23 июня Владимир Путин в своем обращении к гражданам предложил ряд изменений в налоговой сфере. С 1 июля налоговый режим для самозанятых, действующий в Новосибирске уже полгода, был распространен на всю страну. А с 6 июля налоговые инспекции Новосибирской области возобновили прием граждан. О предварительных итогах мер поддержки бизнеса во время пандемии и других важных для делового сообщества темах в развернутом интервью «Континенту Сибирь» рассказал руководитель УФНС России по Новосибирской области АЛЕКСЕЙ ЛЕГОСТАЕВ.
— Алексей Викторович, вы возглавляете Управление ФНС по Новосибирской области с 2012 года. На ваш взгляд, можно ли говорить, что для налоговых органов именно текущий год стал одним из самых сложных за все это время с учетом экономической ситуации и последствий пандемии? Или же влияние текущих кризисных факторов слишком преувеличено?
— С позиции «цифровых» показателей начало года действительно выдалось напряженным. В предшествующие годы налоговые поступления в бюджеты стабильно росли. В этом году мы видим отрицательную динамику, между тем выполнять параметры бюджетов всех уровней по-прежнему надо. Но это не значит, что налоговым органам работать стало сложнее.
Если оценивать масштаб текущих задач, то за восемь лет налоговые органы Новосибирской области сталкивалась с проблемами и посерьезнее. Например, когда нам передавали на администрирование страховые взносы: нужно было принять весь этот массив баз данных, наладить систему администрирования, урегулировать накопившуюся задолженность – и все это необходимо было делать, не прерывая рабочих процессов. Или когда запускали сервис «Личный кабинет налогоплательщика для физических лиц»: нужно было, что называется, открыть налогоплательщикам всю нашу «внутреннюю кухню», чтобы граждане сами видели и понимали, как организован процесс налогообложения, в том числе и по тем направлениям, которые могли вызвать вопросы. Взаимодействие с налогоплательщиками все больше уходит в «цифру», личный кабинет показывает себя очень эффективным инструментом взаимодействия.
Когда я только возглавил региональное Управление ФНС России, Новосибирск на фоне соседних и многих других регионов довольно негативно выделялся с точки зрения бизнес-миграции. Очень много фирм-однодневок мигрировало именно в Новосибирскую область. Этот вопрос тоже пришлось решать, и я считаю, что за прошедшие годы мы с ним справились.
Да, сейчас, конечно, нам тоже приходится нелегко – хотя бы в силу того, что правительство РФ доверило налоговой службе несвойственную ей прежде задачу. Я говорю о выплате субсидий бизнесу. То есть денежный поток мы направили в обратную сторону, в сторону налогоплательщиков, чем раньше не занимались. Возникают, конечно, точечные вопросы, но мы их решаем, в том числе совместно с Общественным советом при УФНС России по Новосибирской области, с представителями бизнес-сообщества. И надеемся, что во втором полугодии сможем выправить все те проблемы, что накопилось в первом.
— Почему вы считаете, что упомянутые фирмы-однодневки скапливались именно в Новосибирске?
— Причин много. В том числе влияло то, что у нас нет доминирующей отрасли вроде добычи энергоресурсов — угля, нефти или газа, вокруг которых строится вся жизнь в некоторых регионах. Новосибирск – это, в первую очередь, сфера услуг. Просто посмотрите на карту города, сколько у нас бизнес-центров. Кем, как вы думаете, они заполнены? Это не швейные мастерские, это организации, оказывающие юридические, бухгалтерские, консультационные услуги – в том числе «серые». Новосибирск – это еще и особая транспортная логистика, крупный торговый узел. Новосибирск – это и развитые цифровые технологии, которые позволяют оказывать услуги дистанционно. Кроме того, следует помнить и о последствиях кризиса 2009 года, когда спрос на «рисование» фиктивных договоров, счетов-фактур и прочих бумаг тогда был очень высок. На тот момент в Новосибирске было зарегистрировано более 136 тысяч юрлиц – и это тоже играло определенную роль, в такой массе проще было затеряться. Регистрация носила заявительный, а не разрешительный характер, и отследить всех было очень сложно. Вот эта совокупность и породила проблему, которую нашей команде пришлось распутывать.
— Сейчас экономика снова переживает рецессию – не опасаетесь ли вы повторения той ситуации?
— Есть определенные опасения, что некоторые юрлица, воспользовавшись предлогом «кризис, работать тяжело», снова пойдут по пути «серых схем» и сокрытия доходов. И речь, к слову, идет не о малом бизнесе, который пострадал в сегодняшней ситуации сильнее всех. Это не те рестораны в центре, которые до сих пор стоят закрытыми. Как показывает опыт, спрос на «однодневки» для минимизации налогов дает оптовая торговля, которую во время ограничительных мероприятий вообще не закрывали, а также строительные организации, которым в Новосибирской области дали возможность возобновить работу почти сразу. Сюда же можно отнести обрабатывающую промышленность. Поэтому я бы не сказал, что бизнес может пойти на использование «серых схем» из-за реальной нужды.
«Опора России» предложила снизить ставки по УСН для новосибирских бизнесменов
— Можете поподробнее рассказать о работе с Общественным советом? Кто в нем участвует, какую роль в вашей работе он играет?
— Общественный совет при региональном Управлении ФНС был создан шесть лет назад, он обновляется раз в три года. Сейчас уже второй состав заканчивает работу, но большинство его участников избрались еще в первом созыве. Участвуют в нем представители различных бизнес-структур, Торгово-промышленной палаты, общественных организаций, учебных заведений, юридических, бухгалтерских, аудиторских организаций, деловых СМИ – словом, все, кому интересна бизнес-тематика. Общественный совет является консультативно-совещательным органом, основная его задача – обратная связь с бизнесом, обсуждение проблем, которые волнуют предпринимательское сообщество. Не скажу, что он исполняет какую-то законодательную функцию, но подводные камни находить помогает. Члены Общественного совета участвуют в работе аттестационных комиссий, конкурсных комиссий по замещению вакантных должностей, комиссий по урегулированию конфликта интересов. В целом орган достаточно эффективный и плодотворный, с ним комфортно работать и удобно доносить актуальную информацию.
— Думаю, нашим читателям будет интересно узнать, как туда попасть…
— Осенью начинаем набор третьего созыва. Существует стандарт деятельности общественного совета при федеральном органе исполнительной власти, на основе которого принято положение об Общественном совете при УФНС России по Новосибирской области. Согласно этому стандарту, кандидатуры в Общественный совет могут выдвигать только общественные объединения и иные негосударственные некоммерческие организации. Это может быть Торгово-промышленная палата, «Опора России», «Деловая Россия» и другие. Заявления принимает Общественная палата Новосибирской области. Предварительно на ее сайте размещается уведомление о начале процедуры формирования общественного совета. Есть определенные требования к общественным организациям, выдвигающим кандидатов, и к самим кандидатам, но какого-то жесткого фильтра кандидатур нет – требуется только одобрение Общественной палаты. Затем персональный состав Общественного совета утверждается на уровне УФНС России по Новосибирской области.
— Насколько активно УФНС принимает участие в выработке решений по механизмам поддержки бизнеса? И как бы вы охарактеризовали качество диалога с властями Новосибирской области и непосредственно экономическим блоком?
— Разумеется, с экономическим блоком регионального правительства мы работаем в тесной связке. В субъекте есть ситуационный штаб, который постоянно анализирует ситуацию, мы еженедельно представляем в штаб оперативную информацию. В правительстве области есть ряд комиссий, где прорабатываются отдельные предложения – мы тоже участвуем в их работе. Но нужно учесть, что вся эта работа имеет преимущественно информационный характер. Все реализуемые сегодня налоговой службой меры были приняты на федеральном уровне. В том числе выплата субсидий пострадавшим субъектам малого и среднего бизнеса. Каких-либо нормативных документов, меняющих систему налогообложения в отдельно взятой Новосибирской области, пока принято не было. Основные предприятия региона очень быстро смогли возобновить работу, и региональное Правительство пришло к выводу, что пока нет необходимости принимать какие-то особые меры в виде льгот, пониженных ставок. Тем не менее, я не исключаю, что в будущем такие документы и решения могут появиться.
— Можете подвести какие-то предварительные итоги по мерам поддержки бизнеса? Сколько налогоплательщиков имели право на получение субсидии и освобождение от налогов? Сколько этим правом воспользовались и сколько они получили?
— У нас есть точная статистика. Мы знаем, какие отрасли включены в реестр пострадавших, и сколько у нас предприятий в сегменте МСП относится к этим отраслям. Всего на получение субсидии имели право 37 тысяч налогоплательщиков – юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, зарегистрированных в Новосибирской области. Воспользовались этим правом не все. За апрель возможность получить субсидию использовали около 23 тысяч компаний, за май – чуть больше 20 тысяч. Объем субсидий рассчитывался, исходя из численности сотрудников субъектов МСП. Один МРОТ на одного человека, то есть 12130 рублей. За апрель было выплачено более 900 миллионов рублей, за май – более 880 миллионов. То, что не все обратились за помощью, можно объяснить тем, что в государственном реестре существуют хозяйствующие субъекты, которые ведут активную деятельность, а есть такие, которые уже не сдают никаких отчетов, можно сказать – «брошенные организации», но они пока не исключены из реестра. А одно из условий получения субсидии – предоставление в Пенсионный фонд России отчетности по количеству работающих. Нет отчетов о численности сотрудников – нет и субсидий. Есть и другие причины – например, высокая задолженность, нахождение в стадии ликвидации или банкротства. Некоторые не смогли сохранить трудовой коллектив – провели сокращение.
Налоговики сообщили о продлении сроков представления налоговых деклараций
— Имеет ли право на получение помощи компания, которая работает в нескольких отраслях сразу – и не все они считаются пострадавшими?
— К сожалению, для таких компаний правила установлены достаточно четкие. И право на субсидию имеют только те, чей основной ОКВЭД включен в опубликованный правительством РФ перечень. Я понимаю, почему так сделано: Правительство должно было предложить оперативный и не забюрократизированный механизм предоставления помощи, который можно запустить сразу, без дополнительных отчетов и так далее. Поэтому и было предложено считать некоторые ОКВЭДы автоматически имеющими право на помощь. И это сработало. Плательщику достаточно было подтвердить свою работу в пострадавшей отрасли – все проверялось автоматически.
Сейчас многие предлагают выплачивать субсидии всем предпринимателям, у которых снизились доходы. Но для этого нужно документальное подтверждение. То есть отчетность. А вы помните, что мы сделали с отчетностью для субъектов МСП? За первый и второй квартал она почти вся перенесена. И мы сможем увидеть ее только осенью – и только тогда бы начали выделять субсидии. Если бы правительство с самого начала пошло по этому пути, первые субсидии бизнес увидел бы, скорее всего, только к концу года. А так, как я уже говорил, 23 тысячи организаций и индивидуальных предпринимателей получили помощь уже в мае. Да, есть примеры, когда компания фактически осуществляет деятельность в пострадавшей отрасли, но ОКВЭД в этом случае указан как вспомогательный или не указан вообще. Сейчас представители бизнес-сообщества пытаются решить этот вопрос с министерством экономики – и возможно в будущем они тоже смогут претендовать на субсидию. Лично я такую возможность поддерживаю – но не могу сказать, удастся ли реализовать ее на практике. ФНС России заинтересована в том, чтобы в список имеющих право на поддержку попало как можно больше отраслей, потому что это как минимум повышает шансы на сохранение их как налогоплательщиков в будущем, минимизирует задолженность, снижает риски банкротства. Мы последние, кто строил бы им препятствия в этом.
— Может ли налогоплательщик претендовать на помощь, поменяв ОКВЭД пост-фактум, если раньше он, например, сам не обращал внимание, какой из нескольких видов деятельности для него основной?
— На самом деле мы часто слышим такую мысль «кому интересны эти ОКВЭДы» – слышали раньше, слышим и сейчас. И я не скажу, что этот вопрос прежде налоговой службой игнорировался, а сейчас вдруг стал жизненно важным. Это не так. Для налоговых органов ОКВЭД – это не просто цифра в госреестре, а достоверная статистическая отчетность в отраслевом разрезе. Сколько людей работает в промышленности, сколько в сфере услуг, какая на них налоговая нагрузка. И мы много лет напоминаем бизнесу: нагрузка по ОКВЭД имеет прямую связь с риском попасть под проверку. Если ваша налоговая нагрузка соответствует средней по отрасли, вы не попадаете в группу риска в плане проведения проверок. Если отраслью компании обозначена «оптовая торговля», где налоговая нагрузка составляет 2,8%, а ОКВЭД у нее «управление недвижимостью» с нагрузкой 25% – ФНС быстро обратит на это внимание. Поэтому я не очень верю в то, что бизнес до истории с коронавирусом не задумывался об ОКВЭДах. Кое-кто не хотел об этом задумываться – вот так было бы сформулировать правильнее. Кризис просто сделал эту проблему острее, а уж никак не создал с нуля.
— Недавно президент в своем обращении предложил очень льготные – главным образом, в налоговой сфере – условия работы ИТ-отрасли. Можно ли ожидать после этого волны фиктивных перерегистраций фирм в «ИТ-компании» и как можно пресечь такие злоупотребления?
— Если человек изначально настроен жульничать, исключать такого исхода, конечно, нельзя. Но налоговые органы для того и существуют, чтобы проверять достоверность налоговых сведений. И не только налоговые – я не исключаю, что Минэкономразвития РФ уже формирует какие-то критерии принадлежности к отрасли. Это нетрудно. У нас, к примеру, есть право истребовать необходимую документацию у тех, кто использует льготные ставки. И если мы увидим, что компания не компьютерные программы пишет, а торгует мороженой рыбой… Хотя кто-то может и рискнуть.
— У представителей бизнес-сообщества региона часто вызывает вопросы, по каким принципам определяются пострадавшие отрасли? Какие критерии отбора существуют, почему одни отрасли были приняты в список на поддержку в рекордно короткие сроки, а другие до сих пор лишь ведут об этом переговоры?
— Отбор проводила рабочая группа федерального правительства. Мы тоже, как я уже говорил, участвовали в процессе – если в какой-то отрасли доходы резко снизились, а Минэкономразвития РФ пока не отметило ее среди пострадавших, мы транслируем эту информацию в ситуационный центр ФНС России в Москве, который работает в связке с данной группой. В первый же месяц ограничительных мероприятий в постановление № 434 было внесено несколько поправок – в итоге отраслей стало в несколько раз больше. Уже в конце июня был добавлен, например, речной транспорт. Список, повторюсь, не окончательный, система живет и развивается, но решение принимаем не мы. Мы можем только предлагать. И к нам часто прислушиваются.
— На что могут рассчитывать предприятия, попавшие в список системообразующих? Получат ли они дополнительные льготы или наоборот, дополнительные обязательства?
— Дополнительных обязательств и, тем более, ответственности за их неисполнение для таких предприятий нет. Первое, что такие предприятия получают от своего статуса – это прямую связь с профильными министерствами, которые следят за ситуацией в компании. Часто в ответ следовал встречный вопрос: «А государство будет нам помогать? Денег дадите? Нет? Ну тогда и мы не будем отчитываться. Если не нравится – вычеркивайте нас из списка». На самом деле вопрос более глобальный: если у такой организации возникают проблемы, они решаются правительством в индивидуальном порядке предоставляются особые условия по отсрочкам, льготам, банковским кредитам и так далее. Большинство организаций вошло в перечень системообразующих с позиции количества занятых сотрудников, которые, несмотря на кризис, продолжают работать – нельзя допускать, чтобы крупное предприятие превратилось в горячую точку, генерирующую безработных. Региональная налоговая служба тоже ситуацию мониторит по десяти предприятиям, резкого ухудшения пока нет. Конечно, кто-то жалуется на неполную загрузку, но критического положения мы не видим.
— Вернемся к пострадавшим. Какую сумму смогут сэкономить новосибирские ЮЛ и ИП, которых освободили от уплаты налогов в 2020 году? Какую экономию им даст снижение размера страховых взносов? И как все эти меры повлияют на наполняемость регионального и муниципального бюджетов?
— То, что принятые решения никак не приведут к росту поступлений, было понятно изначально. И приняты они были исходя из совсем другой логики: либо потерять часть сейчас и позволить налогоплательщикам сохранить бизнес, либо потерять все. Сколько бизнес сэкономил и сколько казна недополучила, сказать сейчас нельзя – в силу российской специфики. Дело в том, что Россия, в отличие от большинства пострадавших от коронавируса стран, предложила бизнесу не только снижение налогов и субсидии, но и отсрочку по сдаче отчетности. Другие страны на это не пошли – им нужно было понимать, что происходит, кто больше всех пострадал, сколько потеряла экономика в целом – но мы нет. А если еще учесть, что у нас отчетность не ежемесячная, а квартальная, – многих показателей у налоговой службы сейчас пока нет. И мы не можем назвать с уверенность даже причины того, что именно дает отрицательную динамику поступлений в бюджет.
Возможных причин три. Первая – общее снижение деловой активности, которого никто не отрицает. Вторая – прирост задолженности, которая может быть вызвана как тем, что у плательщиков нет денег, так и тем, что деньги есть, но налоговая не настаивает на выплатах, не стоит, что называется, над душой. Нам давно известно, что некоторые налогоплательщики живут по принципу «декларации сдать вовремя, а заплатить только когда инспекция выставит требования или банк счет заблокирует». Но налоговая служба в период пандемии часть своих функций приостановила – в том числе выездные проверки и меры принудительного взыскания. Поэтому мы не можем сказать, чего нет у части налогоплательщиков – денег или желания платить. Третий момент тоже относится к изменению режима нашей работы – перенесены не только сроки отчетности, но и сроки уплаты по ряду налоговых позиций. Поэтому окончательный диагноз экономике ставить рано.
И все же кое-что можно оценить уже сейчас. Так, снижение ставок по страховым взносам позволит бизнесу в Новосибирской области сберечь около 6 млрд рублей. Отмена уплаты страховых взносов за второй квартал 2020 года сохранит хозяйствующим субъектам еще около 1 млрд рублей. Индивидуальные предприниматели, которые уплачивают ежегодные фиксированные платежи в ПФР, ФОМС и ФСС в сумме около 40,8 тысячи рублей – в этом году уменьшат указанную сумму на 1 МРОТ и получат экономию почти миллиард рублей. По имущественным и другим налогам эффект проявится только в следующем году, когда мы будем исчислять суммы за 2020 год. Еще один фактор, пусть пока и не столь значимый – возврат уплаченного налога на профессиональный доход самозанятым гражданам, зарегистрировавшимся в прошлом году. Хотя в Новосибирской области в 2019 году этот режим еще не работал, но около 1,5 тысячи новосибирцев смогли воспользоваться этой льготой – они зарегистрировались как самозанятые в пилотных регионах – Москве или Республике Татарстан, где вели свой бизнес. Всего они выплатили в виде налога на профессиональный доход около 5 млн рублей и теперь могут получить эти деньги назад. Резюмируя – эти меры помогут пережить нелегкие времена и восстановиться.
Президент пообещал российским ИТ-компаниям условия работы «лучше, чем в Индии»
— Как коронавирус повлиял на внедрение в Новосибирской области «налога для самозанятых»? Сколько сейчас зарегистрированных?
— Безусловно, ситуация с коронавирусом притормозила динамику роста – в обычной ситуации, я уверен, плательщиков налога на профессиональный доход (самозанятых граждан) в области стало бы больше. Но рост есть: каждый месяц регистрировалось по две тысячи человек и даже больше. На сегодня в области примерно 15 тысяч самозанятых. И отзывы о новом режиме налогообложения в основном положительные. Например, тем же таксистам легальный статус позволяет исключить посредников для работы с агрегаторами, и налоговые отчисления по факту оказываются меньше прежних комиссионных. Да, морально нелегко призывать людей регистрироваться в условиях повышенной готовности к чрезвычайной ситуации, но к концу года, я думаю, обстановка наладится, и можно ожидать роста числа самозанятых. Особенно если решение о прекращении использования ЕНВД с 2021 года все-таки состоится. Кто-то предпочтет другие варианты – например, патентную систему или УСН, которая подойдет и ИП, и ООО, но и статус плательщика налога на профессиональный доход тоже будет востребован.
— Сталкивались ли вы за полгода со злоупотреблениями в этой области?
— Пока нет, но не исключаю, что такое возможно. Дело в том, что для анализа добросовестности налогоплательщика мы должны видеть, как он вел себя раньше, чем занимался, откуда получал доходы. Проанализировать его отчетность, как минимум. Часть новых самозанятых у нас, как и в Москве, – бывшие индивидуальные предприниматели, у которых такая «история» есть. Другая часть – те, кто имеет опыт «серой» работы, но данных по ним пока нет. Есть и еще вариант: если налоговая служба видит, что сведения по какому-то гражданину по справке 2-НДФЛ много лет поступали как по сотруднику ООО «Ромашка», где он получал зарплату по трудовому договору, а затем он вдруг решил открыть свое дело, и единственным его контрагентом стало то же ООО «Ромашка», – у налоговой инспекции возникнут вопросы. Не к гражданину, а к «Ромашке», которая решила снизить страховые платежи таким нехитрым способом. Но мы все же считаем, что инструмент в целом полезный и будет использоваться в правильных целях. В противном случае «серые» схемы будут пресекаться.
Три дома на Михайловской набережной в Новосибирске станут визитной карточкой города
— Многие меры поддержки бизнеса изначально подавались как временные, но могут ли какие-то из них нести долговременный эффект и, возможно, сохраниться как постоянные?
— Я могу сказать, что ситуация с пандемией подтолкнула к принятию очень правильного решения для субъектов МСП – снижению с 30 до 15% ставки по страховым взносам вне зависимости от отрасли. Уже известно, что после 2020 года эта мера сохранится. Что касается других мер, в частности, упрощенного порядка предоставления отсрочек по платежам в бюджеты, – то сейчас они считаются временными. Но мы не исключаем, что если организации покажут высокую эффективность этой меры – регулярные платежи, высокую дисциплину – ее можно сделать регулярной.
— ТОП-10 налогоплательщиков Новосибирской области претерпевает изменения. В стадии банкротства находится региональный ритейлер «Холидей», «Обувь России» сменила регистрацию на Москву, ситуация вокруг «Сибирского антрацита» пока не до конца понятна в связи с гибелью ее ключевого акционера Дмитрия Босова. На ваш взгляд, есть ли у Новосибирской области повод для беспокойства, или все эти процессы носят естественный характер?
— Закрытие крупного ритейлера не значит, что мы перестанем ходить в магазины, если закрылся тот, к которому мы привыкли. На его место придут другие. Но я не скажу, что это хорошо – терять региональных операторов розницы. Те, кто придут вместо него, скорее всего, будут федеральными игроками. Отвечая на вопрос о миграции налогоплательщиков, нужно учитывать, где реально осуществляется деятельность компании. Если она уходит, закрывая офисы, предприятия и увольняя сотрудников, – конечно, это значит, что регион не сумел сохранить на своей территории этот бизнес. Если же речь идет исключительно о смене юридического адреса – на самом деле почти ничего не меняется. Бюджетообразующие налоги – НДФЛ, имущественные, налог на прибыль – взимаются там, где компания фактически работает. И если руководство дислоцируется в Москве и будет рассылать корреспонденцию оттуда, а вся работа будет вестись здесь, то налоги будут оставаться здесь. Адрес компании – вопрос скорее политический, чем экономический. Ротация в первой десятке налогоплательщиков продолжается всегда, это объективный, живой механизм — кто-то уходит, кто-то приходит. Конечно, хотелось бы, чтобы у нас в регионе работало больше крупных компаний. Но это не значит, что в топе крупных можно существовать вечно. Было у «Балтики» крупное производство в Красноярске – и нет его, закрылось. Между тем, согласно отчету правительства Новосибирской области по исполнению бюджета, в 2019 году Новосибирск получил рекордно высокий объем инвестиций. Если вкладывают – значит, есть куда. Может, к примеру, местные представители ИТ-отрасли развернутся до всероссийского масштаба или даже мирового.
Родом из Сибири: какие региональные компании успешно работают на федеральном уровне
— Что за время пандемии изменилось в работе самой ФНС: расписание работы, режим приема, перечень оказываемых услуг, перевод в цифровое пространство? Что еще изменится в ближайшее время?
— Налоговая служба, как и все жители Новосибирска, поддержала карантинные меры, постаравшись по максимуму ограничить личные контакты. Как в плане визитов граждан в отделения, так и наших к ним. Но в целом работа налоговых органов не останавливается ни на день. Да, личные контакты пришлось исключить, но электронные сервисы продолжали и продолжают работать, бумажную корреспонденцию во время ограничительных мероприятий можно было оставить в любом отделении в специальном боксе. Сейчас этот режим постепенно отменяется, с 6 июля мы полностью возобновили прием налогоплательщиков в операционных залах инспекций.
— Остались ли еще услуги, которые до сих пор недоступны в электронном виде?
— В первую очередь – те, которые требуют сверки первичных документов, отчетности. При этом возникает необходимость личного визита в инспекцию. Личные контакты нужны и при проведении мероприятий в рамках контрольной работы (допросов, осмотров).
Однако сейчас 95% всех вопросов физических лиц можно решить онлайн. По юридическим лицам это сделать труднее, но в целом при текущем уровне развития «цифры» ограничение личного контакта уже нельзя назвать критическим фактором в работе налоговой службы.
WPBuild.Ru