Как ранее сообщал «КС», с 1 января 2010 года система государственного лицензирования отдельных видов деятельности трансформировалась в обязательное членство в саморегулируемых организациях (СРО), основная идея которых — снять часть ответственности с государства и переложить контроль за определенными видами деятельности на участников рынка.
Генеральный директор СРО Ассоциация строительных организаций Новосибирской области (АСОНО) МАРИЯ БИРЮКОВА и руководитель Аппарата АСОНО МАКСИМ ФЕДОРЧЕНКО рассказали в интервью «КС» о том, зачем была создана новая СРО, какие задачи решает и почему вокруг работы СРО много не соответствующих действительности мифов.
— Расскажите о переходе организаций из СРО НП «СРП» («Строительное Региональное Партнерство») в СРО АСОНО. Какова судьба компенсационных фондов, при переходе членов они были переведены?
Максим Федорченко: — Переход осуществлялся в рамках регионализации. С принятием нового закона о том, что состоять нужно в СРО своего региона, с 1 июля 2017 года все местные компании, состоящие в иногородних саморегулируемых организациях, обязали перейти в новосибирские СРО с перечислением средств компенсационного фонда. Если какая-то новосибирская СРО поменяла юридический адрес на другой регион, оттуда новосибирские члены должны были выйти и вступить в любую из местных СРО. В Новосибирске две СРО поменяли адрес: НП СРО «Сибирь» переехала в Якутию, СРО А «Строительное Региональное Партнерство» — в Калининград. Соответственно, все члены, состоявшие ранее в этих организациях, осуществили переход в новосибирские СРО. Обе новосибирские СРО (и НП «Сибирь», и НП «СРП») все средства при переходе членов перечислили. Их члены не пострадали, а вот часть тех, кто состоял в московских и питерских СРО, остались без компенсационных фондов. Как правило, в 99% случаев это связано с тем, что деньги этих СРО зависли в банке на депозите, в связи с активной политикой ЦБ по ликвидации банков и массовому отзыву лицензий у них. А если дело идет к отзыву лицензии — депозиты не возвращаются. Даже если деньги возвращались, их ЦБ мог взыскивать обратно.
Мария Бирюкова: — Важно понимать, что возможность перечисления денег не всегда зависела от СРО. Здесь все решает государственная политика. Поэтому на практике и встречались подобные случаи с компенсационными фондами.
М. Ф.: — Да, так что сложно говорить здесь о недобросовестности СРО. Иногда встречаешься с мнением: «Вот, наверное, там договорились с банками, чтобы им что-то удержали», но за руку никто не был пойман. Зато я лично знаю СРО, для которых ситуация с «зависанием» средств на депозитах стала шоком и неожиданностью.
— Действительно ли раньше у застройщиков была возможность выбора СРО на межрегиональном уровне? И чем дальше находилась «проверяющая» организация, тем было удобнее?
М. Ф.: — Это чистая правда. Отмечу, кстати, что именно застройщики не состояли раньше в СРО. Входили в СРО подрядчики, строители. Поэтому иногда смешно, когда спрашивают: «Почему СРО не отвечают за обманутых дольщиков?» Так потому и не отвечают, что, во-первых, нет такой функции у СРО, а во-вторых, застройщики по ранее действовавшему закону не входили в СРО, поэтому очень странно предъявлять претензии.
Когда первые СРО начали организовываться, а это 2009–2010 годы, строители шли в основном в новосибирские саморегулируемые организации. А уже позже сообразили, что удобнее вступать в московские и питерские СРО — физически будет сложнее проверить. Но если со стороны СРО контроля никакого, то и члены никак эту СРО не контролируют, ее работу проверить не могут, в собраниях очно никто не участвует. Что в результате и получилось — все размещения компенсационных фондов в банках осуществлялись по доверенности.
М. Б.: — Решение о размещении средств компенсационных фондов в том или ином банке принималось общим собранием, т. е. всеми членами.
М. Ф.: — Да, а потом участники бегают и говорят: «Нас кинули». А кто вас кинул-то? Вы же сами голосовали, те же доверенности давали. Ну, приезжали бы тогда на собрания, обсуждали бы все.
— Получается, что реальная ситуация обстоит иначе, чем ее обрисовывают строители?
М. Ф.: — Многие строители сразу объявили себя жертвами. Раньше они приходили в юридическую компанию, платили деньги, и часто даже не знали, кто у них заявлен специалистами «в пакете». А потом делали круглые глаза и говорили: «А почему нам деньги не отдают?»
Так, видимо, потому, что вы сами по доверенности проголосовали за их размещение в каком-то банке, который в дальнейшем обанкротился. Наоборот, было бы очень странно, если бы деньги отдавали. Тогда получается, что их в этом банке не размещали, что ли…
Действительно получилось так, как предупреждали: члены, состоявшие в новосибирских СРО, даже в тех, которые переехали, все деньги получили. А вот многие из тех, кто числился в других городах, остались вообще без копейки. Им пришлось заново вносить средства в компенсационный фонд.
Промежуточный вариант — тот же саратовский филиал, который был создан в Новосибирске на базе лицензионного центра. Там действительно тоже зависла часть компенсационного фонда в банке, но они пропорционально вот этой зависшей части выплачивают всем средства, что является вполне разумным решением, которое, кстати, было принято на общем собрании.
— Вот как раз по поводу лицензионных центров: ранее мы обсуждали, что имидж у всех СРО сейчас не самый позитивный, но лучше, чем у лицензионного центра. Почему?
М. Ф. — А у кого вообще сейчас имидж хороший? У застройщиков? Откройте любую газету, всех поливают. У любых лицензионных центров, как и у остальных организаций, имидж тоже не очень. Даже у пожарных на текущий момент снизился авторитет. Или банки, которые через один рушатся? Уже три системообразующих банка под санацией находятся. Поэтому тут говорить о том, кто лучше/хуже, сложно.
Почему у СРО имидж испортился? Потому что все массово пошли в московские и питерские СРО, которые по большей части были коммерческие. Строители понимали, что их там, скорее всего, никто не будет проверять, лишь бы деньги платили. Естественно, имидж саморегулирования в значительной степени упал.
М. Б.: — Идея саморегулирования была как раз в том, что все сами себя регулируют. А когда компании изначально шли на то, чтобы никто их не регулировал, смысл потерялся.
М. Ф.: — Конечно, были и порядочные СРО. Но большая часть строителей вступала туда, где меньше контроля, где легче. Так ведь любой нормальный человек делает.
Когда все стали вступать в региональные СРО, ситуация выправилась, стало гораздо лучше. Все-таки здесь люди имеют возможность приходить лично на собрания, напрямую задавать вопросы руководству СРО, участвовать в работе.
А на федеральном уровне Национальное объединение строителей (НОСТРОЙ) наводит порядок, сейчас тесное взаимодействие с федеральным Минстроем налажено, и это очень помогает.
М. Б. — Когда и СРО, и строительная организация находятся в одном регионе, возможно проводить проверки, в том числе на объектах, где мы можем проверить специалистов, технику и осуществление работы в целом. Только зачастую у СРО много ответственности, но недостаточно прав.
— Мы сегодня несколько раз затрагивали тему собраний и возможности «очного» участия в них членов СРО. А сами члены тем временем высказывают недовольство: «Вот, мы теперь вынуждены ходить на какие-то собрания». Что скажете об этом?
М. Б: — Вот опять же, когда нужно принять какое-то решение, никто не хочет. А потом что-то происходит, и все в итоге недовольны.
М. Ф: — Это же общий менталитет. Русский человек привык, что за него все решает государство. А пора привыкать решать самим. Здесь можно провести аналогию с собраниями в ТСЖ: никто на них не приходит, а потом удивляются: «А почему это нам квартплату повысили»? Даже такие кровные для нас вопросы, как жилье, и то не ходят обсуждать.
— По-вашему, можно ли изменить такой подход?
М. Ф.: — Это меняется, но постепенно. Понятно, что можно по доверенности проголосовать. Но мы, например, иногда в добровольно-принудительном порядке прямо заставляем приходить, потому что решения нам принимать нужно совместно. На торжественном собрании СРО в январе в актовом зале «Сибстрина» присутствовало около 500 руководителей, во многом благодаря присутствию мэра Новосибирска и температуре –35 на улице. Работать все равно нельзя было в такую погоду.
— А как прокомментируете мнение, что некоммерческие организации ведут коммерческие дела?
М. Ф.: — Под коммерческими делами подразумевалась продажа допусков, которые были раньше. Часто можно было встретить баннеры и рекламу «Допуск СРО за день».
М. Б.: — Вот по этому поводу мы как раз с одной юридической компанией спорили недавно, у них в рекламе фраза: «Допуск СРО». По сути, они предлагают только оформление документов для получения членства СРО. А когда смотришь на эту рекламу бегло, кажется — получаешь сразу допуск. Мы считаем, что такая реклама недопустима.
М. Ф.: — Как мы уже говорили ранее, конкуренции какой-то за вступление в СРО не наблюдается. За что бороться? Мы понимаем, что несем за своих членов ответственность, нам их надо проверять. Некоторые компании, которые по «логистическим» параметрам неудобно проверять, мы стараемся порой даже не принимать. Насколько я знаю, все СРО такой политики придерживаются. У нас четыре строительных СРО в Новосибирске, и не могу сказать, что у кого-то другой подход.
— Но если борьбы за членов и конкуренции между СРО нет, то по каким критериям и параметрам строители выбирают для себя СРО? По цене и «знакомству»?
М. Ф.: — Строители выбирают для себя СРО по взносам и имиджу организации. Хотя взносы у всех тоже на близком уровне.
М. Б.: — Могут просто нравиться эксперты либо из сложившихся отношений руководства. Из практики, если одна компания уже вступила в нашу СРО, то дочерние организации тоже, скорее всего, войдут, получается, уже протоптана дорожка.
М. Ф.: — Все складывается из плюсов. Например, иногда мы даже внеочередной совет проводим, чтобы принять организацию. Зачастую тендер горит, и если организация соответствует всем требованиям, а ей вот нужно прямо срочно, то приходится срочно провести обсуждение.
Это не значит, что мы говорим: «Требования не выполнены, но мы вас все равно примем», — нет. Мы все равно проверяем, но делаем это в темпе. Эксперт начинает смотреть конкретно эту организацию, чтобы помочь строителю вовремя выйти на рынок и поучаствовать в каком-то тендере. Хотя сейчас есть жесткие требования по наличию специалистов в штате, которые должны быть в Национальном реестре. А там достаточно серьезный пакет документов от каждого специалиста требуется, мгновенно его и не получишь.
— Да, на этот счет строители тоже очень жалуются. Спрашивают, где срочно взять специалистов с десятилетним стажем. Вы согласны с этими требованиями?
М. Б.: — Требования там на самом деле очень высокие. Все прекрасно понимают, что десять лет стажа и высшее строительное образование — это серьезно. А у застройщика так чуть ли не шесть специалистов должно быть, чтобы состоять в проектной, строительной, изыскательской СРО.
М. Ф.: — На самом деле требования жесткие, но они установлены законом. Мы, может быть, где-то внутренне с ними тоже не согласны, специалисты могли бы иметь стаж и поменьше. И эти вопросы мы выносили, письма писали, но пока у федерального Минстроя жесткая позиция в этом отношении. Если и пересмотрят закон, то только требование к стажу может уменьшиться, наличие в реестре специалистов в любом случае останется.
— Такими темпами может скоро появиться контекстная и тизерная реклама в Интернете «Пакет документов за час»?
М. Ф.: — Да, только в реестр специалистов все равно за час не внесут, невозможно физически.
М. Б.: — Даже мы как операторы национального реестра сами отправляем и проверяем документы, которые нам приносят члены. По срокам — две недели минимум. А для того чтобы членам скорее внести специалистов, наши эксперты абсолютно бесплатно консультируют по заполнению документов для реестра.
— Если говорить об авторитете и имидже СРО, что вы можете сказать насчет следующего мнения наблюдателей: «Чтобы считаться крупнейшей и главнейшей СРО, надо существовать чуть больше полугода». Как вы оцениваете такое мнение?
М. Ф.: — А мы как раз не хотим считаться ни крупнейшей, ни важнейшей СРО. У нас количество членов значительное. А в других СРО могут состоять в списках, например, более крупные организации. Я не вижу смысла равняться и мериться тут своими показателями. Мы идем в своем направлении.
М. Б.: — Кто-то из СРО настроен не принимать членов, а работать с устоявшимся костяком. Получается что-то вроде клуба. Мы уважаем их политику и никак не пытаемся перейти дорогу.
— То есть, по вашим оценкам, соперничества нет, а СРО между собой взаимодействуют и сотрудничают?
М. Ф.: — Вот здесь, к сожалению, хотелось бы большего, особенно в вопросе сотрудничества. Это помогло бы отсечь недобросовестные компании окончательно — если не удалось вступить в одну СРО, не получится пойти и в другую. Более того, можно взаимодействовать с государственными и муниципальными заказчиками и определять те компании, которые на тот или иной тендер имели бы возможность заявиться. Никому же не надо, чтобы компания, у которой из всего имущества есть только стол и компьютер, навыигрывала тендеров. В этом никто не заинтересован. Мы провели консультации с одной из новосибирских СРО «Ассоциация профессиональных строителей Сибири», которая создана недавно, но уже завоевала серьезный авторитет. Как член общественного совета при областном минстрое я планирую поднять вопрос, чтобы именно региональная власть стала здесь объединяющим звеном. Не в том смысле, чтобы слить все СРО в одну и снизить конкуренцию до нуля, а именно для наведения порядка и конструктивного взаимодействия между организациями.
М. Б.: — Мы создали, например, совместно с Сибстрином (НГАСУ) для наших членов две лаборатории: лазерных технологий строительного контроля и испытаний строительных материалов. Можем предложить и остальным СРО работать с этими лабораториями. Постоянно проводим семинары для наших членов по охране труда, кадастровым вопросам, техрегулированию и т. д. Здесь тоже будем рады сотрудничеству со всеми нашими СРО. В июне, кстати, уже договорились о проведении на базе Сибстрина окружной конференции всех строительных СРО Сибири и готовим на это время региональный этап конкурса «Строймастер» — это конкурс мастерства строительных специальностей для рабочих из всех сибирских городов.
— Получается, пока у каждой организации свои правила. Есть ли смысл унификации, приведения к единой системе документации?
М. Ф.: — По моему личному мнению, в этом никакого смысла нет. Поскольку мы говорим именно о системе саморегулирования, это должны быть правила, которые устанавливает непосредственно организация. Естественно, в рамках законодательства и ограничений, которые оно накладывает. Само собой, должны оставаться и единые стандарты на процессы выполнения работ, которые постепенно вырабатывает на федеральном уровне НОСТРОЙ.
М. Б.: — Сейчас члены могут участвовать, на что-то влиять. Все положения, которые у нас есть, согласовываются с Ростехнадзором, и что-то противоречащее законодательству мы не можем принять. Но в рамках того, что разрешено, могут быть различия у организаций.
М. Ф.: — Это, наоборот, хорошо. У каждой СРО сейчас есть лицо, и люди будут выбирать не только по членским взносам, но и по тем правилам и требованиям, которые к ним предъявляются и которым они готовы соответствовать.
М. Б.: — А дальше СРО уже сами выбирают, вводить или нет, например, страхование. У нас сами члены СРО решили оставить коллективное страхование ответственности перед третьими лицами. Пусть это небольшие взносы для всех членов, но так безопаснее. Сейчас мы думаем насчет договорных обязательств, а именно о том, какой механизм способен защитить членов Ассоциации.
М. Ф.: — По поводу возмещения вреда перед третьими лицами — у нас за счет коллективной страховки каждый член на 150 миллионов застрахован. Даже если что-то произойдет, мы понимаем, что не члены будут платить, а страховая. Плюс создали мощный юридический отдел, это тоже составная часть безопасности для СРО.
WPBuild.Ru