Сергей Шебалин: «Ощущение кризиса в культурной среде создали мы сами»

Ситуация с современным искусством у нас в стране не самая простая. О недостаточной его поддержке говорят и в столицах, и в регионах — естественно, с более надрывной нотой и в менее благоприятных условиях. Одно из самых маргинальных положений в иерархии искусств сегодня занимает российская музыка: ее, по мнению специалистов, ценят по достоинству и поддерживают должным образом где угодно, но только не в нашей стране. В 2010 году известные композиторы опубликовали открытое письмо, описывающее сложность ситуации и предлагавшее ряд мер по ее улучшению. В ряду проблем, в частности, называли отсутствие исполнителей, специализирующихся на современном репертуаре: общее число ансамблей этого профиля в нашей огромной стране колеблется в пределах вряд ли больше пяти.

Представляя ситуацию, воспринимаешь возникновение в Новосибирске проекта в области современной музыки как минимум с радостью, а как максимум — с юношеским восторгом. Ансамбль солистов «Лаборатория новой музыки» объединяет студентов и аспирантов консерватории. Коллектив существует совсем недолго, но уже реализует фестивальный проект «Сибирские сезоны», который должен завершиться концертом в июне в Большом зале консерватории. Отдельно в этой истории впечатляет личность руководителя ансамбля. Сергей Шебалин — совсем молодой человек. Он учится в магистратуре консерватории, к своему делу относится с предельной серьезностью, а на все препятствия, возникающие на пути его проекта, смотрит с не самым характерным для его возраста философским спокойствием. О том, как чувствует себя актуальная музыка в Сибири, СЕРГЕЙ ШЕБАЛИН рассказал МАРИНЕ МОНАХОВОЙ.

— Сергей, расскажи, как начинался проект и что нужно сделать магистранту консерватории, чтобы родился ансамбль современной музыки?

— Все началось около года назад просто с моего большого желания создать свой проект, сфера приложения сил определилась довольно естественно: я очень люблю музыку XX века, а в этом смысле в Новосибирске сейчас палеолит и пустыня. Многие мои друзья исполняли этот репертуар, но все это носило эпизодический характер, захотелось придать разрозненным инициативам законченный вид.

Что касается конкретных шагов, то я подал заявку на конкурс комитета информации и общественных связей правительства области. Конкурс был объявлен для социально значимых проектов, тематика была предельно широка — от культуры и до благоустройства дворов. Заявка выиграла, я получил грант.

Движение я начал очень осторожно и постепенно обнаружил, что людей, которые хотят помочь, которые откликаются, вокруг очень много. Прежде всего это, конечно, музыканты ансамбля, крайне талантливые ребята, чей класс подтвержден на мировом уровне. Ощутимую помощь оказывают «Дом молодежи», дом досуга молодежи «Респект», молодежное ART-объединение, помогают консерватория и художественный музей.

— Очень долго в Новосибирске не было вообще никаких структур, поддерживающих современное искусство. А сейчас явно обозначились оптимистичные тенденции: открылся Центр современного искусства, проходят публичные лекции на эту тему, возник твой проект. С чем это связано?

— Да просто тянуть дальше было уже некуда, сколько можно было жить в этом вакууме! В нашей области мы выступаем вообще в роли первооткрывателей. Я смотрю на опыт аналогичных ансамблей и меня восхищает то, как работают люди в моей сфере.

Например, в Москве ансамбль «Студия новой музыки» входит в структуру консерватории. У них есть кафедра современной музыки, и я считаю делом будущего такую кафедру для Новосибирской консерватории. Это творческая лаборатория, ансамбль солистов, в котором работают профессионалы.

В Новосибирске в этом смысле ступор. У нас современную музыку не исполняют потому, что просто нет школы. Теоретики современной музыки есть, нет практиков. Кто ответит исполнителю на вопросы «Как читать партитуры Булеза? Как расшифровывать то, что написал Лахенманн?» Это другие принципы мышления, нетрадиционная нотация, там не все прописано, нужно уметь самому двигаться в этом потоке. Поэтому мы начали с элементарных сочинений. Я, например, специально выбирал такие пьесы Губайдуллиной, чтобы они исполнителям были понятны, чтобы «укладывались» в уши и пальцы.

— Откуда в тебе эта тяга к современной музыке? Ты учился ей специально?

— Я и сам тяготею к этому искусству, и мне повезло встретить людей, которые меня направили, объяснили, привили любовь. Я много слушаю и читаю: той литературы, которая есть по моей теме в России, привез очень много интересных книг из Берлина. У них же традиция не прерывалась на 70 лет глубокого облома! И я уверен, что возобновляться у нас теперь она может не госприказами, а с помощью инициатив, подобных моей. Но специалистом в области современной музыки я себя не считаю. Еще очень многое нужно узнать и понять, пройти большой путь, как в любой профессии. В этом отношении очень полезны поездки. В Москве то, что делаю сейчас я, начали 20 лет назад, и теперь у них нет затруднений и вопросов — они могут исполнить что угодно, у них есть аппаратура и понимание, как это делать.

— Не раз приходилось наблюдать, как на концертах современной музыки происходил массовый исход слушателя, очевидно, потому что люди не очень понимают, покупая билет, с чем им предстоит соприкоснуться. Как реагирует публика на ваши концерты?

— Современное искусство нуждается в объяснении, в него надо влюблять, просто оставлять слушателя наедине с этой музыкой опасно, поэтому неотъемлемой частью наших выступлений является комментарий музыковеда. Конечно, актуальная музыка воспринимается всегда сложно, она предлагает то, к чему слушатель не готов. И она всегда начинается с малых залов, публика всегда формируется постепенно. И мы не ужасаемся. Придет 50 человек — ничего страшного. Их немного, но это наша публика, она адресная. Проект «Сибирские сезоны» нацелен на молодежь, мы активно работаем с вузами, и слушатели постепенно набираются. Многие после концерта пребывают в восторге, желают удачи и просят нас продолжать то, что мы начали. Это люди, далекие от музыкальной среды. И они для меня важнее, чем слушатели с профессиональным музыкальным образованием. Музыканты у нас очень испорченные: они составили представление о современной музыке, не зная ее, не слушая и не читая. У них в подкорке еще с музыкальной школы отложилось, что современная музыка — это сумбур и авангард, и эти стереотипы сложно выбить.

— Чего хочется для полного творческого счастья?

— Хочется, чтобы в ближайшем нашем проекте все состоялось: 6 июня в консерватории мы будем исполнять «Историю солдата» Стравинского. Это большое синтетическое произведение, включающее не только музыку, но и танец, и партию чтеца. В проекте примут участие хореограф Татьяна Михель и ее театр танца «Энергия», партию чтеца исполнит Марина Якушевич, текст сочинения дополнят видеоинсталляции Антона Губина. А в глобальном плане для счастья нужно, чтобы в структуре консерватории появилось подразделение, занимающееся современной музыкой в практическом аспекте. Совершенно необходимо проведение в городе события научно-практического формата, посвященного нашей проблеме, — чтобы наши теоретики музыки, которые считаются в мире лучшими, наконец встретились с практиками — обсудили актуальные проблемы, обменялись опытом. У меня были контакты с художественным руководителем берлинского фестиваля актуальной музыки MaerzMusik, возможно, у нас получится выступить в его программе в 2012 году.

Проблем у нас, конечно, много. Но нужно действовать. Вообще мне кажется, что ощущение кризиса в нашей культурной среде создали мы сами — жалобами, что нас не понимают и не поддерживают, и отсутствием инициативы. Просто нужно действовать, двигаться вперед и, преодолевая сложности, пытаться снова и снова.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ