Глава бюджетного комитета Законодательного собрания Новосибирской области АЛЕКСАНДР МОРОЗОВ руководил региональным отделением «Единой России» с 2011 по 2014 годы. И до, и после этого он принимал заметное участие в партийной жизни. В интервью «Континенту Сибирь» в рамках проекта «ТрансфЕР» депутат рассуждает о различиях между ЕР и КПСС, о политических возможностях, которые открывает партия, и о том, как их не утратить в переходное время.
Сначала никто особо не аплодировал
— 20 лет отделяют нас от рубежа, когда политическая и экономическая история страны претерпела заметные изменения буквально за считанные годы. Многие современные явления корнями тянутся туда — к переходу власти в руки Владимира Путина, становлению «Единой России». Сегодня мы снова находимся в переходном периоде. Но можем вступать в будущее более подготовленными, вооруженными воспоминаниями. Это глобальная цель нашего проекта «ТрансфЕР». Локальная — поговорить о том, с чего начиналась ЕР. В текущей политической обстановке есть место в том числе и пессимистичным настроениям.
— Этот ажиотаж присущ началу каждой избирательной кампании: рейтинги партии падают, президент отказывается от проекта, берётся за новый. Знакомо.
Лидер в России — это безусловно особое явление. Ни для одной другой европейской страны оно не представляет такой важности. Но я хотел бы сначала обратиться к более раннему периоду. 20-летие Владимира Владимировича проистекает из времени позднего Горбачева, раннего и позднего Ельцина. На мой взгляд, важная история. О чем сейчас переживает поколение, которое прошло 80-е — 90-е, застойный и поздний социализм, перестройку и 2000-е Путина? Из общения со своими коллегами-ровесниками, я могу сделать вывод: больше всего нас беспокоит процесс перехода из одного управленческого состояния в другое.
Я считаю, несмотря на согласованность кадровой рокировки Путин-Медведев, не все было учтено. Что впоследствии обратилось не лучшими решениями и результатами. Анализируя то время сейчас, хотелось бы помечтать о том, чтобы смена кадровых эпох (если она случится) прошла без революций и без повторения ошибок. Их цена крайне высока. Бунин написал «Окаянные дни» в 1918-1920 гг, обязательно найдется тот, кто напишет «Окаянные дни» о 1990-х. В нашей стране все так стремительно меняется. Политические штормы, мне кажется, вызревают долго, но их мощность не сопоставима ни с чем. Кто еще в 1988 году мог бы представить, что в конце 1989-го события будут развиваться так, как они развивались?
Точно помню, как это происходило. В молодые годы мне посчастливилось быть близко к большим политическим проектам. В том числе, к созданию всевозможных структур — само государство, по сути, тогда на обломках СССР рождалось заново. Оглядываясь назад, я сказал бы, что никто не знал точно, почему делать нужно именно так, почему мы не идем, например, по китайскому пути, о котором мечтали многие, в том числе в кабинетах ЦК партии. Я видел, как мгновенно институт Старой площади, где располагался центральный комитет комсомола, из неприступного властного форпоста превратился в обыкновенную никому не нужную контору. Отдельная история, как позже это изменилось.
Страну, которую мы потеряли, уже не вернуть. Меня в своё время поразила большая статья Александра Солженицына 1990 года «Как нам обустроить Россию». С географической картой, на которой были Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан и даже Болгария…
Константин Костин: «Не получится сейчас всех построить, зажать в кулак и бросить вперед»
Это было время глобальных и необратимых процессов. Колоссальная заслуга сегодняшней власти и прежде всего Владимира Путина в том, что страну накормили. Я не сомневаюсь, что если бы СССР смог бы решить этот вопрос, СССР бы не развалился. Возможно, утилитарный взгляд. Но я понимаю так: заставить выйти наши народные массы на площадь может только ситуация, в которой нечем кормить свою семью.
— Когда вы почувствовали, что «Единая Россия» — это серьёзно?
— Будучи искренним марксистом-ленинцем, очень сильно переживал о произошедшем со страной. После краха КПСС долго держался в стороне от политических дел, долго шёл к новому делу, чтобы обеспечить семью. Мои товарищи по жизни предложили поучаствовать в проекте «Аграрная партия». К тому времени я уже вернулся в профессию, мне идея показалась интересной. На выборах в облсовет в 2001 году мы набрали 14 %. Чувствовал себя политически комфортно, мы сформировали полноценный комитет в облсовете, создали закон о господдержке в Новосибирской области и единороссы нас, кстати, поддержали. Вскоре нас, членов центрального совета «Аграрной партии» собрали и сказали: дальше наша политическая песня будет складываться вместе с «Единой Россией». Произошло политическое поглощение.
— Какой была ваша реакция?
— Сначала никто из представителей «Аграрной партии» особо не аплодировал, и я без восторга воспринял событие. Но, честно говоря, вскоре мы поняли, что получили больше возможностей влиять на политику в Заксобрании, в области и на федеральном уровне в Госдуме. Тогда, наверное, я и ощутил столбовой процесс — решение, принятое лидером, оказалось впоследствии политически перспективным.
— Лидером «Аграрной партии» тогда был Михаил Лапшин?
— В 2004-м председателем стал Владимир Плотников.
— «Аграрная партия» долгое время существовала в альянсе с КПРФ.
— В «Аграрной партии» состояли люди с разными политическими взглядами. Это сегодня все силы выступают за все хорошее против всего плохого. Тогда идеологические мотивы были более выражены. Мы считали себя неким аграрным политическим профсоюзом, который в первую очередь лоббирует на уровне местной власти интересы крестьянства. Союзничество с КПРФ одобряли не все, но в первую очередь мы опирались на личности. Один из самых ярких политиков, в том числе, за пределами аграрного сектора, — новосибирский депутат Госдумы Николай Харитонов. Мы с ним всегда были в нормальных человеческих отношениях.
— Вы переживали момент колебаний: остаться с КПРФ как с продолжателем коммунистической идеи или перейти к ЕР?
— Лично я ни на секунду себя не связывал с реинкарнацией КПРФ. В моем понимании тогда рухнуло всё сразу — и Союз, и КПСС. У меня не было моральных возможностей создать что-то на обломках коммунистической идеи. Слишком хорошо помню лидеров, в которых я верил, чьи способности видел — но они проиграли страну. Тогда уже, наверное, только господь бог мог что-то сделать — всё летело в тартарары. Какое-то мракобесие — зачеты, векселя, бартер, зарплата мукой, маслом, кирпичами…
Постепенно как-то все завязалось — цены на нефть, и газ, и экспорт. И вот в конце 2001 года бюджетники уже получают зарплаты вовремя. Инфляция, конечно, имеет значение, но за 20 лет бюджет Новосибирской области вырос в 10 раз — это неплохо. Раньше каждая стройка, каждый ремонт превращались в эпохальное событие. Они затевались очень редко. Промышленность продолжала увядать. Тем не менее бюджет развития стал совершенно иным. За 1990-е в селе наступило абсолютное обнищание, развал материальной, спортивной, культурной и образовательной базы. Сегодня подавляющее большинство школ, больниц, учреждений культуры, спорта в нормальном состоянии, строятся новые объекты. Ребятишек учится меньше, но это другая тема.
Не левые и не правые
— Вы говорите о вкладе «Единой России»?
— Не все политические организации занимают спящую позицию, чтобы структурироваться и мобилизоваться только накануне выборов. Мы через партию стремились влиять на формирование бюджета, на решение проблем, которые перед нами, представителями выборных органов, членами «Единой России», ставят избиратели. Я считаю, что наказы — самое большое завоевание нашего депутатского корпуса. Мы действительно создали механизм участия партии и фракции ЕР Заксобрания в решении конкретных социально-экономических задач области.
Несмотря на все эти обличительные речи Навального, на нагоняемые страхи и ужасы по поводу низких рейтингов ЕР, большинство депутатов выходят и разговаривают с людьми о том, что происходит. Они говорят человеческим языком, а не лозунгами о временных трудностях. Вот что ведёт к результату. Как бы банально ни звучало, основная сила ЕР — в её политических лицах на местном или федеральном уровне. Концентрация личностей, настроенных на дело, достаточно высока и позволяет партию продвигать к победам.
— Неправильно прятаться за авторитет партии?
— Я считаю, неправильно. У ЕР нет ярко выраженной идеологии. Мы не левые и не правые. В ЕР есть платформы, дискуссионные клубы. Всё варится в одном котле, ни от чего по большому счету мы не отказываемся… При этом партия несёт на своём знамени ответственность за состояние общества. Естественно, для того, чтобы отвечать за всё, требуется высокая компетенция. В работе с избирателями, в том числе. Более продуктивного способа я не вижу: хочешь побеждать? Иди, разговаривай с людьми, убеждай.
— Политические оппоненты назвали бы это всеядностью. Может все-таки более конкретная идеологическая оформленность имеет смысл?
— При этом нас еще постоянно упрекают в том, что государство не социально ориентированное. А какое же?
— Социальных налогов платим столько…
— Куда в основном идут 160 миллиардов бюджетных рублей? Образование, здравоохранение, социальное защита. На остальное — совсем по чуть-чуть. Разве это не социальная ориентация?
— Руководитель ФоРГО Константин Костин в интервью «Континенту Сибирь» об этом упоминал. Народ в 1990-м считал, что власть даёт им слишком мало, двинулся свергать партию и строй. А в 1994 люди осознали, что значит, когда зарплат нет по полгода…
— Абсолютно верно. И как быстро в нашей стране происходят перемены. Я помню, мы с товарищем в начале 1990-х шли из Нарымского сквера с очередного митинга, на котором Алексей Мананников попом Гапоном громил действительность. Нам казалось, что это надолго, на десятилетия. Но буквально через три года действительность изменилась. В завтрашний день заглядывать очень рискованно. Но мечтать можно. И даже нужно
— Завтрашний день действительно в нашей стране чреват сюрпризами. Персоналистская власть — наша отечественная традиция. В России мощные лидеры оставляли сильного преемника? После Ивана Грозного смута растянулась на десятилетия. Сколько лет прошло, чтобы после Петра I появилась Екатерина II? На преемника Николая I охотились как на загнанного зверя. Стоит ли упоминать Александра III? Сталина… Это наводит на мысль о значении коллективного разума. Вся рать КПСС оказалась по сути статистом: партию поставили перед фактом перемен, она взяла под козырек и пошла в никуда. Что сегодня может исключить повторение кейсов русской истории? Сформированность коллегиальных структур — наверное, может стать некой страховкой, возможностью не дать себя увести по ложному пути. Вероятно, представители ЕР в регионах способны в большей степени, чем КПСС, защитить свою точку зрения? Каков в этом смысле потенциал партии?
— Понятно, что руководитель будет меняться. Я не знаю, когда — в нашей стране всё может быть. Не хотелось бы проводить абсолютные параллели. Но если объективно сравнивать разные периоды передачи власти, у «Единой России» значительно меньше возможностей, чем было у КПСС. Коммунистическая партия была огромной политической структурой, при этом сильно настроенной на внутреннюю дискуссию. С реальной выборностью лидеров, особенно в последнее время. Всё опиралось на миллионы членов КПСС, которые в большинстве своем были хорошо образованными и принципиальными людьми. Но всего этого не хватило, чтобы сохранить государство.
— Почему?
— Не знаю. По большому счету все устали. В моем понимании, ключевое значение сыграл очень низкий бытовой уровень жизни. Конечно, выбор дальнейших развилок движения страны проходил вне участия партии. Она оказалось абсолютно не готовой к борьбе за собственную власть, за идею, за изменения, за попытку меняться. Готова ли ЕР, у которой нет тех институтов внутрипартийной демократии, что были у КПСС? Демократия в «Единой России» — это очень управляемое явление.
— Разве в КПССС было не так? Первых секретарей назначали сверху.
— Конечно, так. Но время от времени возникали нюансы, особенно в последние годы. Перед пленумами, съездами, конференциями партия затевала широкую дискуссию о том, как жить дальше. В неё вовлекались первичные, районные организации, политклубы. На каждом предприятии были школы партийного просвещения — в основном формальные, но не везде.
— Лекторы ЦК КПССС говорили то, чего нельзя было услышать по телевизору.
— В этом был особый смысл. Собрания шли в доме политпросвещения областного комитета. Партийный актив проходил действительно очень качественную подготовку. Я хорошо помню выступления столичных маститых ученых, которые в конце 1970-х — начале 80-х говорили: если мы не изменим ситуацию в экономике, то как Буркина-Фасо, но с ракетами…
Я думаю, сегодня есть резерв для приглашения к размышлениям, рассуждениям через партию. Не знаю, боюсь что-то предполагать, но через какое-то время по конституции заканчивается срок управления страной Владимиром Путиным. И что дальше? Дэн Сяопин, Мао Цзэдун? Это у них такое возможно. История России даже практически не даёт нам примеров живых лидеров, завершивших срок правления. Это глобальный вопрос. Наверное, время ответов еще не настало.
Не классическая партия
— Вы интересно описали историю своего вхождения в ЕР в составе «Аграрной партии». В 2000-х много людей после некоторых колебаний приходили на эту площадку. Вы можете сейчас назвать тех, с кем тогда благодаря партии начали общаться?
— Первым правильно назвать Александра Карелина. Он стоял у истоков создания нового политического предприятия. Думаю, он и четырёхкратным олимпийским чемпионом не стал, потому что много времени уделял политике, созданию партии вместе с Сергеем Шойгу, Минтимером Шаймиевым и Юрием Лужковым.
На центральном уровне мне было приятно общаться с такими интересными людьми как историк, депутат Госдумы Вячеслав Никонов, внук Молотова. Бывший секретарь генсовета партии Сергей Неверов — человек, который продемонстрировал огромные возможности кадрового роста, он вошёл в насыщенную политическую жизнь из простой шахтерской среды.
Считаю большой честью быть сегодня в ЕР вместе с председателем «Племзавода «Ирмень»» Юрием Бугаковым. Мы с ним были членами бюро областной КПСС, позже состояли «Аграрной партии» и он, как я, не сомневался в переходе в «Единую Россию».
— Вячеслав Володин долгое время занимался администрированием партийных процессов. Бывший спикер Заксобрания Новосибирской области Алексей Беспаликов, вспоминая результаты выборов в 2000-х, упоминал, что не всегда участие Москвы способствовало успехам ЕР на местах.
— Для центрального партийного штаба Новосибирск — всегда особая территория забот. Так было не только при Вячеславе Володине.
— Много лет он был секретарем генсовета ЕР, что вам приносило общение с ним?
— Я видел трудоспособность и информированность этих людей. Партийные управленцы высочайшего уровня. Вячеслав Викторович — мощный политик. У меня были возможности видеться и встречаться с Владиславом Сурковым, который много сделал для создания не только партии, а некого общего партийно-политического пространства в государстве, которое функционирует и сегодня.
— Какие люди появились после краха СССР. А представим себе, что Михаил Горбачев выбрал бы другой путь. Ведь он мог бы до сих пор быть генсеком, вокруг которого сидели бы члены политбюро. Было бы движение? Где был бы Сурков, Володин? Или Зюганов, который тоже не идеально вписывался в систему?
— Зюганов, конечно, был поперечный. Рассчитывал на большее, в разговоре всегда был смел. И до какого-то времени это прощалось…
«Единая Россия» несмотря ни на что — не классическая партия. Это некий механизм, притягивающий (не люблю слово «элиты») людей дела, которым важно созидать, защитить своё предприятие, выстроить карьеру через партийное участие. На мой взгляд, возможность реализации молодого или взрослого состоявшегося человека — главная притягательная сила ЕР, которая делает политический проект перспективным. Всё это нереально без глобальных властных полномочий. Другой вопрос, что позиция ЕР корректируется с позицией лидера. Но я помню, как Александр Карелин на встречах в деревнях рьяно отстаивал шансы на реализацию каждого конкретного человека. Ему это удавалось. Сила убеждения велика.
Запрос на завтрашний день
— Логично, что люди, которые сделали себя, объединяют усилия, чтобы делать страну. От качества этого объединения зависит, в том числе, и качество управления государством. Должна быть некая эволюция, пусть через кризисы, но — развитие к лучшему. На ваш взгляд, что в партии можно было бы дополнить, улучшить, чтобы обеспечить эту эволюцию?
— Я думаю, партии вместе со страной и её лидерами важно занять определённую позицию по поводу основополагающих моментов государственной жизни. Я мог бы начать с того, что нам нужно привлекать свежие силы, наращивать своё участие на всех уровнях власти. Обязательно нужно. Но в первую очередь мы сейчас переживаем период определения вектора дальнейшего развития государства. Целый ряд процессов, происходящих в обществе, воспринимается как данность, и остаётся вне даже узкого обсуждения. Например, деревенский исход. Да, урбанизация, общемировая тенденция, люди уезжают — всё так. Но многие остаются в бесперспективных селах, просто доживают. В чем задача власти? Создать комфортные условия, дать возможность человеку спокойно дожить? Или переехать? Все, что касается сельского образа жизни, требует более конкретной государственной позиции. Речь не о том, что нужно производить больше хлеба и мяса. Тех, кто делает эту продукцию, гораздо меньше, чем жителей сельских территорий. Нужно еще плотнее заняться благоустройством районных центров. Вполне можно жить в 250-300 км от центра и чувствовать городской комфорт, иметь возможность сводить ребенка в театр, зоопарк…
В концентрированном виде этого недостаточно в стратегии развития Новосибирской области 2030. Позиция губернатора могла бы быть подкреплена партийной. Очевиден запрос на завтрашний день. Можем ли мы в него заглянуть? Дать идею, с которой партия выйдет и скажет, куда хочет повести людей. Думаю, самое время предлагать свой взгляд на ближайшее будущее государства.
— В партии находится много бизнесменов, непосредственно знакомых с реальной экономикой. Но как только о ней заходит разговор, начинаются рассуждения о проблемах. Это парадокс: люди подкованы, но экономической политики нет. В ноябре состоится общероссийский съезд ЕР. Какие ожидания?
— Интересным будет следующий год — год выборов в Законодательное Собрание, Горсовет и подготовка к кампании в Госдуму.
WPBuild.Ru