Законодательство о банкротстве в России является одним из самых динамично развивающихся в стране. За последние 20 лет в него было внесено так много правок и изменений, что предпринимателям с каждым годом все сложнее вести свой бизнес, чтобы не нарушить законы «задним числом». «Континент Сибирь» разбирался в нюансах современных законов о банкротстве, в тех «подводных камнях», которые могут ожидать бизнесменов, а также в той логике, которой придерживается российский законодатель.
Последние поправки в закон о банкротстве были приняты около 3 лет назад. Речь идет о № 476 — ФЗ, который является дополненной версией принятого еще в начале 2000-х годов закона о несостоятельности (№ 127 — ФЗ). В новый закон было добавлено такое понятие, как банкротство физических лиц, что в очередной раз изменило условия для бизнесменов, которые оказались не способны платить по кредитам, а также тех, кто поручился за свой бизнес, и кредиты которого были обеспечены залогом.
Эксперты отмечают, что, законодательство о банкротстве с годами стало все менее понятным и однозначным. Оно постоянно изменяется, и от этого любому бизнесмену сложнее отследить, какие именно нововведения появились и как они повлияют на его деятельность. В последнее время усиливаются, в первую очередь, прокредиторские тенденции, государство стремится потуже «затянуть гайки» в отношении конкретных предпринимателей-должников.
Одним из первых и наиболее громких кейсов личного банкротства являлось дело экс-главы Новосибирского государственного академического театра оперы и балета Владимира Кехмана. Напомним, что процедуру банкротства директора оперного театра инициировал Сбербанк в октябре 2015 года. Кехман задолжал только ему 4,3 млрд руб. В счет погашения долга было арестовано и реализовано имущество Владимира Кехмана. Так, в интересах банков изъяты три православные иконы стоимостью свыше 500 тыс. руб., а также коллекция наручных часов, автомобиль Rolls-Royce, особняк почти в 1 тыс кв. м, паркинг в 400 кв. м, яхта, техника, предметы быта, одежда, посуда и даже 26 пар тапочек.
По словам партнера юридической компании LexProf Семёна Смирнова, частые изменения закона о банкротстве вызваны попытками законодателя успеть за все новыми запросами общества и государства. Сегодняшняя политика изменений направлена на борьбу со злоупотреблениями и недобросовестным поведением, а также на усиление позиций налогового органа как кредитора в делах о банкротстве.
«Бизнесмен всегда действует в условиях «предпринимательского риска», но как его можно просчитать, когда государство искусственно девальвирует рубль, а кредитные учреждения на этом фоне начинают направлять требования заемщикам о досрочном возврате заемных средств и при неисполнении данных требований направляют иски о признании предприятий банкротами, — отмечает управляющий партнер юридического агентства LEX Вадим Пеняйкин. – Примером последствий от такой политики является банкротство группы компаний «МАКС Моторс», крупнейшего автодилера за Уралом, когда из–за действий одной кредитной организации бизнес перестал существовать, а тысяча человек лишилось работы».
Напомним, что компании группы «МАКС Моторс» были признаны банкротами, дилерские центры организации ушли с молотка, а основатель автодилера Владимир Сафронов был признан банкротом. Против него выдвигались и иски о привлечении к субсидиарной ответственности. Получить комментарии бизнесмена не удалось.
Изменения закона о банкротстве серьезно ударили по институту ограниченной ответственности (ООО), некоторые эксперты в разговоре с «Континентом Сибирь» отметили, что он практически уничтожен. Новые законы вводят большое количество оснований для привлечения участника ООО к персональной, в частности, субсидиарной ответственности за кредиторскую задолженность. В то время как ранее ответственность каждого члена ООО была пропорциональна его вкладу в основной капитал.
Большинство проблем на практике связано не с самим законом о банкротстве, а с тем, как его применяют суды. «Основная проблема законодательства – в неопределенности и повсеместно встречающихся перегибах на местах. Ни в какой другой категории дел критерий добросовестности не играет такой роли, как в делах о банкротстве. Соответственно, и бизнес должен уделять этому вопросу должное внимание при структурировании сделок и принятии управленческих решений», — отметил в разговоре с «Континентом Сибирь» Семён Смирнов.
По его словам, принимаемые судами решения становятся все менее предсказуемыми. По некоторым делам решения кажутся скорее политическими, чем основанными на законе. «Это наглядно иллюстрируют истории банкротства застройщиков. Так, банкротство ООО «Кварсис-Строитель» суд не вводил более двух лет, несмотря на просьбы кредиторов ускориться, — напомнил Семён Смирнов. — В то время как банкротство застройщика Новомарусино суд ввел неожиданно быстро, хотя сам должник и дольщики просили суд дождаться предоставления кредита, который, насколько мне известно, уже был согласован банком. В нашумевшей истории «ПТК-30» суд совершенно неожиданно, с точки зрения норм закона о банкротстве, встал на сторону дольщиков и фактически признал залог в пользу банка недействительным. Законность принятого решения суд обосновал опять же недобросовестностью банка».
Основатель ГК «СЛК-Моторс» Наталья Жданова считает, что с учетом сложившейся судебной практики закон о банкротстве начал носить карательный характер по отношению к предпринимателям, интересы должника не учитываются совсем, и возможность оспорить решение суда практически отсутствует.
«В пример могу привести ситуацию с моим банкротством, за процедурой которого обратился в суд отец моего партнера. Основанием для начала банкротства послужил мой долг кредитору в размере 26,31 млн рублей. Однако при этом сам кредитор был должен мне почти в 4 раза больше — 104,04 млн, — рассказала Наталья Жданова. — Мы попытались сделать зачет встречных однородных требований, однако службой судебных приставов зачет был проведен неверно, поэтому ничего не получилось. Хотя, согласно ст. 213.6. №127 – ФЗ («О банкротстве»), это обстоятельство является достаточным для того, чтобы полагать, что я не могу быть признана банкротом, однако суд оставил без внимания доводы и положения федерального закона».
По словам Натальи Ждановой, после решения суда по ее делу к процедуре банкротства подключились банки, которые предъявили к ней свои требования как к поручителю. Под оспаривание попали все сделки с 2014 года, когда еще не существовало федерального закона о банкротстве физических лиц (№ 154 – ФЗ вступил в силу 1 октября 2015 года).
«Все транзакции по банковским картам, включая внутрисемейные переводы, мелкие займы, все то, что составляет повседневную жизнь и расходы обычного человека были оспорены и признаны недействительными, поскольку подтверждающие расходы документы (такие как чеки на покупку продуктов в магазине, на лечение, коммунальные услуги и т.п.) я с 2014 г. не хранила, а самое главное, что тогда не существовало банкротства физлиц», — поясняет Наталья Жданова.
Другим примером работы законодательства о банкротстве против предпринимателя в условиях в условиях личной заинтересованности представителя суда произошло в случае с новосибирской аудиторской компанией ООО «Эльба», которая в июне 2019 года обратилась в арбитраж с заявлением о признании банкротом одного из своих кредиторов, ООО «ТрансЛизингКапитал» (№ А45-24077/2019). Как следует из материалов арбитражного суда, кредитор не выплатил долг за работы по договору со стороны ООО «Эльба». По инициативе суда в заседании сначала был объявлен 5-дневный перерыв, затем судья, как отмечается в пресс-релизе, разосланном компанией средствам массовой информации, заявила о самоотводе, сославшись на то, что она находилась в служебной зависимости от представителя ООО «Эльба». При этом, ранее она рассмотрела более 60 дел с участием этого же представителя и с участием своего бывшего работодателя. Жалоба со стороны ООО «Эльба» председателем арбитражного суда была проигнорирована, говорится в пресс-релизе.
Таким образом, заседание по обращению ООО «Эльба» будет проведено только спустя несколько месяцев, в сентябре 2019 года, а дело будет вести тот же судья, который по убеждению истца способствовал затягиванию процесса. В компании «Эльба» не исключают, что подобный случай может являться примером возможного сговора нескольких судей арбитража Новосибирской области. Об этом говорится в пресс-релизе, разосланном компанией СМИ. Сейчас ООО «Эльба» за защитой своих интересов обратилась в Высшую квалификационную коллегию судей России, а также в Совет судей РФ.
Вместе с тем, по мнению руководителя новосибирского офиса юридической фирмы INTELLECT Анны Шумской, усиление ответственности предпринимателей так или иначе поспособствовало снижению количества банкротов в стране. «Бизнес достаточно сильно успел влиться в новые реалии, — рассказала она. — По данным «Федресурса», за первые два квартала 2019 года банкротов стало меньше на 8,2% по сравнению с прошлым годом. Это снижение как раз говорит о том, что предприниматели стали понимать, что такой дорогой инструмент как банкротство (а сопровождение процедуры всегда стоило дорого), следует использовать только в самых серьезных случаях».
Экс-глава новосибирской сети кофеен Travelers Coffee Евгений Михиенко в разговоре с «Континентом Сибирь отмечает, что не смотря на то, что нынешние законы являются благоприятными для кредитора, существуют серьезные упущения в регламенте процедуры банкротства. В пример он привел банкротство компании «Тревелерс кофе». В ноябре 2018 года там была введена процедура наблюдения, а в апреле этого года началось конкурсное управление.
«С чем мы столкнулись как кредиторы? – говорит Евгений Михиенко. – Видя, что процедура наблюдения неизбежно переходит к конкурсному управлению, злоумышленники воспользовались нюансами в законах и взаимодействиях с госорганами. В итоге ключевой объект собственности компании — помещение на Красном проспекте — был продан, а Росреестр зарегистрировал эту сделку – у объекта сменился собственник. Почему это произошло, пока неизвестно, как и то, почему такую операцию допустил конкурсный управляющий. Очевидно, что это лазейка или в законе, или во взаимодействии между Росреестром и конкурсным управляющим».
По словам Евгения Михиенко, для возвращения собственности потребуется очень много средств и времени со стороны кредитора. «Чтобы все оспорить, нужно 1-2 года в зависимости от позиции суда, — сказал он, — при этом, нет абсолютной уверенности, что нашу позицию удастся отстоять».
WPBuild.Ru