На пороге выбора: обновление или новая разруха

Можно ли говорить о стабилизации экономической ситуации в России, пройденном «дне» и начавшемся росте отечественной экономики? Об этом «Континент Сибирь» побеседовал с ГРИГОРИЕМ ХАНИНЫМ, известным российским экономистом, доктором экономических наук, профессором Сибирского института управления, филиала РАНХиГС при президенте РФ.

Григорий Ханин как специалист по обработке и анализу статистических данных известен во всем мире еще со времен перестройки. Его фундаментальный труд «Экономическая история России в новейшее время» признавался многими отечественными и зарубежными экспертами лучшим современным учебным пособием по экономике и истории России одновременно. В своих многочисленных научных работах и статьях Григорий Ханин неоднократно подчеркивал важность правильной статистики и логически доказывал нерентабельность ложных цифр.

— Григорий Исаакович, чем, на ваш взгляд, объясняется значимость неискаженных статистических данных в современных условиях?

— Уровень статистики — важнейший показатель цивилизованности страны. В XIX — первой половине XX века точность статистики национального богатства почти точно совпадала с уровнем экономического и культурного развития отдельных стран, и вряд ли что-нибудь с тех пор изменилось.

Приведу красноречивый пример: в 70-е годы под влиянием официальных данных о быстром росте основных фондов советское руководство «прозевало» начавшийся инвестиционный кризис. Основные фонды — это здания и оборудование. Материальная основа производства товаров и услуг. Что случилось с СССР в 1980-х, мы все знаем.

— Что вас побудило заняться изучением основных фондов СССР?

— Расчеты динамики основных фондов — самая сложная область макроэкономической статистики. Я занялся этой проблемой в поисках причин отказа от НЭПа. Наши расчеты опирались на динамику электрических мощностей в промышленности, что и позволило установить: уже в 20-е годы, когда советская макроэкономическая статистика считалась образцовой, статистика основных фондов была ошибочной: их стоимость занижалась примерно вдвое. По меркам статистики национального богатства, это колоссальная ошибка, а поскольку от ее величины зависели расчеты рентабельности экономики, оказались ошибочными и они: экономика почти не росла, рентабельность, за вычетом налогов, оказалась на нуле. Самые проницательные советские руководители уже тогда в душе сомневались во многих макроэкономических показателях, ориентировались на натуральные. А те показывали плачевное состояние советской экономики. Возможностей было две: пойти на поклон к капиталистам, фактически отказавшись от новой социальной системы, либо ценой колоссальных жертв сделать рывок в ее рамках. Кстати, перед таким же историческим выбором СССР стоял и в 80-е годы, а сейчас стоит Россия.

— Это и подвигло вас на изучение статистики современной России?

— Долгое время состояние российской статистики внушало мне такой ужас, что я отказывался от альтернативных оценок российской экономики. Только в 1995 году я их возобновил, откликаясь на просьбу одного американского экономиста написать для намечавшегося сборника о российской экономике. Наиболее сенсационные результаты были получены в отношении объема и динамики основных фондов. Мы начали систематические исчисления в этой области для современной России с промышленности, затем пришла очередь других отраслей экономики. Практически всех, кроме строительства, образования, здравоохранения и военного имущества. C нашей экспертной поправкой на разницу в качестве старых и новых производственных мощностей мы получили для 2001 года разницу в 8 раз. Проверили этот результат контрольными методами — все подтвердилось.

— Насколько сложно проверить полученные вашей экспертной группой результаты нынешнего состояния отечественных основных фондов?

— Даже квалифицированным экономистам потребуется огромное количество времени на проверку наших результатов. Придется прочитать все наши работы и проверить все исходные данные. Поэтому предлагаю простой путь. Всемирный банк проделал на основе данных национальной статистики расчет стоимости национального богатства 120 стран мира за 2005 год. Основные фонды России оказались в 16 раз меньше основных фондов США. Если учесть, что в России основные фонды оцениваются по полной стоимости, а не по остаточной — с учетом износа, как во всем остальном мире; а уровень их износа, по нашим расчетам, превышает 60%, разница составляет уже около 50 раз — чего опять-таки не может быть, потому что «не может быть никогда». С учетом разницы в объеме ВВП и структуры экономики разрыв мог быть максимум 6–7 раз. Получается недооценка основных фондов в РФ в те же 7–8 раз. Беглый взгляд на данные об объеме основных фондов с точки зрения их соответствия экономическому положению различных стран создает впечатление, что результаты РФ принадлежит к числу самых недостоверных из 120.

Здесь, конечно, требуется более тщательный анализ. Но если выяснится, что все это так, удар по престижу России, на мой взгляд, окажется огромным.

— Каковы полученные вами данные и насколько они отличаются от официальной статистики?

— Полный расчет динамики основных фондов за 1991–2015 годы с разбивкой по годам мы закончили совсем недавно, до того вели примерные расчеты по большим периодам. Признаюсь: полученный результат даже нас удивил. Он не претендует на абсолютную точность — такого макроэкономическая статистика вообще не знает, но в его объективности мы уверены. Объем основных фондов по остаточной стоимости (с учетом износа) сократился по сравнению с 1991 годом почти вдвое — намного больше, чем в Великую Отечественную войну. В то время как статистика Росстата говорит о его росте на 51%. Почему? Помимо огромной недооценки стоимости основных фондов и их выбытия, все расчеты этого показателя Росстат, в отличие от других стран мира, ведет без учета износа.

Мне смешно и грустно слышать сейчас уверения ряда правительственных деятелей и именитых экономистов о возможности достижения ежегодных темпов роста в 3–4%, а то и в 7–8%. Это может служить свидетельством их вопиющей некомпетентности

На самом же деле весь этот период основные фонды ежегодно сокращались: довольно быстро в 90-е годы, медленнее в 2001–2015 годы, когда для капитальных вложений сложились благоприятные условия благодаря росту мировых цен на нефть. Но и этого оказалось недостаточно для возмещения износа основных фондов.

Происходящее сейчас в российской экономике, на мой взгляд, объясняется отчасти этим, и именно этот аспект прошел мимо внимания властей и основной части научно-экономического сообщества, ибо они ориентируются на официальные данные Росстата. Для меня неизбежность длительного экономического кризиса в России была очевидна уже в середине 2000-х годов именно потому, что я обладал данными о реальном положении дел. Вспоминаю разговор с новосибирским экономистом осенью 2008 года, в разгар тогдашнего кризиса. Он был уверен, что кризис продлится полгода, максимум год, я же утверждал, что он продлится 10–12 лет. Мне смешно и грустно слышать сейчас уверения ряда правительственных деятелей и именитых экономистов о возможности достижения ежегодных темпов роста в 3–4%, а то и в 7–8%. Это может служить свидетельством их вопиющей некомпетентности, недопустимого для квалифицированного экономиста слепого доверия к официальной статистике.

— Григорий Исаакович, многие историки и экономисты современности (Андрей Фурсов, Михаил Делягин, Михаил Хазин, Валентин Катасонов) не раз говорили о том, что «советское наследство» почти полностью проедено. Как вы считаете, когда российские основные фонды, оставшиеся без серьезной капитализации, подойдут к той черте, за которой уже нет возврата? И что можно сделать, чтобы остановить наше стремительное падение в экономическую пропасть?

— Я согласен с указанными вами экономистами. Уже несколько лет недостаток основных фондов является важнейшим препятствием для экономического роста. По нашим оценкам, в 2015 году ВВП России по сравнению с 2007 годом сократился на 10%. На столько же сократились основные фонды. Положение не изменилось существенно и к 2018 году. Процесс может принять необратимый характер, если не произойдут радикальные изменения в экономической политике, стимулирующие быстрейшее наращивание инвестиций. Сказанное относится и к человеческому капталу. Для наращивания физического и человеческого капитала требуются изменение сложившейся социально-экономической модели и обновление правящего слоя.

— На ваш взгляд, есть ли у Новосибирской области и всей Сибири в целом шанс пережить нарастающий экономический кризис или, например, следует вместе с остальными соотечественниками ожидать общероссийского дефолта в начале этой осени?

— Я не вижу предпосылок дефолта к началу осени нынешнего года. Сейчас текущее (в отличие от средне- и долгосрочного) положение в экономике России намного лучше, чем в 1998 году. Тогда бюджет был высокодефицитным, теперь профицитный. Золотовалютные резервы более чем в 20 раз выше. Цена на нефть во много раз выше. Наибольшие трудности ожидают экономику России в средне- и долгосрочной перспективе. Особенно если упадут явно завышенные мировые цены на нефть.