Елена Дугельная: «Не считаю приемлемым числиться, ничего при этом не делая»

Как стало известно «КС», в Новосибирской региональной организации партии «Правое дело» готовится смена первого лица. Вместо Елены Дугельной на позицию руководителя политсовета планируется избрать Анну Терешкову, известную своей деятельностью во главе Сибирского центра современного искусства. Как сообщила «КС» пресс-секретарь партии Наталья Шавшукова, в середине мая решение рекомендовать Анну Терешкову, находящуюся сейчас в командировке, примет федеральный политсовет партии. Корреспондент «КС» АЛЕКСАНДР МОРСИН обратился к ЕЛЕНЕ ДУГЕЛЬНОЙ с просьбой объяснить причину ее ухода и охарактеризовать положение дел в партийной организации.

— Елена Александровна, несколько лет вы представляли партию в Новосибирске. Сейчас, когда есть тенденция к увеличению общественно-политической активности, когда ходят слухи о делегировании в «Правое дело» фигур уровня вице-премьеров, об участии Александра Волошина в реорганизации этой партии, вы ее оставляете. Почему, когда «правый» политический фланг вновь стал вызывать интерес, вы не считаете деятельность в партии перспективной?

— Для кого-то она может быть перспективной, все зависит от целей конкретного человека. Мое участие в этом проекте было совместным с руководителем «Деловой России» (Борисом Титовым. — «КС»). К сожалению, ему не удалось занять активную позицию в управлении партией. Изначально предполагалось, что в перспективе (в пределах полугода) появится федеральный лидер, который эту партию поведет. Кстати, никаких гарантий, что им станет Титов, не было. В итоге этого не случилось, и вскоре мне стало понятно, что я себя в этой партии не вижу. Мною было принято решение перенести центр своей активности из общественно-политической сферы в бизнес.

— А в «Деловой России» вы продолжаете работать?

— Нет, я также ушла и с поста председателя регионального отделения «Деловой России». При этом я остаюсь сопредседателем, так как организация имеет прямое отношение к бизнесу, целиком терять контакт с ней я не хочу.

— Как вы охарактеризуете обстановку в партийной организации на данный момент?

— Как очень пассивную. Во многом это шло от меня, так как от председателя зависит много. Еще с начала прошлого года я предполагала, что надо «закруглять» этот процесс, и надеялась, что Москва достаточно быстро найдет мне замену. Когда же я поняла, что они не торопятся, я написала заявление, так как не могла дальше продолжать ждать. Я просто не считаю приемлемым числиться, ничего при этом не делая. А весь прошлый год, по большому счету, так и прошел.

— Как, по вашему мнению, в деловой среде относятся к «Правому делу» — партии, чьим основным приоритетом является защита политических интересов бизнеса?

— На сегодняшний день с большой опаской и сомнением. И вина в этом не столько трех нынешних федеральных сопредседателей (Георгий Бовт, Леонид Гозман, Борис Титов. — «КС»), сколько в самой конструкции управления партией. Вообще же, когда этот проект начинался, он был мне очень интересен: были ожидания, программы, лозунги, которые партия, как мы видим, так и не довела до стадии реализации. А бизнес ведь мыслит прагматично: если цели намечены, то надо двигаться, выдвигать людей в Думу, советы, законодательные собрания. Естественно, это невозможно сделать отдельно взятому региону, необходима связь с Москвой. Однако взаимодействие и поддержка отсутствовали.

— То есть, на ваш взгляд, главная проблема в нынешних лидерах и системе управления?

— На сегодня да. В партии нет единого центра принятия решения и нет фигуры, за которую бы пошли голосовать. Титов не стал такой фигурой. Он через 7–8 месяцев после создания проекта сказал, что продолжает числиться сопредседателем, но из отсутствия договоренностей с другими сопредседателями, в столь неконструктивном формате он не готов продолжать работать.

— Другие структуры (например «Единая Россия») способны защищать интересы бизнеса? Если партия «Правое дело» не начнет работать активнее, через какие организации деловое сообщество должно защищать свои интересы?

— Если мы говорим о личных интересах конкретных предпринимателей, то сейчас самый эффективный инструмент — это «Единая Россия», а если про общие условия деятельности бизнес-сообщества, то ни одна партия не видит в этом своей задачи. При этом запрос на партию, которая бы решала эту задачу, безусловно, есть. Мы же видели, как прошло повышение ЕСН. И сейчас идут консультации с бизнесом, но начались-то они уже после того, как произошло повышение и началось снижение по налоговым сборам! А что касается «Единой России» — ее интересуют общий электоральный фон и первые лица государства, но никак не бизнес.

— Но помимо спущенных сверху установок «ЕР», есть же люди, которые членствуют в этой партии, а там официально некую структуру самоуправления никто не отменял. В списках фракций «ЕР» в горсовете и Законодательном собрании большое количество людей, так или иначе связанных с бизнесом. Почему, на ваш взгляд, площадка «партии власти» не используется представителями бизнеса для отстаивания своих общих интересов?

— Повторю: для своих каких-то конкретных проектов она очень эффективно используется. В общих же интересах не используется, потому что чаще всего это идет вразрез с интересами какой-то другой социальной группы. Ведь когда встал вопрос про ЕСН, там был основной аргумент — отчисления в пенсионный фонд. А так как в партии Путина установка на поддержку пенсионеров, а не бизнеса, то очевидно, что сейчас премьер-министр не может выбрать интересы бизнеса. На другой чаше весов гораздо большая часть населения.

— Разве интересы бизнеса противоречат интересам страны, интересам населения в целом?

— Иногда краткосрочно — да. Вот опять же ЕСН. На самом деле не получилось эффекта ни там, ни там. Потому что многие предприятия сократили количество людей, снизили зарплаты, а потому повышения собираемости налогов не произошло. Можно требовать от бизнеса что-то применять, но бизнес не сможет это экономически обеспечить.