Фотограф Анна Маслова реализует проект, который войдет в мировые анналы. Впервые обладатели камер сплотились в оркестр. Сотня «музыкантов», способных щелкать затвором, гудеть перемоткой или смачно взводить на равных с заслуженным артистом России Геннадием Пыстиным выйдет на сцену филармонии и исполнит без малого дюжину произведений в диапазоне от нашего современника Михаила Броннера до вневременных Шостаковича и Чайковского.
Фотография давно уже шире искусства. Это и единица бюрократии, без которой не существуют властные институции, и подмога потребителю, неспособному определиться с выбором, и мгновенное исполнение мечты, способ создания идеального мира (или хотя бы его видимости). Фотографические картинки (или их производные) легко заменяют слова, эмоции и даже мысли. Фотки удостоверяют факт нашего существования, фиксируют достижения, горизонты и глубины. Одним словом, рассуждая о матрице, в которой все мы оказались, выходит, что минимальное и неделимое вещество, из которого состоит наш мир, — фотография. Землю создал Фотограф, он же, бесконечно клонируя первокарточку, заселил ее эмоционально и ситуационно различными, но в целом такими похожими героями-людьми.
А может, люди рождались людьми, но благодаря прогрессу трансформировались в краткие фотоистории, как у Сьюзан Зонтаг: «Индустриализация фотографии быстро поставила ее на службу рациональным — то есть бюрократическим — методам управления обществом. Фотографии, уже не игрушки, стали частью оснащения жизненной среды — пробными камнями и подтверждениями того обуженного подхода к реальности, которое считается реалистическим».
В какой-то момент фотография перешла из категории «алхимия» в «химию и жизнь» — флер таинства начало сдувать к 60-м годам прошлого столетия. Это как с водкой. Соразмерную человеку, «живую» (зерновой дистиллят) как-то тихой сапой подменили холодным и злым ректификатом. Дешево, сердито, предсказуемо. Но жизнь не терпит кристаллизации и абсолютистских формул. Несколько лет назад ввели ГОСТ на дистилляты, тем самым узаконив «хлебное вино». Успешные устремились строить самогонные аппараты. В фотографии тоже удвоилось «брожение», вернулась мода на нефигуративность, механические и химические процессы. Слово «Фотошоп» стало ругательным.
Силится, поднимаясь девятым валом, спрос на художественную фотографию. Герои миллионов портретов избегают «бытового» объектива, а с ним — похожести. Они жаждут чуда. Техногенный рок обесценил правду — ее слишком много в буквах и оттисках, но ничего не смог сделать с искусством. Иррационный механизм работает без подзавода. Эта музыка будет вечной, даже если не менять батарейки. Неостановимый двигатель привлекает сильнее концентрированных гаджетов. Опускаем иглу на виниловую пластинку, слышим шипение и искаженные звуки, сердце наполняется не только кровью, но и смыслом — мир несовершенен, значит, этот мир придуман не нами. Пока «все сложно» и непонятно — мы по-настоящему существуем.
Успешный новосибирский фотограф Анна Маслова не только сама упорно следует линии «прихотливой красоты», но и других в своей школе учит шероховатости и естеству как непременному ингредиенту настоящего искусства. Вот и в проекте «Фортепиано + фотоаппарат» каприз и ничем не подтвержденная гипотеза, что фотокамера способна создавать музыку, сплотила вокруг лидера — Масловой — больше сотни (не забывайте о скамейке запасных) фотографов, настоящих музыкантов, филармонические службы, город Новосибирск и мировую подглядывающую за процессом общественность.
На этой неделе состоялась первая репетиция. Представьте, поздний вечер. В полупустом фойе государственного концертного зала имени Арнольда Каца сотня фотографов распрямляют замусоленные уже партитуры, готовят свои Canon, Nikon, «Зениты» и «Киевы.» Обмирают, когда воцаренная на окружности открытой сцены Анна вместе с «Пыстиным» (маленькой колоночкой, откуда льется музыка, записанная маэстро для репетиций) встает на колени и начинает медленно ползти в центр. Потом встает, напевает, танцует, дирижирует то одним «крылом», то двумя. Волшебство вырывает из оркестровых рядов звуки. И временами затворы впрямь рисуют музыку!
Все в точности как у поэта Евгения Миниярова:
Время — темная старинная картина
в устрашающе массивной золоченой раме —
проплывает параллельно нашим
удивленным лицам;
к ней вплотную приближается высокий
неизвестный беспричинный человек
и обыкновенным школьным мелом
начинает рисовать, и, как обычно,
собирается толпа зевак, и просят вразнобой,
подчиняясь темному стремленью выполненья
непонятного им долга: «Птичку!..
Осень!.. Ветер!..», а один, упорный,
маленький, приподнимаясь на носках,
вытягивая шею, умоляет: «Нарисуйте
музыку!» — и вот
ему рисуют музыку.
Спотыкаемся в «Танце печального ослика», ворочаемся, кучно переходим в фазу быстрого сна в «Обезьянке снится сон», гудим в пьесе «Про машинки», веером разбрасываем звуки вместо арфы в па-де-де из «Щелкунчика». И это мы еще до Шостаковича не дошли! Группа «Маленькие камеры» пуляют одиночными, «Большие камеры» режут сериями, «Старые камеры» постепенно вступают, достигают пика и так же постепенно отключаются.
Выхватываю наугад у Ролана Барта в его «Camera lucida. Комментарий к фотографии»: «Единственная вещь, которую я выношу, люблю и воспринимаю как привычную, когда меня фотографируют, это, как ни странно, шум аппарата. На мой взгляд, орган Фотографа — не глаз, который ужасает меня, а палец, связанный со щелчком объектива, с металлическим скольжением пластинок (когда такие вещи еще были в фотоаппарате). В моей любви к механическим шумам есть нечто сладострастное, как если бы во всей Фотографии они были тем единственным, за что цепляется мое желание, как если бы своим коротким пощелкиванием они разбивали смертоносное пространство Позы. В шуме времени для меня нет ничего печального: я люблю колокола, настенные и обычные часы — и мне вспоминается, что первоначальные компоненты фото вышли из мастерской краснодеревщика и лаборатории точной механики; на вид старые аппараты были похожи на настенные часы, и вероятно, кто-то очень древний во мне еще слышит в фотокамере живой звук дерева».
«Моя мечта услышать эту музыку — уникальную, хрупкую и необычную, и создать новую страницу во всемирной музыкальной истории», — продолжает мысль Барта куратор, зачинщик, напеватель и дирижер Анна Маслова. Она уже ее слышит. Мы тоже начинаем ее различать. У зрителей есть шанс «расслушать» мастерство фотографии 1 декабря в Новосибирской филармонии. Командовать парадом в этот день будет сам Алим Шахмаметьев.
WPBuild.Ru