Кто такие монолайнеры, с чем их едят и, главное, зачем

В сентябре группа Societe Generale объявила о том, что крупнейший в стране специализированный ипотечный банк «Дельтакредит» будет в 2019 году присоединен к Росбанку. Объединенный банк может стать 11-м в России с активами свыше 1 трлн рублей. Останется ли в будущем место на рынке для узкоспециализированных банков, почему вообще банки друг друга «едят» и часто ли такие поглощения не дают намеченных результатов?

Ипотека как груз или спасательный круг

Среди банковских терминов есть такое слово «монолайнер» — им называют банки, которые работают в одном ключевом направлении и при этом обладают достаточно крупными активами, то есть их деятельность не сводится к финансированию одной компании.

Рынок банковских услуг ведет себя так же, как и любой другой, в частности, товаров повседневного спроса. Например, еду можно купить в крупной сети гипермаркетов, в магазине «у дома» или в небольшой лавочке напрямую у производителя. Почти все сойдутся во мнении, что в самом выигрышном положении находятся первые, которые в силу больших возможностей «душат» конкурентов. Однако небольшие лавочки продолжают существовать, и на месте закрывшихся появляются новые. Примерно то же происходит и в финансовом мире.

Может ли банк-монолайнер работать на таком направлении, как ипотека? С одной стороны, как показывает опыт 2014–2015 годов, именно этот сегмент кредитных услуг выдержал удар кризиса легче всех (потребительские и бизнес-кредиты вышли из минуса намного позже). С другой — опыт 2008–2009 годов: старт глобальному финансовому кризису дал именно ипотечный рынок.

Ипотечное кредитование сегодня — отрасль прибыльная. «В ипотеку сегодня живет весь мир, — дает свою оценку управляющий филиалом «Новосибирск» РосЕвробанка Олег Каржавин. — Если, конечно, она идет под хорошие проценты. А в России они уже прошли свой минимум. Можно ли банку жить за счет одной ипотеки — сложный вопрос. Прежде всего, для этого нужны «длинные» деньги — лет на 15–20, — которых в нашей стране нет. У нас вклады делаются максимум года на два-четыре. И то в основном либо в крупные банки, либо в те, где участвует государство. Плюс нельзя забывать о том, что жилье — очень тяжелый актив. Как мы помним из 2008 года, банки, получив в собственность заложенную недвижимость, потом никому не могли ее продать. Доходило до того, что целые улицы были в собственности того или иного банка».

Таким образом, источником денег для «чисто ипотечного» банка может быть либо государство в лице регулятора, либо материнский (или просто крупный) банк — то есть в рассматриваемом случае Росбанк. Поэтому обе крайние версии («на ипотечном рынке все плохо, поэтому «ДельтаКредит» закрывают» и «на ипотечном рынке все отлично, поэтому «ДельтаКредитом» спасают всю группу») нельзя назвать верными.

Нельзя хотя бы потому, что решение присоединить «ДельтаКредит» к Росбанку не такое уж неожиданное. Еще на рубеже 2014–2015 годов в ряде регионов был запущен проект «Ипотечная платформа Societe Generale Russia». Росбанк также стал предлагать клиентам ипотечные предложения, но заключались договоры от имени «ДельтаКредита». При этом сопровождение клиентов осуществляли менеджеры обеих финансовых организаций: не во всех «пилотных» регионах были представлены сразу оба банка. Таким образом, объединение банков стало лишь вопросом времени.

«Ипотека является основополагающим банковским продуктом для многих российских семей. С целью обеспечения дальнейшего роста нашего ипотечного бизнеса и расширения возможностей для перекрестных продаж мы объявляем о намерении присоединить банк «ДельтаКредит» к Росбанку. Присоединение предполагается завершить к середине 2019 года», — прокомментировал готовящуюся сделку член правления группы Societe Generale, главный региональный координатор Societe Generale в России Дидье Огель.

Вторую «дочку» Росбанка — Русфинанс банк, специализирующийся на потребительских и автокредитах, как сообщили представители SG, планируют сохранить.

Еще один пример включения ипотеки в портфель банка, который этим направлением раньше не занимался, — приобретение в 2017 году Совкомбанком потрфеля долгосрочных ипотечных кредитов Nordea Bank Russia.

Слияния или поглощения?

Присоединение «ДельтаКредита» к Росбанку — один из редких примеров того, как в аббревиатуре M&A ударение падает на первую букву, а не на вторую. Рассуждая на тему слияния и поглощения одних банков другими, первый заместитель председателя правления Совкомбанка Сергей Хотимский отмечает, что сделки крайне редко получаются слияниями — абсолютное большинство среди них выходят поглощениями, и в дальнейшем руководящая роль в объединенной компании оказывается в руках менеджмента одной из двух первоначальных. А то, что компании обозначают сделку как слияние, чаще всего оказывается не более чем пиаром для клиентов или сотрудников, по факту же одна компания «съедает» другую.

Назвать объединение «ДельтаКредита» и Росбанка поглощением было бы не совсем правильным в силу того, что, во-первых, решение было принято уровнем выше (правлением SG Group), во-вторых, того, что эти банки не конкурировали друг с другом в какой-то спорной отрасли, а дополняли. По мнению Сергея Хотимского, в M&A сделках мотив «сильный съедает слабого» на самом деле действует крайне редко: если новая часть бизнеса, которая дополняет уже имеющуюся, конкурентоспособна, будет выгоднее взять в аренду нужную часть (проще говоря, не покупать парикмахерскую, если нужно постричься). Если же нет, присоединение проблемного актива может утянуть объединенную компанию на дно. Бывает, что банки присоединяют страховые компании, чтобы создать экосистему для клиентов и увеличить средний доход за счет страховых услуг, но, по словам Сергея Хотимского, как показывает опыт, слияние со страховой компанией чаще всего не приносит банку дополнительной маржи. А «диверсификация ради диверсификации» (например, покупка банком строительной компании) в большинстве случаев приносит отрицательные результаты. Самая частая причина убытков — переоценка будущих результатов покупателем. В четырех случаях из пяти за этим следует падение его акций — причем долгосрочное.

Не стоит забывать и о том, что амбиции руководителей и владельцев бизнеса часто затмевают реальную выгоду — это касается не только России.

Зачем банки друг друга «едят»?

Причин слияний и поглощений — как дружественных, так и враждебных — предостаточно.

Самая явная, как в случае с Росбанком, — сокращение издержек от совместной работы, которую SG и так ведет уже не первый год. Наращивание клиентской базы при сохранении или даже сокращении издержек по определению приносит положительный результат.

Когда на банковском рынке погода портится, в дело вступает принцип too big to fall — «слишком большой, чтобы упасть». Чем крупнее финансовая организация, тем больше проблем вызовет ее падение — и тем выше вероятность того, что государство сделает все, чтобы этого не случилось. «Банки очень сильно зависят от государства и его регулятора, которые транслируют запросы страны и общества на стимулирование развития экономики», — формулирует текущую ситуацию эксперт банковского рынка Василий Ожередов. Регулятор вводит перечень системно значимых организаций — крупнейшие банки, для которых вводятся особые, более жесткие требования (Сбербанку или ВТБ куда труднее скрыть отрицательные итоги, чем небольшому банку), но при этом гарантирует поддержку со своей стороны. Повышается и доверие со стороны клиентов. А уменьшение рисков уменьшает и страховки по ним, что удешевляет стоимость займов и увеличивает желание сотрудничать.

Иногда, как отмечает Сергей Хотимский, M&A становится своего рода маскировкой: если в банке дела идут не лучшим образом (не только в России), то он сначала разгоняет отчетность, добивается пусть временного, но все же роста курса акций, затем кого-нибудь покупает — и списывает весь негатив на «временные трудности, вызванные интеграцией».

Наконец, еще одним мотивом купить кого-нибудь может стать кадровый вопрос: сделка ради получения в свою команду топ-менеджеров конкурентов. Примером может стать приобретение «Сафмаром» MediaMarkt и «М.Видео», где предметом интереса компании выступили не только сети магазинов, но и их руководство.

Выживут ли монолайнеры?

«Узкоспециализированные банки долго не живут — либо конкуренты копируют бизнес, либо меняется (насыщается) рынок, либо регулятор (с подачи конкурентов) достает палку и бьет по спине «героя», — делает вывод Василий Ожередов. — Я помню случай, когда один региональный банк публично убеждал регулятора в поощрении его специализации в лизинге (лизинговые операции были перечислены во всех банковских лицензиях), но регулятор предложил ему не портить строй. По этой причине не прижились и факторинговые банки и даже факторинговые подразделения». Тем не менее, по его мнению, монолайнеры тоже могут иметь свое место под солнцем, найдя свою нишу. Только вот ипотека, как уже говорилось, не самый удачный вариант для единственного банковского направления. «Можно взять инкассацию. Или автомобильное кредитование: часть монобанков отпочковалась от казначейств крупных корпораций. Если говорить серьезно, на стыке информационной и финансовой сферы будут появляться ниши, которые проще и удобнее будет занимать банкам. Следующее направление — интеллектуальное сопровождение банками продаж товаров торговыми сетями и производителями. Некоторые крупные компании постараются заработать сами на кэптивных микрофинансовых организациях, некоторые отдадут этот бизнес специализированным банкам. Еще возможная ниша — финансирование банками кооперационных цепочек смежных производителей одним банком, где на выходе появляется конечный продукт».

Не стоит забывать и о тех банках, которые изначально создавались для того, чтобы обслуживать интересы основных акционеров, — оборонные предприятия, сельское хозяйство, крупные корпорации, малый бизнес и так далее. «Определенная специализация в этом бизнесе сложилась. По крайней мере, она неразрывно связана с основной задачей банков — развитием национальной экономики», — резюмирует Василий Ожередов.