Сословный срок

Сибирь — достойный рассол для увлеченных «огурцов» своего дела. Мы, дети и внуки Питера, запертые Уральским хребтом, настаиваемся, чтобы однажды изменить мир. Судьба нас, инноваторов, тормошит искусством, «Интеррой» и судебными разбирательствами, чтобы мы избавились от плевел и дали ростки. Об этом специалист по социокультурному маркетингу ЛАДА ЮРЧЕНКО рассказала в интервью руководителю проекта «Люди как книги» АНТОНУ ВЕСЕЛОВУ в Областной библиотеке. 

— Новосибирск благодаря Транссибу, войне и Академгородку можно считать этаким городом-сроком, который назначили лучшим умам страны. Они отбыли и остались. На ваш взгляд, это кредит, который Новосибирску нужно отдавать проектами, идеями и разработками?

— Ученые, инженеры, архитекторы, художники не растеряли ген пассионарности, они нашли здесь все, что искали. Огурец должен попасть в рассол, как говорит Надежда Вавилина. Они не просто остались, но продолжают вырабатывать рассол.

— Которое уже поколение вырабатывает, а рассол все тот же…

— Конечно, требуются обновление и фильтрация. Этим и занимаются коммуникаторы, социологи и маркетологи.

— Общество требует конкретики: чем именно мы гордимся в инновациях, помимо рассола?

— Любимый вопрос серьезных людей Новосибирска: «А какая польза от вашей картины на стене?» Можно по-умному ответить, что в шестом технологическом укладе главное — интеллектуальный, творческий капитал. Но мы продолжаем жить в физическом мире, нам надо мерить килограммами, километрами и часами. Иначе как написать в отчете и какая вообще от тебя польза! Хорошо быть землекопом. Выкопал траншею — польза кромешная. Дети, когда маленькие были, говорили: «Жаль, мама, ты не работаешь продавщицей в овощном магазине. Мы бы точно знали, где ты и что делаешь». Но многие люди, как и сам город, не способны довольствоваться магазинами, нам нужны технологические центры. Дело даже не в том, что, скажем, Технопарк дал все необходимое тем, кто уже сегодня обеспечивает довольно заметный прирост ВРП. Собранные вместе, объединенные центром коллективного пользования, разработчики игр и инженерной техники, биотехнологи и программисты быстрее приближают завтра и больше зарабатывают.

— А для неоперившихся и сомневающихся созданы летняя и зимняя школы Академпарка?

— Да, талантливый человек требует к себе бережного отношения. Он, конечно, выживет и так, но в теплице быстрее научится приносить пользу. Студенты, заглядывая сюда, видят будущее, причем его концентрат. Работа здесь становится гарантией успешности и влиятельности в будущем для тех, кто намерен зарабатывать головой. Еще бы такой же выстроить для тех, кто жаждет зарабатывать душой! Мечтаю о гуманитарном технопарке для художников, поэтов, ремесленников…

— Ваша позиция сходится с позицией нового директора Академпарка Владимира Никонова?

— Она совершенно точно совпадала с позицией Дмитрия Верховода, и думаю, совпадает c позицией Владимира Алексеевича (Никонова). У него интересный межотраслевой опыт государственного управления: транспорт, экономика, наука и образование, помноженный на наши общие пять лет «Интерры».

Я хорошо помню первый «раунд». Губернатор приказал действовать, и Владимир Алексеевич обреченно пошел руководить. Нам дали всего четыре месяца на подготовку. И вот наступила первая «Интерра». Площадь вся в каких-то выставках, самолет приперли… Десятки площадок, марши креативной молодежи… Меня часто спрашивали: «Зачем вам все эти неформалы и фрики»? А я отвечала, что творческий импульс работает только на возбужденные эмоции. Чтобы ученый мог творить и изобретать, его все время нужно будоражить, раздражать — цветом, смехом, парадоксальными высказываниями. Наука родилась из философии, а философия — из удивления миром. То есть это культурный продукт как таковой. Нужно было показать ту самую уникальную среду. И я очень рада, что сейчас «Интерра» рассыпалась по городу сотнями лофтов, салонов, научных чтений и интеллектуальных клубов. В городе сложилась традиция проводить время с умом, в познании и творчестве. А ведь на старте нас упрекали: «Почему лекции в кинотеатрах, а творческие встречи в клубах, да еще ночью? Вы что там собираетесь делать?!» И вот у меня на Красном проспекте стоит Никонов в позе растерявшегося Ленина и шепчет: «Лада Валериановна, где вы все это взяли?!» А ведь все было рядом, в нашем городе, просто разрозненное, скрытое стенами разных предприятий, а потому — невидимое! У нас стояла задача показать, чем город богат с точки зрения технологий, интеллекта и творчества. И тут он добавил: «Как же я, должно быть, странно выглядел в своем кабинете, пытаясь всем этим руководить». У него мощнейший чиновничий опыт, но и прекрасное чувство юмора.

— «Интерру» для вас можно считать не только триумфом воли и созидания, но и испытанием. Дело не только в сроках и судебных разбирательствах, но и психологической атаке. Сочленение талантливых людей, лидеров мнений, не разлей вода, внезапно ставших непримиримыми врагами, затевающих разговоры о предательстве и «сдаче». Как все это пережить тонко организованной творческой личности?

— Это ценный опыт. Хотелось бы прожить достойно, красиво, в «скользящем режиме». Рассчитывать, что в твою «авоську» все важное и значимое само безболезненно как-то попадет. И вдруг ты узнаешь, что не все видят мир одинаково, не все ведут себя, как в «прекрасном и яростном мире». Даже те, кого ты сам собрал вместе. И ты — первопричина коллектива, всего этого праздника и, логично, его последствий. Я абсолютно уверена, что наказания не бывает совсем без вины, пусть даже ментальной. Кармические вещи — каждый получает то, что заслуживает. Партнеры, которых я считала друзьями, не потерялись, ни один человек. Есть люди, которые в настоящий момент отдыхают друг от друга. Это скорее вопрос эмоциональной измотанности. Слишком много и интенсивно пришлось пережить вместе. Прочитав в ходе следствия 200 томов документов, допросов, доносов, прослушек, я узнала об этом городе то, чего не хотела бы знать. И в то же время в жизнь пришли новые люди — сильные, самостоятельные, цельные. В том числе те, кто понимает, что на жизненном пути можно совершить очень разные ошибки, весь вопрос в направлении движения.

— Тем более что всякое открытие, по сути, тоже ошибка…

— Да, ни одна наука, ни одно развитие без этого не начинается. Есть такой стародавний способ избавления зерен от шелухи. На покрывале подбрасывают — лишнее улетает само. Когда в жизни так трясет — не остается ничего случайного, надуманного, нездорового. Остаток можно, не сомневаясь, сеять. А так бы и жила не понять с чем.

— Двойная ответственность кроется в особой миссии. Читаешь биографию и недоумеваешь, почему, не руководя предприятиями, не будучи политиком, вы столько лет являетесь влиятельной персоной и самым активнейшим образом упоминаетесь в СМИ. Чем реально Лада Юрченко управляет в Новосибирске?

— Сама в шоке! (Улыбается.) Наверное, где-то есть такая опция, как коммуникатор. Я умею собирать людей вместе, в том числе тех, которые в «нормальной» жизни никогда бы не встретились или имеют непримиримую позицию, чтобы вместе они создали то, чего раньше не было, нашли решение не «или/или», а «и». Наверное, это связано с тем, что мне доводится одинаково интенсивно работать и с некоммерческим сектором, и с чиновниками, и с бизнесом, с людьми искусства, с людьми науки, с инженерами, архитекторами, экологами, спортсменами, историками, литераторами, журналистами, общественными деятелями, экономистами… И независимо от того, кем и где люди работают, многие из них имеют стремление «немного подкрутить этот мир», создать, улучшить. Их объединяет ценность созидания, а не вражды. Есть маркетологи, которые создают продукты из потребностей, а есть те, кто работает на возможностях, умея в разрозненных частях видеть начало целого. Это и есть социокультурные маркетологи. Опишу два особенных для меня проекта. Проект реконструкции санатория в Карачах. Чтобы привести все это в порядок, требовалось федеральное финансирование. И мы объединили бизнесменов, экологов, чиновников, историков и экономистов — сложную межотраслевую компанию, результатами работы которой правительство Новосибирской области теперь часто отчитывается. В том числе оперируя понятием «Озерный кластер», который мы обосновали и описали.

Второй проект касается общественных пространств в городе Новосибирске. Это новый подход к осмыслению города, когда мы вместе с инженерами, коммунальщиками, историками, архитекторами, дизайнерами, учеными, жителями, бизнесменами и философами пытаемся не только спроектировать, но и осознать и сработать на опережение. Город — это организм, который отраслевым способом не понять, нужно взяться за обновление той же Михайловской набережной всем вместе. Тем более такой подход важен при создании дисперсных парков — еще одно изобретение Новосибирска — таких, которые задуманы на Затулинке и в культурно-исторической части города, парков, которые объединяют разные территории, разные виды активности для создания единого, «мимоходного» пространства отдыха и развития. «Мимоходность» — это как раз тот феномен, который действует в старых городах Европы и так очевиден в Питере: в твоей естественной, зачастую суетной, наполненной бытом и проблемами жизни всегда существуют музей, театр, парк, выставка, красивый витраж, фасад, фонтан, лекция, представление. Ты впитываешь это по пути, каждый день. В Британии есть даже технологии «уличной школы»: обучение с помощью уличной информации, принцип очень похож на «Уроки русского» в метро, но гораздо шире применяется. И какое это удовольствие, когда заместитель мэра Данияр Сафиуллин, возглавляя такую неромантичную отрасль, как ЖКХ, думает о верном инженерном решении создания, например, уличной сцены, «зеленого театра», на котором смог бы выступать симфонический оркестр. Обычно говорят, что творчество — это оторванность от земли, а совместные проекты «физиков и лириков» обеспечивают необходимый фундамент задумкам и мечтам. Рождается такой коллективный Леонардо (не всем же повезло на врожденную универсальность гения), и Колосс встает не на глиняные ноги, а на прочные инженерные конструкции. Практики и прагматики делают все необходимое для прекрасного (и это термин, а не эпитет!), которое и создает удивление, которое и создает интеллектуальный и творческий капитал. Многие считают, что я живу в иллюзорном мире. Я уверена, что это просто дополненная реальность. Ее нецифровой вариант.