижительной мотивацией. Это в 90-х власть была привлекательна с точки зрения реализации возможностей, перспектив профессионального роста. Мне в достаточно молодом возрасте, еще до 30 лет, довелось возглавить управление пассажирским транспортом в мэрии города и реализовать юношескую потребность в признании круга своих знакомых. Сегодня все сильно изменилось. Кандидаты на руководящие посты в мэрии, либо областной администрации начинают осознавать дефицит полномочий (прав и ресурсов) и размер рисков уголовного преследования. Они – идеальные фигуры для федеральных силовиков. Полностью беззащитны как со стороны своего непосредственного руководителя, так и общества, убежденного в их паразитировании на бюджете. При этом федералы цинично реализуют принцип списания всех неудач на уровень регионального управления. Так что сегодня региональный чиновник – и в кепке дурак и без кепки дурак. Ради чего стремиться в эту систему на уровне субъекта федерации?
– То есть самые умные в эти структуры сегодня постараются не пойти?
– Одного ума недостаточно. Необходима соответствующая квалификация и ряд иных компетенций. Тем не менее, сегодняшний тренд – пост в федеральном государственном учреждении или государственной компании (в том числе в регионах), либо в силовых структурах. Вот где мотивация и перспективы.
Каждый заинтересованный наблюдатель способен заметить признаки политического кризиса. Прежде всего он выражается в подмене или ликвидации институтов гражданского общества. Решения принимаются не теми и не там, где должны по действующему законодательству. Парламент превратился в «бешеный принтер», губернаторы и мэры избираются на безальтернативной основе. Суды, по сути, утверждают тексты обвинений прокуратуры и так далее.
Кроме того, необходимо понимать, что любая организация – это социальный инструмент, то есть средство решения каких-то задач в чьих-то руках и для достижения чьих-то целей. На это же направлена деятельность главы региона либо мэра города, если решение о его назначении принималось где-то в администрации президента. И этот фактор неопределенности каскадирует вниз во всех региональных структурах управления.
– Мы так быстро перейдем к Хабаровскому краю.
– Для местного населения Сергей Фургал был своим по отношению к месту проживания и реализованному праву выбора, вопреки воле Москвы. Он был понятен избирателю, и ему доверяли.
Любому присланному Москвой «варягу» очень не просто доказать избирателям свою мечту стать сибиряком и связать свою жизнь с регионом. Мы увидели это на выборах губернатора Новосибирской области. Столица не желает испытывать риски при конкурентной борьбе.
– Конечно, в коллективном сознании Андрей Травников ждет повышения на федеральный уровень. Это клише.
– Человек попал в определенную систему уравнений. Каковы критерии оценки эффективности губернатора как высшего должностного лица в регионе? Как наверху определят: молодец он или нет? Видимо только по результатам выборов в федеральные органы власти.
– Результаты общероссийского голосования по Конституции.
– Вот именно. Кто оценивает, как руководитель справляется? И какая здесь связь с населением? Какой мотив губернатору, например, менять команду?
– Те же протестные акции, настроение блогеров в соцсетях федералы пристально мониторят – общественное мнение во внимание так или иначе принимается.
– Я очень сильно сомневаюсь в эффективности этого мониторинга. Система обратной связи с гражданским обществом по сути не функционирует. Во всем мире эту функцию выполняют СМИ, речь идет о демократических государствах. Но даже в Китае (не совсем демократия) эффективно действует институт жалобщиков. Любой гражданин вправе рассчитывать, что его жалоба будет рассмотрена, а не спущена для рассмотрения субъекту жалобы.
Что сегодня могут отмониторить федералы в социальных сетях? Активность ботов? С этим все в порядке, в том числе, в Новосибирске. Динамика роста целевой аудитории того же Навального стремительно опережает рейтинги федеральных телевизионных каналов, не говоря уже о пропагандистах, вышедших в YouTube.
Осталось понять, какой институт власти и кто конкретно является клиентом результатов мониторинга, и что он сделает с этими результатами. За примерами далеко ходить не надо: выходит очередное разоблачение ФБК на многомиллионную аудиторию, и ничего не происходит. Общественное мнение – это не система координат для принятия важных решений.
Проблема неэффективности
– В исполнительных структурах в Новосибирской области есть «отчаянные» люди, которые не зря пришли во власть, с вашей точки зрения?
– Кого-то выделять – дело неблагодарное. Круг знакомых большой, кто-то может обидеться. Я готов поговорить в рамках отрасли, в которой сам работаю как руководитель гостиницы.
– Вы в основном пересекаетесь с министерством промышленности, торговли и развития предпринимательства Новосибирской области.
– Да, с министерством, которым руководит Андрей Гончаров. Его прямой начальник – вице-губернатор Сергей Сёмка. С обоими хорошо знаком, поэтому критиковать сложно.
Александр Бойко: «После кризиса зарабатывать будут совершенно другие бизнесы»
Не так давно в вашем издании я прочел предложил начать собирать истории реальных людей с реальными чиновниками и публиковать их.
В качестве одного примера предлагаю взять неожиданную новость об открытии в Новосибирске торговых центров (Работа торговых центров, приостановленная на фоне пандемии, возобновлена с 13 июля – «Континент Сибирь»). Губернатор дает соответствующие поручения по подготовке документов ведомству Гончарова, тот быстро с задачей справляется. А ведь еще до обеда министерство не знало, что мы вот-вот победим коронавирус, и станет можно работать. Рестораторы жили под страшной угрозой, не думали, что им разрешат работать на летниках. К вечеру преодолели – открывайтесь. Кто на ящиках, кто с несвежими продуктами, даже не дали времени нормально закупиться, вернуть персонал, который разъехался по дачам. Почему за неделю нельзя сказать, что, судя по трендам, стоит готовиться?
В моем понимании любому министерству важны успехи отрасли, министр вроде бы заинтересован в опережающих темпах роста курируемой им сферы деятельности, наращивании объемов производства. Но являются ли эти показатели критерием оценки деятельности министра Гончарова? Если бы это было так, наверное, он бы первым выступал за снятие ограничений. То же самое можно говорить о заместителе губернатора Сергее Николаевиче Сёмке. Они же не министерством здравоохранения руководят. Это с точки зрения медика лучше все закрыть, чтобы меньше людей взаимодействовали. Но функцию подготовки постановления как о закрытии, так и об открытии предприятий Травников делегировал не Хальзову, а Гончарову. Кто принимает решения? И откуда в этой системе координат взяться человеку, который обладает навыками профессионального менеджмента? От чего зависит: эффективен ли чиновник, министр, вице-губернатор или не эффективен? Как, в каких понятных и конкретных единицах оценивается их деятельность? Зависит ли эта оценка от уровня экономического развития региона, от состояния конкретной отрасли? Вот в чем проблема неэффективности власти.
– Возьмем пример довольно успешного бизнесмена, нынешнего депутата Госдумы Виктора Игнатова, который пошел в эту систему, когда стал первым вице-мэром Анатолия Локтя.
– Да, он был какое-то время первым замом мэра с суперполномочиями. Но, как видим, недолог был этот путь.
– То есть, вы не рассматриваете вариант, чтобы он стремился стать, например, вице-губернатором? Условный Игнатов – чтобы не вешать ярлыков коллективных представлений о конкретном человеке или политике.
– Это человек из бизнес-среды, безусловно, он обладает навыками и компетенциями. Но кто бы ему дал полномочия, чтобы их проявить? К разговору о причинах политического кризиса. Есть такая шутка: на работу принимают как преданных, а спрашивают потом как с умных. Некоторые люди не прошли бы ценз преданности. У них нет шанса попасть в систему, где нужно исполнять команды не задумываясь.
– Это систему тормозит или адекватно сдерживает?
– У системы нет целей. По крайней мере, они точно не совпадают с потребностями жителей области.
– А что сделать, чтобы стало лучше? Расписать функции, конкретные единицы оценки качества, эффективности деятельности чиновников?
– Будет хорошо хотя бы задуматься: для чего люди оказались во власти. Но зачем им это, если сегодня все идет сверху вниз? С одной стороны, исполнительная власть – избираема, новая редакция Конституции этого ведь не отменила. Что мы видим на самом деле, когда выбираем, например, мэра Новосибирска прямым голосованием? Куча надстроек работает на то, чтобы до кампании не допустить того, кто может повлиять на рейтинг первого лица страны.
– Можно вспомнить выборы мэра Новосибирска в 2014 году.
– Тогда у Анатолия Локтя мотивация была ориентироваться на интересы населения. Он выиграл в конкурентной борьбе. Но в последний раз выборы были фактически безальтернативными, с подачи администрации президента, которая дала Локтю добро. Во второй срок он больше связан с ней, чем с горожанами.
Суть демократии – соревновательная избирательная кампания, она дает возможность выбрать людей, которые нас считают работодателями. Если право выбора изъято, то к власти приходит человек, для которого интересы населения территории далеко не на первом месте. Именно в этот момент испаряются обязательства перед избирателями на планируемые результаты работы.
Звоню чиновнику, попадаю на товарища
– Стоит ли человеку, который не находится на госслужбе, проявлять активность во взаимодействии с госвластью? Эта активность полезна? Помогает? Или мешает?
– Я в этой области живу много лет, два раза избирался депутатом, был чиновником, членом совета директоров крупнейших компаний: «Новосибирскэнерго», «Новосибирскнефтепродукт», «Сибирьгазсервис» Это, в свою очередь, привело к тому, что я лично знаком с большинством руководителей в мэрии и областной администрации. Разумеется, у меня нет личных проблем в коммуникациях с представителями власти. Я могу рассчитывать, что по крайней мере на том конце поднимут трубку, если я сам позвоню.
Проблемы начинаются дальше. Я исхожу из представления, что министр озабочен тем, чтобы отрасль работала больше и лучше. Но это мое личное видение функций управленца. Он меня слышит. И даже возможно хочет мне помочь. Но именно мне – своему старому приятелю, а не директору гостиницы. Звоню человеку, заинтересованному в развитии того или иного сегмента экономики, а попадаю на товарища, которого знаю 20 лет.
– Тем не менее, знакомства – это ресурс.
– Да, благодаря этому ресурсу я склонен считать, что могу быть более эффективен, чем кто-то другой на месте генерального директора ООО «Ривер Парк». Но иногда происходит некий разрыв ожиданий.
Конкретный пример. Началась пандемия, я позвонил Сергею Николаевичу Сёмке и Андрею Александровичу Гончарову, чтобы спросить: могу ли я рассчитывать на их поддержку, если обращусь к губернатору за разрешением перепрофилировать гостиницу под новый вид деятельности – под обсерватор. Отели пустуют, персонал не работает, я плачу 2/3 ставки сотрудникам. Так ресурсов надолго не хватит. Если распущу людей, они пойдут на биржу труда – нагрузка на бюджет. Я рассуждал так: если мне удастся перевести бизнес на новые направление – это не только мой успех, но и Гончарова, и Сёмки.
Андрей Гончаров: «Пандемия создала благоприятную среду для развития исследовательских предприятий»
Они тогда мне ответили: попробуй. 29 марта мое письмо ушло губернатору. Я предполагал, что министр и замгубернатора мотивированы на то, чтобы решить вопрос. Думал: у меня есть «лобби», в хорошем смысле этого слова. Через месяц получил ответ: спасибо, Олег Анатольевич, не нуждаемся в обсерваторе. Никто не объяснял, почему, что есть пансионат «Обские Зори». Откуда уже репортажи пошли, комментарии людей, шокированных качеством питания, условиями проживания.
– Но вы сейчас работаете как обсерватор?
– Для того, чтобы этого добиться, у меня ушло около трех месяцев личных встреч с огромным количеством представителей властных структур, к которым я только смог попасть. Я первый в городе вышел с этой идеей. Предполагал, что первый пройду аттестацию в Роспотребнадзоре. Три месяца бегал по кабинетам, продолжал платить своим сотрудникам в простое (это по несколько миллионов рублей в месяц). Разрешения в итоге получили одновременно со мной еще 4 гостиницы, которых попросили прислать документы «как у River Park».
Это быль о взаимоотношениях бизнес-сообщества в данном случае и власти. Мы не совпадаем. Три месяца мне не разрешали работать в условиях кризиса, хотя что я просил? Одного: не мешать стать обсерватором.
– Что происходило в эти три месяца, почему все же так долго? Вы искали конкретную дверь? Или так долго убеждали? Или какие-то сертификации из-за пандемии не назначаются?
– Внутри аппарата не было понимания, кто должен это сделать. И как я уже говорил: нет установки, связки: что хорошо для бизнес-сообщества, в конце концов положительно сказывается на состоянии региона. Мотивация от обратного: если ничего не делать, министра накажут, что я не стал обсерватором? Вице-губернатора? Нет. Тогда зачем? Классика.
– В других регионах отели так же по три месяца добивались перепрофилирования?
– В Москве Сергей Собянин с апреля перевел гостиницы в обсерваторы.
Конституции начитались?
– И как вы работаете в новых условиях?
– River Park загружен почти на 100 %. Частные компании платят за обсервацию своих сотрудников из разных городов. Они у нас на карантине 2 недели до вахты и еще 2 после.
– Что бы вы посоветовали людям, как найти подход к чиновнику?
– Опередить вопрос чиновника: зачем ему помогать лично вам, вашему сообществу. Очень конкретно, в двух словах, чтобы вам сказали: останьтесь, обсудим. Я встречаю искреннее удивление, если говорю, что помощь мне – это помощь отрасли. При чем тут чиновник? Зачем это конкретно ему?
Когда заходите в любой кабинет, стоит рассказать: в чем выгода человека, если он решит ваш вопрос. И дело не в деньгах. У вас должен быть какой-либо ресурс: влиятельность, какой-то знакомый, который может в чем-то быть полезен.
В общем, не думал, что это вновь произойдет. Мы вернули худшее из СССР – блат. И не только. Депутаты, которые избираются от «Единой России», гордятся, что их взяли в этот партийный клуб? Иногда стесняются. Как когда-то стеснялись членства в КПСС. Мы же вернули то, что Горбачев рушил.
– Ну есть те, кто пытаются не через ЕР прорваться во власть. Как вы относитесь к оппозиционной коалиции «Новосибирск 2020»? Верите ли вы в ее настрой поменять систему через горсовет?
– Это декларация их лидеров, которые хотят быть избранными. Но как у Шварца: мало убить дракона, главное – самому в него не превратится. Оценивать заявления можно только после первого срока пребывания у власти.
– Как считаете, опасаются ли коалиции мэрия или правительство?
– В Мосгордуму прошли несколько депутатов из несистемной оппозиции, и работа органа изменилась, появилась жесткая критика, полярные мнения. Чрезвычайно полезно, когда даже один человек с трибуны может называть вещи своими именами.
– Изучали список кандидатов.
– Если говорить об этом оппозиционном союзе, можно Сергеем Бойко ограничиться. Сырая коалиция. Но и риски для реальной политической борьбы сегодня в стране слишком высоки.
– Возвращаясь к теме Сергея Фургала, который победил единоросса на выборах в 2018. Хотя вряд ли сам так уж рвался в кресло губернатора, но народ его выбрал.
– И кто скажет, не повторил бы эту судьбу Сергей Бойко, если бы победил Локтя в прошлом году.
– Сергей Бойко без согласования сверху тоже вряд ли бы стал бы кандидатом. Фургал прошел фильтр, его явно одобрили…
– На участие в выборах. «Кто дал право народу губернатора выбирать?» Вы что, Конституции начитались?
– Как вы считаете, акции протеста в Хабаровске что-то дадут?
– А что такого народ просит? Сменить СИЗО «Лефортово» на Хабаровск. Но люди принимающие решения, считают: нельзя проявлять слабость и идти навстречу требованиям.
– Происходящее в Хабаровске систему пошатнет?
– Власти должны чувствовать риски. Но если такого как в Хабаровске никогда не происходит, чутье притупляется, у власти совсем отказывает тормозная система.
Не исключено, что удовлетворят требование, привезут Фургала в СИЗО Хабаровска. А срок расследования можно растянуть на пару лет, чтобы о «народном губернаторе» все забыли. Но власти тяжело пойти навстречу населению даже в мелочи.
– Пару лет прошло с момента избрания Фургала, долго же за ним шли.
– Если бы по Конституции Дальний Восток отголосовал хорошо, возможно, такого сценария бы не было.
Вот Андрей Иванович Шимкив тоже несогласованный спикер Законодательного собрания. Но он своими последующими действиями транслировал наверх: поставьте на меня, мужики, отработаю. Он четыре года демонстрировал лояльность ЕР. Признали. А Хабаровск показал один из худших результатов в стране для власти на общероссийском голосовании.
Не догоню европейского конкурента
– Вы уже 4 года – советник мэра Новосибирска. В сегодняшней непростой экономической ситуации насколько часто вы общаетесь с Анатолием Локтем по вопросам, касающимися бизнеса?
– Вряд ли в данном случае мэр чувствует потребность в моих советах. Скорее, этот статус дает мне возможность в случае необходимости рассчитывать, что меня примут в городской администрации.
Что мэрия может сделать в пандемию, какие меры принимать? Налог, отсрочки по платежам за аренду землю – какой еще у нее ресурс, больше город особо ничем и не может помочь предпринимателям. В этом и беда – все вытягивается наверх, на региональный и федеральный уровень. Хотя это какое-то безумие, когда президент решает проблему на местах, когда главу государства просят разрешить хворост собирать в лесу. Но федеральная власть сама лишила муниципалитеты ресурса.
– Когда вы что-то советовали мэру в последний раз?
– Не вспомню. Встречаемся, беседуем. Не так давно я критически отзывался о выдаче разрешения на строительство жилого дома рядом с River Park. Я действительно не понимаю: освоить 300 миллионов бюджетных денег на благоустройство Михайловской набережной и – перекрыть с другой стороны к ней доступ многоэтажным комплексом. Я пытался переубедить мэра, мне не удалось.
Олег Торопкин: «Другие политики обычно просили денег, а не советов»
– Рядом с отелем River Park уже давно развернулась стройка МФК «Снежная миля» бизнесмена Евгения Грибова, который вышел на свободу в 2019 году. В составе этого МФК планировался. в том числе, отель. Как вы считаете, с учетом текущей экономической ситуации, каковы перспективы проекта «Снежная миля»?
– Слабо верю, что заявленный проект будет реализован. Но эта стройка никому не мешает. Есть лишь риски для асфальта по улице Большевисткой.
– Как вы оцениваете перспективы гостиничного бизнеса в сложившейся ситуации?
– Население пока напугано, чтобы путешествовать. Да и россиян немногие страны готовы принимать. Восстановление экономики и отрасли уже началось. Что касается гостиничного бизнеса, он переживает обвал примерно раз в 4 года, потом еще 4 года нужно, чтобы вернуться в дообвальное состояние.
– То есть, вы в перманентном кризисе?
– В этом проблема российских бизнесменов. Поэтому они и уезжают из страны. Я работаю ничуть не меньше, чем мой коллега в Европе. Но трижды в последние годы мы пережили падение рубля. Как законопослушный гражданин работаю в рублевом пространстве, вроде бы даже рост прибыли есть, но три раза падение курса сводило на нет мои усилия как предпринимателя. Я не догоню европейского конкурента.
– Ранее проходила информация о том, что в пристройке к отелю River Park может расположиться единый корпоративный офис крупнейшего в регионе интернет-провайдера «Новотелеком» («Электронный город»). Предполагалось, что новая площадка позволит объединить разрозненные подразделения компании. Но потом проект был заморожен. С чем это связано? И какие у вас на сегодня планы по поводу этого объекта?
– Мне казалось, мы договорились, но ситуация зашла в тупик, слишком разное видение на проект. Сейчас идут переговоры, ищем партнера. На этот раз я расскажу все, когда процесс станет необратимым. Думаю, это произойдет до конца года.
WPBuild.Ru