Художественный отбор

В марте в Сибирском центре современного искусства прошла выставка документальных фотографий группы «ТРИВА». Этот проект вернул в культурный оборот работы первой в СССР творческой группы фотографов, официально зарегистрированной при Кузнецком металлургическом комбинате на излете 70-х. Владимир Воробьев, Владимир Соколаев и Александр Трофимов придумали название и манифест, а затем стали высылать работы на международные выставки и получать награды. Чудеса случались и в застойные времена, правда, ненадолго — уже через год все закончилось проверками, увольнениями и уничтожением части архивов. Корреспондент «КС» АННА ОГОРОДНИКОВА поговорила о выставке с председателем Новосибирского отделения Союза фотохудожников России ЕВГЕНИЕМ ИВАНОВЫМ.

— Евгений, выставка «ТРИВА» вызвала разнообразные реакции: кто-то увидел в этих фотографиях правду жизни, кто-то чернуху, а кто-то — светлый взгляд на мир. Ваше мнение?

— По моим ощущениям, это та повседневная реальность, которая нас окружала. Мы живем в реальном мире, в нем есть и праздники, и трагедии, и будни. Фотография «ТРИВА» в большей степени отражает будничные моменты, и это принципиально важно — из них в основном и складывается жизнь. И эта картинка не всегда получается радужной. Фильм Германа «Трудно быть богом» — тоже пример искусства, которое не боится быть серьезным. Есть художники, которые умеют говорить о серьезных и даже трагических вещах, смеясь: Чарли Чаплин в кино или наши «Синие носы» в современном искусстве. Умение сохранить позитивный настрой, несмотря на все сложности и трудности бытия, — высокое гуманистическое искусство.

— Безусловную ценность для меня представляет их умение сформулировать средствами фотоискусства сущностного высказывания о жизни. Занимаясь искусством, нельзя не задуматься о том, надо ли нести жизнеутверждающее мировосприятие. Для меня ответ скорее положительный: строитель должен построить дом, отец — воспитать ребенка, художник — создать позитивное впечатление. Нас так воспитали, мы и в пионеры когда-то вступали с радостью. В работах группы «ТРИВА» всегда ощутим драматизм человеческого существования и неброская радость повседневности. Это очень тонкая грань: в погоне за позитивом легко скатиться в пафос, агитку и розовые сопли.

— Кому-то из документалистов удается удержаться на этой тонкой грани?

— Из отечественных мастеров документального фото могу вспомнить Бориса Михалевкина. Есть у него такая работа: в утренней солнечной питерской коммуналке сидят за столом молодожены, а на столе чистая белая скатерть, с одной стороны букеты цветов в трехлитровых банках, а с другой перемытая посуда. Такое вот начало первого дня совместной жизни.

— Однако «ТРИВА» не искали нарочно мрачного и странного?

— Странные люди, которые таскают двери, продажа бройлеров из ящиков на улице или ремонт автомобиля на тротуаре — это не постановка и не выдумка, а реальный жизненный абсурд. Это та действительность, в которой мы жили, не замечая ее странности. Ребята молодцы, что сумели все это честно зафиксировать.

— Владимир Соколаев, с которым мы работали над выставкой, действительно большой художник, который очень взыскательно относится к качеству своих работ. Он сам предоставил нам некоторое количество кадров, из которых мы отобрали для выставки чуть больше 200. Главным критерием стала художественная ценность, а не социальный настрой. За рамками выставки осталось еще 350 фотографий Воробьева и 850 — Соколаева. И это удивительные работы, ничуть не слабее тех, что были на выставке. Просто невероятно, что за пару лет совместной работы они создали огромный массив художественного материала.

— Инициатива принадлежит почетному председателю Новосибирского отделения Союза фотохудожников Андрею Ивановичу Лашкову. Он познакомился с творчеством Владимира Соколаева еще в СССР, а когда возникла идея сделать серию выставок выдающихся фотографов Сибири, посоветовал мне: «Руби в этой шахте, там уголь и золото». Так и оказалось. «ТРИВА» — удивительный художественный и социальный феномен. Они смогли запечатлеть все нюансы жизни провинциального советского промышленного города: праздники и будни, рабочих крупнейшего в стране металлургического комбината, больницы, детские дома и пекарни, частную жизнь и общественные мероприятия.

— Какая-то неизбывная русская тоска, что ли. Думаю, на тот момент у них просто настолько наболело и свербило от официозной агитки, что выйти на уровень позитива было невозможно. Думаю, если бы они работали вместе дольше, то вышли бы на новый уровень, смогли как-то иначе пережить и понять действительность. Владимир Соколаев недаром сказал, что в этом формате он для себя все ответы получил. И потом перешел на цветные пейзажи — в природе ему оказалось легче найти позитив.

— Однако сквозь внешние нелепости в работах «ТРИВА» читается радость бытия: рождение ребенка, зарядка, игра в городки на заднем дворе. Герои этих фотографий умеют радоваться жизни.

— Участники группы «ТРИВА» были молодыми фотографами, которые хотели найти выразительный образ мира. Изначально это была положительная творческая программа, но сама реальность была такова, что если бы состоялся Нюрнбергский процесс против коммунистов, фотографии «ТРИВА» могли бы стать самым красноречивым свидетельством. И ни одни судья не смог бы оправдать режим, создавший такие условия для жизни. Но, тем не менее, в их работах на чувственном уровне ощущается глубокий гуманизм. Это как в любви. Смотришь на человека и думаешь: ну что же это такое! — а оторваться не можешь. Здесь точно такая же ситуация. Вдумчивому зрителю очищающий катарсис гарантирован.

— Интересно и то, что это региональный проект, из сибирской глубинки, далекий от рафинированного столичного диссидентства.

— Группа существовала вне столичного идеологического поля и не ставила перед собой диссидентских задач. Ребята просто хотели быть хорошими фотографами, снимали правду жизни так, как они ее видели. Другое дело, что позитивные моменты этой жизни чаще всего не обладали эстетической убедительностью. В группе был очень жесткий художественный отбор, все фотографии они распечатывали и отбирали, ориентируясь на такие параметры, как форма, композиция, момент. Как честные люди они отодвигали то, что не соответствовало этим критериям. «ТРИВА» хотели делать фотографию на уровне Картье-Брессона и других мэтров мирового документального фото.

— Думаю, это как минимум не хуже, а в каких-то вопросах даже тоньше. Важно, что «ТРИВА» отказалась от внешних визуальных эффектов. Сначала это было связано с отсутствием качественной современной фототехники, но постепенно ребята нашли возможность ее купить в Москве за огромные деньги — хорошие камеры тогда стоили примерно годовую зарплату инженера. Соколаев сказал: «Когда у нас появились настоящие камеры, мы поняли, на что способны». Это тоже говорит о том, что техническое и эстетическое качество было участников группы первостепенным. Их волновали передача фактуры, проработка света, широта экспозиции…

— Есть нечто удивительное в том, что они смогли зарегистрировать организацию, купить технику, пробиться на европейские выставки?

— Они выполняли определенную миссию, занимались своим делом последовательно, системно и профессионально. Для «ТРИВА» фотография была делом жизни. Фокус в том, что коммунисты хотели создать гармонично развитого человека и надеялись, что при этом он останется дураком. Фотографы начинали работать в рамках коммунистического мировоззрения, но вскоре перешагнули через него и пошли дальше: занялись философией, религией, эзотерикой.

— В Новокузнецке к ним все привыкли, их все знали: они делали доску почета КМК, снимали демонстрации и праздники, городские события, формировали большую публичную историю города. То, что они снимали для себя, не привлекало пристального внимания. Высоцкого или Фазиля Искандера тоже ведь никто не собирался запрещать — они были настолько художественно выразительны, что за это все прощалось. Все-таки это не совсем тот Арканар, что в фильме Германа. Фотографы были в городе своими: ну, гении, ну, может быть, юродивые — но свои. Пока в один прекрасный момент не приехал кто-то из кемеровского партийного руководства и не сказал местным: «Вы тут немного заигрались».

— Если вернуться к стилю и технике, каковы основные особенности «ТРИВА»?

— Самое важное: никогда не вылезают «уши» фотографа, не видны его нарочитые усилия. Это фотография абсолютно живая, при этом всегда идеально пойман момент, в кадре нет ничего случайно, как будто на сцене, где и костюмы, и декорации созданы художником. И герой делает именно то, что нужно — но абсолютно спонтанно. Это высший пилотаж: увидеть ситуацию, вычленить в ней эстетическую и содержательную составляющую. Не мешая, не помогая и не фокусничая.

— Они действительно отказались от кадрирования и постановочного света?

— Они осознанно выбрали документальную фотографию, сформулировав несколько общих принципов. Думаю, в этом самоограничении было и желание доказать свое мастерство: умение делать идеальные снимки без кадрирования, всего с двух кадров и так далее. Они существовали в профессиональном сообществе, с которым имели эстетические и этические противоречия. Формальные рамки помогли группе «ТРИВА» наглядно доказать миру, на что они способны, что и подтолкнуло их к участию в международных выставках, помогло выйти на новый уровень. Это все равно, что срубить церковь без единого гвоздя.

— «ТРИВА» — культурное событие. Как последняя премьера в «Старом доме», фильм Алексея Германа или выставка «Синих носов». Пусть спорное, но необходимое к просмотру. Недаром выставка с успехом прошла в Новосибирске, Томске, Красноярске и Санкт-Петербурге, а теперь вошла в шорт-лист премии «Инновация» Государственного центра современного искусства в Москве. Это высочайший уровень художественной документальной фотографии. Думаю, людям, которые привыкли ездить в больших джипах, стоит это увидеть, чтобы вспомнить о том, как реально живут нормальные люди. Может быть, для политиков и бизнесменом это станет еще одним стимулом поработать не на свой карман или амбиции, а на благо народа. Это чистый, чувственный стимул стать лучше. Трудно быть богом. Трудно быть мэром или губернатором, очень трудно. Но если ты за это берешься, думай о людях.